Карло Аурьемма - Под необъятными небесами

• Название: Под необъятными небесами
• Автор: Карло Аурьемма
• Издательство: Mursia
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1992

Мужчина и женщина отправляются в кругосветное плавание. У него небольшой опыт плаваний во время отпусков, она никогда ранее не ступала на палубу яхты. Они собирались обойти вокруг земного шара за два года и вернуться к своей привычной, земной жизни, которая им всегда нравилась. Это не было бегство от действительности, просто желание посмотреть большой мир. Но плавание захватило их. Два года растянулись на три с половиной и мысль о возвращении к прежнему образу жизни стала невыносимой... 

---

Пройти Красное море тоже будет не просто, всё время против постоянного северного ветра. Однако там самый красивый подводный мир, много рыбы, моллюсков, кораллы и цвета под водой тёплые и спокойные.

Итак, несомненно, Красное море. Но прежде?

Выйдя из Торресова пролива, можно сразу подняться немного на север, войти в лабиринт островов Индонезии, Борнео и Малайзии.

Остановиться в Сингапуре и потом, через Малаккский пролив до Бенгальского залива и, обойдя южную оконечность Индии, пройти через коралловые барьеры Мальдив, идти в Арабское море, в Оман или сразу в Йемен.

Другая возможность, оставаясь ниже экватора, пересечь океан, направляясь прямо на Мадагаскар или в Танзанию, а потом подняться на север вдоль побережья Кении. И ещё множество вариантов можно получить, если отклониться и пройти через Китайское море, Филиппины, Тайвань, Гонг-Конг.

При планировании маршрута необходимо принимать время года, направление муссона, бюрократические трудности, опасность пиратства и тайфунов. Количество факторов, хаос информации накапливаются, накладываются и противоречат сами себе.

Для Индонезии требуется разрешение, которое нужно запрашивать за несколько месяцев. В Китайском море орудуют пираты.

— Это не правда. Пиратов больше нет почти нигде, кроме как в зоне восточного Саравака, где пиратство это старинная традиция, которая которую никак не могут искоренить, и в Малаккском канале. — пишет во вступительной части своей книги Алан Лукас.[10] Представьте себе, даже в Индонезии есть пиратство. К югу от Явы на меня напали и отобрали абсолютно всё. — рассказывал один австралиец в Дарвине, в перерывах между одной и другой кружками пива.

— Всё это сказки. В Индонезийских водах нет никакого пиратства. — так ответил нам наш корреспондент в Джакарте в ответ на письмо, в котором мы спрашивали, какие районы Индонезии могут быть опасными. Он же советовал соблюдать осторожность в Малаккском проливе, где пираты всё ещё есть. И дальше в том же духе: Шри-Ланка в разрухе после гражданской войны, в Индию требуется виза, без неё нельзя даже сойти на берег, что там в Пакистане. Неизвестно, на Мадагаскаре, тоже. На Сокотре пираты, в Эфиопии стреляют, в Саудовской Аравии, тоже…

— Неправда. Мои друзья, когда им требовалась медицинская помощь, запросили по радио разрешение зайти в порт Джедда. Их очень хорошо приняли, Лечили и снабжали всем бесплатно, за государственный счёт. — рассказывает Жан, француз, которого мы встретили в Порт Морсби.

Ориентироваться в этой путанице сложнее, чем плавать в лабиринтах Туамоту.

Потом ещё метеорология. Ветер в Индийском океане имеет две ипостаси, вернее три. Ниже экватора, где океан простирается на огромной территории, в пять тысячь миль, от Австралии до Южной Африки, совершенно лишённой суши, всё ещё дует пассат. Юго восточный пассат, постоянный и монотонный, часто штормовой, дует над бескрайней водной гладью, где не встречаются ни острова ни суда. Выше экватора господствуют муссоны, поочерёдно дующие над многочисленными морями и заливами, на которые океан разделён причудливой формой побережья. Зимой дует северо-восточный муссон, свежий и сухой, летом, юго западный, несущий с собой ливни и тайфуны.

— Если пойдём на север, муссон будет помогать нам, но только в течении трёх месяцев, потом поменяет направление.

— Тогда можно будет вернуться на юг.

— Да. Но тогда нам придётся проходить пиратским Малаккским проливом, да ещё и при встречных ветрах.

— Нет. Так не годится. Тогда можно будет подождать подходящего сезона в Индонезии или Австралии.

— Так тоже не пойдёт. В Индонезии можно находиться не более трёх месяцев. А вернуться в Австралию против юго-восточного пассата, невозможно.

И так бесконечно: может быть, наверное, можно было бы….

Позаботиться о маршрутах, визах и разрешениях надо было намного раньше, но Индийский океан тогда казался таким далёким. В итоге, как это часто случается, всё решил случай.

Мы стояли в Дарвине, северная часть Австралии, у рыбацкого мола.

Дарвин, пограничный город. Дома, и промышленные здания беспорядочно расположены на берегу унылого зелёного моря в глубине пустынного залива с берегами состоящими из болот или низких выжженных равнин, тянущихся на тысячи километров.

Когда-то это была земля аборигенов. Они как то умудрялись выживать в этой унылой местности. Сейчас их почти не осталось.

Немногие остались на островах, где государство старается защитить их от культурного забытья, которое кажется всё ближе и неизбежнее.

Туристы совершают туда поездки по специальным разрешениям. Они платят за то, чтобы сфотографировать аборигенов и посмотреть традиционные танцы, исполняемые специально для них.

В городе тоже можно встретить аборигенов. Оборванные, со спутанными волосами, они сидят на лавочках на площади, в тени деревьев попивая пиво, купленное на государственные субсидии.

Площадь, в глубине торгового центра, полна витрин и огней. Они странно контрастируют рядом с последними представителями доисторической расы людей.

Дарвин — унылое и пыльное место.

Потом появляется Гюнтер: высокий, худой, светлые волосы и голубые, словно льдинки, глаза. Его восьмиметровая деревянная лодка под Индонезийским флагом, была пришвартована к тому же рыболовецкому судну, что и «Веккиетто». Неухоженный вид лодки, флаг и холодность владельца, держали нас на расстоянии. Но однажды вечером, когда мы сидели на баке, смотря на закат, Гюнтер появился на палубе и улыбнулся нам.

— Завтра мне привезут спиртное и я смогу, наконец, выпить свой закатный джин-тоник. Я приобрёл эту привычку на Бали. Там самые красивые в мире закаты.

— У нас есть джин, но нет тоника.

— Если хотите, то я сегодня купил две упаковки. — он исчезает на минуту и появляется с тремя жёлтыми банками. Запрыгивает на борт и представляется: — Гюнтер.

— Ты говоришь, был на Бали? Как там?

Отрываясь, после вынужденного молчания за последние три месяца одиночного плавания, Гюнтер принялся рассказывать нам о своей жизни. Он преподаёт информатику в университете Гамбурга. Всегда много путешествовал, особенно на Востоке. Пятнадцать лет назад впервые попал на Бали и оставил там своё сердце. Часто возвращался туда, чтобы отдохнуть от всего и от всех, пока на Яве не купил, по случаю, эту лодку. Воспользовавшись возможностью, он взял в университете академический отпуск на два года. Сейчас, только что вернулся из трёхмесячного одиночного плавания в Папуа Новая Гвинея. Очень сильно чувствовалась ностальгия по Бали, возможно ещё и оттого, что путешествовал в одиночку, поэтому он решил вернуться домой: — Нет. Не в Германию! На Бали!.

Гюнтер рассказывает о добрых и спокойных, религиозных людях, про поездки на мотоцикле по рисовым полям, про пустынные пляжи южного берега, про порт Беноа, где лодку можно оставить на месяцы без охраны и где рыбаки проводят весь день в воде. А вечером приплывают на пирогах, предлагая гигантских серых раков богомолов. Рассказывает о черепахах, о рынках специй, о цветах и запахах. Он похож на влюблённого, который рассказывает о своей женщине, чтобы вспомнить и ещё раз пережить радость с тем, кто его слушает.

— Я выхожу завтра и буду там через неделю, максимум через десять дней. Вы, наверное, будете гораздо быстрее. Увидимся через два воскресенья в порту Беноа, выпьем закатный джин-тоник!

Договорились?

Как можно отказаться от такого приглашения?

16. От Бали до Шри-Ланка.

When from our better selves we have too long, Been parted by the hurrying world, and droop, Sink its businnes, of its pleasure tired, How gracious, how benign, is solitude.

Когда от лучших, от самих себя бываем мы отделены Так долго, миром суетливым, Устав от дел его и удовольствий, Как милосердно, как желанно, одиночество.

Вордсворт, Прелюдия

28 августа 1990.

Первый день. Порт Бали. Этот выход в мой первый одиночный переход я представлял себе иначе. Чего же я ожидал? Ощущения радости? Не знаю, но я никогда не думал, что стоит мне остаться одному, как на меня тут же обрушится меланхолия.

Однако вот, пожалуйста, я словно в тумане. С тех пор, как несколько часов назад уехала Лиззи, я словно превратился в привидение. Смотрю вокруг, но порт уже не тот. Корейские джонки пастельно-розовых цветов, исписанные иероглифами, азиатские флаги на пирсе, развевающиеся на ветру, рыбаки, стоя забрасывающие круглые сети, удерживая равновесие на шатких пирогах и многие другие вещи, которые до вчерашнего дня завораживали меня, теперь воспринимаются совсем по другому. Всё поблёкло. Мне не остаётся ничего другого, как подготовить лодку и тоже уйти.

Погружаюсь в список дел, которые необходимо завершить до отхода:

− Заправиться водой

− Уложить на хранение овощи