Виктор Ночкин - Оракул

• Название: Оракул
• Автор: Виктор Ночкин
• Издательство: ACT
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044263-8

Новые приключения несостоявшегося короля-демона, лихого капитана наемников и, по совместительству, бывшего инженера из нашего мира Ингви-Иволгина…

Хитросплетения любовных и политических интриг в столице Империи…

Меч и магия, гомерический юмор и увлекательные детективные сюжеты…

Новые повести Виктора Ночкина — автора популярного цикла «Король-демон», «Все сказки мира» и «Под знаменем Воробья»!

---

— А зачем идем-то, дяденька? Зачем торопимся?

— Нынче шканы к Светихе соберутся, но боя большого не будет, потому что они захотят роздых дать и коням, и людям… Ночью, пожалуй, на приступ пойдут…

Гриньша молчал, а странный его вожатый, похоже, не отвечал на вопрос, а сам с собой, размышляя, беседовал. Да и не глядел он на паренька, в сторону косился.

— …Первый приступ слабым будет, пробным. Горислав отобьется играючи. А с утра начнется… Волна за волной, приступ за приступом… Ну да уж до полудня-то простоит дружина, выдержит… А там и мы поспеем дело сладить.

Тут только Волхв глянул в упор на мальчика немигающими желтыми глазами:

— Поел? Тогда — спать! Нам еще полночи шагать до Завеева.

Таким тоном сказал, что Гриньша не решился более расспрашивать, прилег в теплый мох, плащом накрылся и мгновенно заснул. Когда Волхв растолкал мальчика, день близился к концу. Небо уже не слепило — темное, набухшее влагой, висело над головой низко. Кажется, вскарабкайся на ту кривую березу, протяни руку — и вот оно, рыхлое осклизлое пузо небесное… А у самой земли в воздухе воды нет, вся туманом в небо ушла, темными тучами свет закрыла.

В этот раз Волхв ничего не сказал, молча увязал котомку, кивнул — пойдем. И пошли.

Лес под конец дня тихий, настороженный. Птицы не поют, мелкое зверье свои делишки закончило, по норам схоронилось… А с ветвей ночная влага еще не каплет — теплые ветки покуда, и небо теплое, не отдает водицу земле. Шагая вслед за молчаливым проводником, Гриньша сам себе дивился — как это с ним вышло? Жили тихо с дедом в Мушанке, никуда не лезли, людей сторонились… Вспомнив деда, Гриньша хотел было носом шмыгнуть, да застыдился — не малец, чай. Что-то было в странном Волхве, что-то такое… что-то этакое. Устремленность и уверенность были в Волхве такие, что и Гриньша, даже не понимая, что они делают, зачем идут, осознавал — надо.

Пока шли лесом, стемнело, а Волхв шагал и шагал — неутомимый. Гриньша дивился, как можно так вот в лесу дорогу отыскивать? Ни разу спутник не остановился, по сторонам не огляделся… В затылке не почесал ни разу, идет, знай, по лесу, как по собственной горнице… И путь выбирает всегда удобный — то тропку звериную, то просеку заброшенную…

Один только раз вдруг замер Волхв, сгорбился — вроде как прислушивался… А потом бросил через плечо:

— Окружили, должно быть, уже Горислава… Ну да и мы теперь недалече от Завеева…

Гриньша наконец-то собрался спросить, для какой нужды идут они в Завеев к черной шканской башне — даже вдохнул глубоко и рот было открыл:

— А…

Но Волхв вдруг резко свернул с тропы в дремучие заросли, не оставалось ничего, как двинуть молча следом… Гриньша давно заметил, что на прежних просеках и заброшенных вырубках молодые деревца вырастают в странном подобии порядка — как сыпались семена и желуди со старых деревьев на ровных былых опушках, так рядами и поднялся лесной молодняк — теперь же путники пробирались между порослью, растущей как придется. И, однако, этот лес поднялся после Завоевания, не иначе — ни одного толстого ствола, все тоненькие клены да приземистые елочки… И ведет Волхв все вверх да вверх, в горку. Мальчик поднял голову и даже с шага сбился — на вершине горушки, за зелеными кудрявыми дубочками и кленами виднелся острог. Крепостца была давно разрушена и сожжена — частокол большей частью повален, да и оставшееся обгорело, подгнило. Поросли столбы ограды, словно бы бородами дремучими, мхом и плесенью… Достигнув ограды, Волхв пошел медленно, задумчиво трогая поминутно устоявшие колья, оглаживая мховые бороды, шепча под нос себе не разобрать что… Гриньша перевел дух, загонял его провожатый все-таки. А тот дошагал до выломанных ворот острожка, вошел внутрь, аккуратно переступая через поваленные обугленные доски, утопающие в папоротниках — словно потревожить кого ненароком боялся. Гриньша — также бережно — вступил следом. Волхв стоял, озираясь, посреди двора. Да и то сказать — озираясь. Ночь уже настала, тьма, вокруг только гнилушечные огни светятся…

— Дяденька, — несмело коснулся плаща спутника Гриньша, — дяденька Волхв, а где мы? Кто острог в такой глухомани срубил?

Вместо ответа Волхв поманил паренька рукой, указал сквозь дыру в ограде — вдали огоньки вроде движутся. Да не болотные гнилушки светят, живой огонь, рыжий. С факелами ходят.

— Что там, дяденька?

— То Завеев-град… Шканская стража вдоль ограды ходит, стережет… Мы на горке, отсюда далеко видно.

— Так острог подступы к городу охранял? — догадался Гриньша. — По просеке дорога шла, а на горке здесь острожек был, дорогу держал? А почему ж от просеки в стороне?..

Пока говорил, догадался, почему на склоне деревья молоденькие. Покуда крепость на горе стояла, на склонах лес вырубали, чтобы чистыми подступы оставались… Теперь же, когда крепости не стало, все заросло…

— Нет, — коротко отозвался Волхв. — Не было дороги. Просека была, а дороги не было. Для другого здесь острог был поставлен. Ну, идем.

Волхв принялся растаскивать черные осклизлые бревнышки, неровной грудой отмечавшие место, где прежде стояло строение. Должно быть, приземистое — доски и бревна были короткие. Гриньша сунулся было помочь, но Волхв отстранил его:

— Не надо. Сядь отдохни. Далеко еще шагать.

Разгребал, оттаскивал, складывал кучей — словно искал что-то под руинами. Гриньша пригляделся — нет, ничего не разобрать, темень кругом. А Волхву будто и темнота не помеха, знай себе копает. Наконец остановился, со вздохом разогнул спину. Оглядевшись, чиркнул кресалом — в руках затеплился огарок.

— Поди сюда, Григорий, светить будешь.

В скудном свечном пламени Гриньша разобрал, что пол в сгоревшем доме был дощатый и сохранился под обугленными рухнувшими стенами — подгнил только да мхом порос… Командуя Гриньше поднести огонек то туда, то сюда, Волхв зашарил руки по доскам. Приподнялся… потянул. Гриньша едва не ахнул — в полу открылся лаз. Ход уводил вниз, виднелись ступеньки…

— Давай свечку, — скомандовал Волхв, — далее пойдем под землей. Если не обвалился ход — то наверх выйдем в самом Завееве… Знать бы, что там нынче выстроили… Неровен час придавлен выход… или засыпан, или нашли его шканы…

— А что тогда, дяденька Волхв?

— Тогда, значит, зря Горислав из лесу дружину вывел… И все, значит, зря… Ну, будь что будет…

Удивительно, но дощечки-ступени были сухими и чистыми. Наверху — плесень, лишайники, обгорелые гниющие доски, а в тайном ходе — сухо и чисто. Гриньша, подумав, объяснил для себя так: пока лаз идет внутри горушки, так и будет сухо, вода-то стекает вниз. И верно — аккуратно укрепленные через равные промежутки досками, стены были ровными и сухими. Зато, едва ступени кончились и вертикальный прежде лаз сменился пологим уклоном — под ногами захлюпало. То и дело попадались лужицы, на стенах там и сям светились гниловатые осклизлые лишайники.

Свечи Гриньша видеть не мог — огонь заслоняла широкая спина шагающего впереди Волхва. Мальчик брел, оглядываясь на красноватые отблески огонька, играющие в потеках влаги на сводах и переливающиеся в лужах на полу… Крепь, державшая потолок, местами подгнила, изредка попадались осыпи, но ход выглядел достаточно надежным.

Мальчик прикинул, сколько еще идти к Завееву. Если судить по расстоянию до огоньков шканских факелов, которые видел с горы, выходило порядочно.

Пока шли, Волхв дважды подпаливал новый огарок взамен прежнего, сгоревшего… Вот под ногами что-то слегка завозилось и порскнуло в сторону, то ли змея, то ли жаба… Гриньша вздохнул.

— Чего вздыхаешь? Уже недалече, — подбодрил паренька спутник. — Скоро на месте будем.

— Дяденька, а для чего в Завеев-то идем? — ухватился Гриньша за возможность поговорить. — Что там будет?

— Там, брат Григорий, шканская башня стоит. На башне сидит вражий чародей и приглядывает за машиной. От той машины по небу тучи на весь наш край расходятся, небо укрывают и Ярилин лик от людей прячут. Разрушим машину — с рассветом встанет Ярило над землей… Тогда увидишь небо.

— Небо? А чего в том небе-то?..

— Погоди, Гриша… сам увидишь. Тогда поймешь, словами я не объясню. А теперь — молчок.

Гриньша хотел бы еще о многом расспросить, да велено «молчок» — стало быть, молчок… Волхв шел теперь медленнее, словно прислушивался поминутно. И воды под ногами прибавилось. Теперь уклона не было, тоннель уводил в черноту ровно — а лужи сменились сплошным стоялым месивом из гнили, тины и прочей дряни. По щиколотку глубиной.

Волхв остановился и, обернувшись, нащупал Гриньшино плечо и легонько сжал. Мальчик послушно замер и тоже прислушался. Глухо доносился откуда-то голос — то ли песня, то ли плач заунывный. Пожалуй, что и песня…

— Слышишь? — прошептал Волхв.

— Слышу, дяденька, — так же тихо ответил Гриньша. — Что это?