Барбара Мецгер - Санта-Клаус, или Отец на Рождество

• Название: Санта-Клаус, или Отец на Рождество
• Автор: Барбара Мецгер
• Жанр: Исторические любовные романы

У Грейс-Энн, вдовы героя войны, остались два драгоценных трехлетних мальчика-близнеца, без которых она не представляет себе жизни. Но герцог Уэр решил забрать у нее одного из детей. В конце концов, рассудил герцог, ему нужен наследник – а вдова может поделиться с ним одним мальчиком. В ответ Грейс-Энн собирается сражаться с ним изо всех сил.

Но все-таки дело происходит под Рождество, а это время для всепрощения. И, хотя джентльмен просто очарователен, нет никаких шансов, что мать отдаст ему свое дитя – или свое сердце – несмотря на подозрение, что Уэр замышляет похитить и то, и другое…

---

Викарий, разъярившись настолько, что едва мог говорить, застучал кулаком по кафедре, но было слишком поздно. Никто не слушал, никто не собирался воспринимать его всерьез, когда его собственная семья не делала этого. Бросив сердитый взгляд на старшую дочь, Беквит дал сигнал петь последний гимн.

С последними куплетами хор начал двигаться по проходу к задней части церкви, а пономарь погасил несколько свечей, достаточно для того, чтобы прихожане могли притвориться, что не замечают неистовых перемещений, когда стулья начали передвигать назад и вытаскивать вперед тюки сена.

Затем младший сын сквайра занял свое место за кафедрой и начал читать:

– В те дни вышло повеление… [15]

Когда он добрался до строк, где пастухи охраняли своих овец, сын кузнеца в белых одеждах и с посохом погнал свое маленькое стадо по центральному проходу. Одинаковые барашки, в шерстяных головных уборах, красных варежках и всем прочем, резко скакали впереди него, делая все для того, чтобы дрожали их пушистые хвостики.

– И вдруг на востоке взошла звезда.

На верхушке прикрытой тканью лестницы появилась серебряная звезда. Один из барашков выдохнул «Ого!», но пастух сумел произнести свои строки о том, как он изумлен.

– И ангел заговорил с ними.

Теперь на вершине лестницы стояла дочь Анструзеров, а брат держал ее за лодыжки. Одно крыло у нее было ниже другого, а нимб постоянно съезжал на глаза, но девочка велела пастуху следовать за звездой, что Тоби Мун и сделал, поводив своих маленьких барашков по всему периметру церкви, а затем загнав их обратно в ризницу. Один барашек беспрестанно блеял, а другой лаял.

Затем настала очередь Марии и Иосифа. Подушка, которую засунула под одежду Пруденс, выглядела очень реалистичной, и она убедительно висела на руке Иосифа, пока они устало хромали к алтарю, где сын Анструзеров вышел из-за лестницы, чтобы указать им на тюки с сеном. В гостинице не было места. Но зато в хлеву оказалась корова. Можно было слышать, как Тимми и Джордж Биндл спорят из-за того, кто будет стоять впереди, и при этом они забыли, что нужно мычать. Энни Каррутерс изображала лошадь. У призового першерона [16] ее отца хвост теперь стал короче. Были здесь и два пернатых создания, которые попеременно крякали и кудахтали, и один поросенок в выкрашенной в розовый цвет наволочке, который так стеснялся, что отказался хрюкать.

При этом Мария умудрилась мастерски отбросить подушку в сторону и выхватить из-за тюков сена завернутого в одеяло «младенца», пока все глаза были устремлены на животных и их шалости. Когда она положила ребенка в грубые ясли, снова появилась звезда, и детский нежный голосок ангела запел о радостном поклонении. Мария тоже смотрела с обожанием – но на рыжеволосого Иосифа, который все еще обнимал ее. Они дуэтом пели о своей радости.

Пастух и его барашки снова последовали за звездой, а затем пришли три короля, неся с собой подарки и поднимая упавшие короны. Они добрели до алтаря и произнесли свои речи. К этому времени один из барашков вспомнил о кружащемся волчке у себя в кармане, а другой вспомнил, что не облегчился после обеда. Пока весь остальной хор вернулся на свои места для повторного исполнения хвалебного псалма ангела, в этот раз – держа в руках зажженные свечи, Грейс-Энн схватила Уилли и его волчок. Затем она беспомощно огляделась, задумавшись, что с ним делать, пока сама выведет Лесли на улицу. Она, без сомнения, не могла передать его отцу, только если не хотела, чтобы бедного Уилли превратили в баранину, а Мэг была на другом конце церкви.

– Возрадуйтесь, родился Царь, – пел хор, три короля и все прихожане.

– Мама, мне нужно…

Герцог встал и взял у нее Уилли, а потом снова сел, посадив ребенка себе на колени, проделав все это так небрежно, словно одной рукой взял понюшку табака. Уэр снова подмигнул ей перед тем, как Грейс-Энн выбежала на улицу с другим сыном через ближайшую боковую дверь.

Она вернулась в церковь как раз вовремя для заключительного благословения. Герцог, должно быть, ждал ее, потому что кивнул и похлопал по пустому месту рядом с собой. С другой стороны все еще кудахтала леди Юдора. Собрав сперва останки герцогского монокля, Грейс-Энн посадила Лесли на это место рядом с Уэром и начала двигаться дальше. Герцог просто поднял Лесли и посадил его на другое колено, а затем невинно улыбнулся ей. Викарий откашлялся. Грейс-Энн села.

Впервые вдова Тони и его сыновья заняли места на скамье Уоррингтонов рядом с семьей герцога, в то время как ее отец благословлял их всех. Никто не поверил, что он делал это искренне.

Глава 10

– Извините, что не могу пожать вам руку, викарий, – проговорил Лиланд, покидая церковь, – но, как вы можете видеть, мои руки заняты. – Он мог бы отдать одного из заснувших мальчиков их матери, но Грейс-Энн тоже была занята, собирая шапки, шарфы и костюмы из овечьих шкурок. Она также принимала поздравления, со смехом выражаемые жителями деревни, по поводу успеха ее постановки.

– Никогда не видел, чтобы это было проделано лучше, – улыбался во весь рот мистер Анструзер, держа на руках ангела и хозяина гостиницы.

Все вокруг улыбались, желая друг другу веселого праздника, похлопывая по спине, обнимаясь, пожимая руки. Напутствие викария «Возрадуйтесь с Господом» вносило ноту серьезности, но только до тех пор, пока его паства не вышла на улицу и жена сквайра не запела «Да пошлет вам радость бог» и все остальные присоединилась к ней по пути к экипажам или направляясь пешком в деревню этой тихой, звездной ночью.

Тетушка Юдора уже сидела в украшенном гербом экипаже герцога, нетерпеливо стуча тростью в пол. У нее еще меньше рождественского настроения, чем у викария, подумал Лиланд, оглядываясь в поисках Грейс-Энн.

Она заторопилась к нему.

– Господи, я не хотела оставлять вас надолго в таком положении. Вот, давайте мне мальчиков, и вы сможете проводить леди Юдору домой, пока она не подхватила простуду.

– У этой женщины такое ледяное сердце, что она могла бы давать уроки айсбергу, – пошутил Уэр, передавая вдове одного из близнецов. – Тетушка Юдора скоро найдет фляжку, которую я оставил в экипаже, а после она будет вполне довольна, пока я отлучусь на минуту, помогая вам добраться до дома. Мальчики слишком тяжелы, чтобы вы несли их обоих. Вы возьмете Уилли, а я последую за вами в дом викария.

– Это Лесли, – ответила она, улыбнувшись, когда герцог что-то расстроенно пробормотал. – Это займет некоторое время. Спасибо вам за это, и еще за помощь во время службы. Мальчики временами могут быть слегка, гм, неугомонными.

– Только слегка? – поддразнил он. – Но они были изюминкой всего представления. В самом деле, им даже удалось затмить этого изысканного ангела на лестнице. Вы превосходно руководили постановкой, миссис Уоррингтон.

Грейс-Энн открыла дверь дома викария и зашагала по коридору. Она на цыпочках прошла мимо кабинета отца, где из-под закрытой двери виднелся свет. Беквит, должно быть, уже удалился туда, чтобы молиться об искоренении порочности человечества, а слуги будут праздновать со своими семьями или в кухне.

– Ерунда, – прошептала Грейс-Энн. – Друри-Лейн [17] может не бояться конкуренции. Вы видели, что три короля едва не подрались в самом конце? А шокирующее выступление Пруденс – в самом деле, я думала, что у папы прямо тут же случится припадок.

Если бы Лиланд не видел этого раньше, то понял бы сейчас, когда они застали Пру и Лайама в гостиной, где позже соберутся певцы рождественских гимнов. То, как молодые люди отскочили друг от друга, с точки зрения Лиланда вовсе не выглядело как репетиция хора.

Грейс-Энн поджала губы.

– Пруденс, думаю, ты должна пойти и помочь кухарке сделать горячий сидр. Все остальные скоро будут здесь, и тебе захочется поскорее обслужить их и уйти. Лайам, может быть, тебе стоит начать проверять фонари. Они могут быть в амбаре.

А могут быть прямо в чулане в переднем холле, куда Грейс-Энн заботливо поместила их за несколько дней до того, как они пригодятся для тех, кто пойдет по домам с пением рождественских песен.

– Мастерски проделано, моя дорогая, – поздравил ее Лиланд после того, как Пруденс топнула ногой и умчалась, а Лайам нервно поклонился и заторопился в противоположном направлении. – Но, без сомнения, ваша матушка…

– К этому времени уже, должно быть, улеглась в постель. У нее хрупкие нервы, вы же знаете.

Герцог знал, что будет уже чересчур, если Беквиты ожидают, что Грейс-Энн станет исполнять роль дуэньи при этой безалаберной мисс. Он хмурился, пока следовал за ней вверх по узкой лестнице, а потом снова вверх, в детские комнаты под карнизом. Его брови опустились еще ниже, когда он увидел бедную обстановку.

– О, я еще не закончила украшать комнаты, – торопливо объяснила Грейс-Энн, неправильно поняв угрюмое выражение его лица. – Я хотела оставить кое-что, чтобы это стало сюрпризом завтра утром. Попозже я все сделаю. Это должно быть Рождество, которое они запомнят навсегда.