Карл Векен - Аннемари и капитан

• Название: Аннемари и капитан
• Автор: Карл Векен
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1981

Сборник рассказов известного писателя-антифашиста, человека с героической судьбой. В книге автор, рассказывая о детях, даёт картину революционной борьбы в Германии на протяжении последнего столетия.

Дорогие ребята!

Эта книга познакомит вас с творчеством известного немецкого писателя-антифашиста Карла Векена. В ней автор рассказывает о детях, активно помогавших своим отцам и матерям в борьбе за светлое будущее немецкого народа.

Историческому прошлому Германии, начиная с 70-х годов прошлого века и включая годы борьбы с гитлеризмом, посвящена первая часть сборника («Когда-то в Берлине, в Дрездене…»). Вторая часть книги расскажет вам о жизни школьников Германской Демократической Республики.

В конце книги мы публикуем небольшое послесловие, которое послужит историческим комментарием к описываемым в книге событиям.

О самом авторе книги рассказывает в своём предисловии к ней его друг, немецкий писатель Хансгеорг Майер.

Рисунки Н. П. Пинкисевича.

---

Карл Векен АННЕМАРИ И КАПИТАН Рассказы

МОЙ ДРУГКАРЛ

Это было в 1947 году. Мы ехали на грузовике по разрушенным улицам Берлина, потом по шоссе за городом, мимо сожжённых лесов в Заксенхаузен, бывший концентрационный лагерь, почтить память погибших героев. Грузовик был битком набит, сидели в тесноте, — молодёжь, всего несколько человек пожилых. Мы почти не знали друг друга, но нас объединяли песни.

Когда запели «Песню юности», мне показалось, что один из пожилых не знает текста. Все остальные песни он уверенно пел вместе с нами с первого до последнего слова, а эту явно старался прочесть с наших губ, вслушивался в неё, глядя нам в глаза.

Я наклонился к нему, чтобы он мог получше разобрать слова:

По дымным руинам, по пыльным обломкам
Под новую песню шагаем вперёд.
Не смерть и убийство в ней славим мы громко,
О радости юность сегодня поёт!

Эту песню все мы хорошо знали — не раз слыхали её, не раз пели. Это была наша песня.

В его удивительно больших круглых глазах мелькнула озорная искорка, когда он вдруг весело подхватил припев:

Лети же по миру, ты, песня о мире,
И дружбу, и счастье народам неси,
Лети, разливайся всё шире и шире,
Сплоти нас, придай нам отваги и сил!

Когда же гитара заиграла вступление ко второму куплету, он наклонился ко мне и задал весьма неуместный вопрос: знаю ли я, кто написал эту песню?

Мне было тогда семнадцать, я был не один, а в кругу молодёжи, таких же ребят, как я, — все мы пережили фашизм и войну и теперь были так свободны и так рады этой свободе, и вот к нам прилетела песня, выражавшая все наши мысли и чувства… Да какое нам было дело до имени её автора! Это была наша песня. Это была моя песня.

Я напрямик сказал пожилому человеку, что это ведь совершенно всё равно, и продолжал петь дальше. Его взгляд, направленный прямо на меня, я чувствую ещё и по сей день. Озорная искорка пряталась теперь где-то в самой глубине его глаз, и с каждой новой фразой песни он взглядывал на меня всё с тем же вопросом: «Парень, ты это всерьёз, это ты искренне? Кто-то там написал, что он думает, а ты думаешь точь-в-точь так же, когда поёшь?»

Да, чёрт возьми, это было всерьёз, я думал точь-в-точь так же! Я и все мы думали так же:

Войне никогда не дадим повториться,
Не встанет из пепла фашистский кумир,
Мы будем работать, творить и учиться,
Да здравствует дружба, доверие, мир!

Дерзко, упрямо я пел в лицо моему настойчивому собеседнику… его песню.

Два десятилетия спустя у нас с ним зашёл разговор об этом случае. Мы сидели у него, возле догорающего камина, и я спросил, не задел ли его тогда мой резкий тон. Ведь тем временем я успел не раз о нём пожалеть. Не только потому, что мы стали друзьями, и не только потому, что теперь я и сам писал и мне было не совсем безразлично, когда спрашивали: «А кто это написал?» Но прежде всего потому, что теперь-то я знал, с каким правом Карл Векен задавал этот вопрос.

Поленья в камине трещали, из них вылетали искры… Векен усмехнулся. Да, немного это ущемило его самолюбие. Но гораздо важнее было ему узнать, что его песня стала воистину нашей песней.

— А она ведь была так нескладно зарифмована, — добавил он, словно поддразнивая, — вся в рытвинах и ухабах, как улицы, на которых подпрыгивал грузовик, увозивший нас в Заксенхаузен!

И тут же у нас возник спор, можно ли так говорить про песню, написанную на одном дыхании, от всего сердца. Векен любил спорить, и спорить с ним было всегда интересно. Потому что в споре каждый выкладывает свой запас жизненной мудрости и вступает за него в бой. Если же споришь с таким человеком, как Векен, то в конце концов, хоть и складываешь оружие, всё равно остаёшься в выигрыше: ты многому научился.

Наконец мы пришли к единому мнению насчёт этой песни. Она безусловно имеет большую ценность — ценность документа. Если бы тогда, в послевоенное время, она не появилась, нам наверняка не хватало бы чего-то очень существенного. Но её не могло не быть. Как она нужна была нам, ребятам и девчонкам, мы доказывали снова и снова, распевая её во всё горло. Она была грубо вытесана, но зато была искренней — так же как и мы, те, кто её пели.

— Я ведь, по правде говоря, никогда не был поэтом, — сказал Векен, в задумчивости откинувшись на спинку кресла, — я всегда был только учителем!

Кто хочет понять, как случилось, что учитель стал писать песни, которые пела молодёжь в громыхающем грузовике под трепещущим на ветру флагом, и как он стал писателем — автором читаных-перечитаных рассказов для детей и юношества, удостоенных многих премий, — тот должен узнать о его удивительной жизни.

Карл Векен родился 22 июля 1904 года в Эссене, городе доменных печей, прокатных заводов и шахт, под небом, серым от дыма, — в городе, где всем заправлял фабрикант Крупп, прозванный «королем пушек». Карл Векен не из рабочей семьи. Родители его, набожные обыватели, хотели уберечь сына от судьбы рабочего в кузнице оружия Круппа, мечтали, чтобы он «вышел в люди». Но средства их были весьма ограниченны, и они послали его учиться в духовную учительскую семинарию.

Вокруг гремели классовые битвы революционных лет — это было после первой мировой войны. Вооружённые рабочие батальоны защищали права пролетариата против армии убийц Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Жёны и дети рабочих выходили на демонстрацию против голода, их разгоняла конная полиция. Набожный молодой студент учительской семинарии не мог не видеть, не слышать, не знать всего этого.

Он сдал последний экзамен. Но начались годы кризиса. Место учителя было найти невозможно. Государство стояло накануне банкротства. Векену пришлось встать в очередь безработных на бирже труда и радоваться, когда на несколько месяцев ему предоставили работу шахтёра.

Там, под землёй, у него раскрылись глаза на то, что представляет собой класс пролетариев, от которого его так долго старались держать в стороне. Он почувствовал силу этого класса, научился мечтать вместе с ним об изменении мира, проникся его уверенностью в правоте своего дела. Он перестал молиться.

Сначала он присоединился к социал-демократам. Но когда заметил, что их вожди ходят на задних лапках перед королями пушек, вступил в ряды Коммунистической партии. Его заявление о предоставлении ему места учителя было ещё действительно; так и получилось, что немецкое буржуазное государство в поисках набожного учителя для непокорных пролетарских детей в один прекрасный день послало к ним коммуниста Карла Векена.

По всей Германии бушевали волны протеста. Они бушевали и в школе. Родители были без работы, дети голодали. Родители всё больше и больше прислушивались к лозунгам коммунистов; дети шли за такими учителями, как Векен. Он вёл их на борьбу. Школьная забастовка: долой телесные наказания! Школьная забастовка: долой преследование других национальностей! Даёшь бесплатные горячие завтраки! Долой запрет организации юных пионеров! Он повёл их на запрещённый кинофильм «Броненосец Потёмкин». Они пошли бы за ним в огонь и в воду. Это было бурное время.

Чтобы спасти ускользающую из рук власть, короли пушек спустили с цепи Гитлера. Фашистский террор распространился по всей стране.

Векена посадили в тюрьму. Его хотели согнуть, сломить. Он должен был отречься от коммунистов и снова стать набожным и покорным. Они его не знали. Как только его выпустили на свободу, он перешёл границу и собрал в Чехословакии детей изгнанных и преследуемых немецких антифашистов. Он снова стал учителем. Его школа называлась «Колонией храбрых».

И снова ребята следовали за ним по первому слову.

На этот раз им пришлось в самом деле пойти за ним в огонь. Фашистский террор перехлестнул границы Германии. Необходимо было спешно перебросить «Колонию храбрых» в более безопасное место: в Чехословакию входили войска немецких королей пушек. Из Праги ещё летали самолёты в Париж. С последним из них вылетел учитель Карл Векен. Самолёт этот не долетел до аэродрома. Он разбился неподалёку от Парижа. Из-под груды обломков нескольких человек вытащили живыми. Среди них был Векен.

Теперь я на минуту представлю себе, что я Карл Векен. Я задаю своему читателю вопрос — вопрос к его совести. Векен любил такие вопросы. Предположим, ты попал в чудовищную аварию, перенёс страшную боль. Ты смотришь в зеркало и не узнаёшь самого себя — так изменилось твоё лицо из-за перелома костей. Неожиданно тебе предлагают много тысяч франков — плата за травму, плата за молчание. Ты становишься вдруг богатым человеком. Что бы ты сделал с богатством? Задай себе этот вопрос. Отвечай честно!

Предался бы покою? Думал бы с тех пор только о собственном благополучии?