Джеймс Кугел - Как быть евреем

• Название: Как быть евреем
• Автор: Джеймс Кугел
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: Религия
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7516-0769-2, 978-5-9953-0013-7

Известный современный библеист Джеймс Кугел увлекательно и доступно, в форме диалога между двумя евреями — пожилым банкиром и молодым филологом, — рассказывает о проблемах и задачах современного еврейства. Читатель узнает из его книги немало полезного и интересного, и самое главное — что значит в современном мире быть евреем и что для этого нужно делать.

---

Ю.Л. Но вы нарисовали не самую радостную картину. Сначала рассказали, какая публика у нас в синагоге…

Д.Д. Некоторые из них — да, но только некоторые…

Ю.Л. Потом вы начали настаивать, что они-то как раз смогут существенно помочь в изучении иудаизма.

Д.Д. Я хотел, чтобы ты понял: такие общины — совсем не то, вернее, не совсем то, чем должна быть синагога. Но думаю, если ты захочешь поискать, то непременно найдешь людей, а потом и группу, которая тебе подойдет.

Ю.Л. Судя по всему, это непросто…

Д.Д. Уверен, что это непросто. И поверь мне, я не забыл, к чему ты стремишься в конечном счете — даже если тебе кажется, что я говорю об отвлеченных вещах. Но это еврейский путь, и ты должен пройти его, как это делали другие. И он не так долог, как может показаться. Через несколько месяцев ты войдешь в курс дела, а через год будешь чувствовать себя как дома. Но сейчас ты должен найти свою группу, свою первую группу.

Ю.Л. Если честно, я не уверен, что мне хочется подыскивать себе группу, как вы выразились. Может, я провел не так уж много времени в синагогах, но ваш рассказ только подтверждает мои впечатления. Я ведь пришел к вам вопреки всему тому, что видел. Вы единственный известный мне человек, который мне кажется — ненавижу это определение — «верующим» (в категориях иудаизма) и одновременно тем, кто желает обсуждать веру на рациональном уровне. Видите ли, мне совершенно не хочется стать объектом миссионерства со стороны местного раввина или даже членом учебной группы. Главное для меня — понять, что такое «видеть мир глазами еврея», как вы выразились, — то есть видеть вещи такими, какими видите их вы. Мне просто нужно понять, что значит верить в Б-га. По большому счету я этого не понимаю.

Д.Д. Разумеется. Но я уже сказал тебе, что я не лучший учитель. Хотелось бы объяснить тебе все в твоей системе понятий, но я не знаю как. Твоя нынешняя ситуация очень точно описана в книге Теилим: «Предпочитаю я стоять у порога дома Б-га моего, чем жить в шатрах беззакония». Поначалу фраза кажется бессмысленной: если есть выбор между «домом Б-га» и «шатрами беззакония», кто же не предпочтет первое? Но суть в том, что «стояние у порога» — это далеко не то же, что «жизнь в шатрах», размеренный образ жизни. Псалмопевец подчеркивает: несмотря ни на что, я предпочитаю полукочевое существование, обивание порога — если это порог дома Б-жьего, — чем жизнь, пусть даже роскошную, в «шатрах беззакония». Стояние у порога Б-жьего дома — это и есть то, о чем ты меня просишь. Человек не находится ни внутри, ни вне дома, но способен заглянуть внутрь и рассказать об увиденном тому, кто пребывает вовне, рассказать на его собственном языке о том, чего он не может увидеть. Наверное, кто-то на это способен, но не я. Думаю, единственное возможное решение — это вместе войти в двери дома и, шаг за шагом, разобраться, что там внутри.

Ю.Л. Но что означает «войти в двери дома»?

МИШКАН

Д.Д. Всегда считалось, что иудаизм — это не столько религия, сколько образ жизни. И это действительно так. «Войти в двери дома» — значит привыкнуть к новому образу жизни, соблюдать Шабат и наши праздники, каждый день читать предписанные молитвы, соблюдать законы чистоты в еде, вести себя надлежащим образом. В общем, стараться жить как еврей.

Ю.Л. Но как можно все это делать, не зная основ? Как можно молиться Б-гу, о Котором толком еще ничего не знаешь?

Д.Д. А разве не так растут дети в еврейском доме? Задолго до того, как они начинают что-то понимать, еще не умея говорить, они уже чувствуют разницу между обычными днями недели и Шабатом, знают, когда и что можно делать. Едва начав произносить первые слова, они уже учат слова специальных благословений перед тем, как съесть что-то, перед омовением рук. Конечно, у них свое, совершенно детское восприятие Б-га — но что из этого? Когда дети ведут подобный образ жизни, у них открывается пространство для понимания, и это пространство будет наполняться все более и более глубоким пониманием по мере их развития.

Ю.Л. Но если речь идет о взрослом человеке?

Д.Д. Он все равно проделывает тот же путь. В Торе неоднократно повторяется, что, когда Б-г предложил Израилю стать его Б-гом — что означало принятие Торы и Его законов, — народ в один голос ответил: «Наасе ве нишма». Эти слова на иврите означают что-то вроде «давайте исполним и будем слушаться». Однако второе слово, которое буквально можно перевести как «слушать», «учитывать», имеет и другое значение: «понимать». Поэтому наши мудрецы истолковывают ответ народа в том смысле, что исполнение мицвойс более важно, нежели их понимание. Некоторые же мудрецы считают, что порядок глаголов означает: делание предшествует пониманию не по степени важности, а во времени; считается за добродетель, если человек начинает служить Б-гу прежде, чем поймет смысл служения. И это справедливо как для ребенка, так и для взрослого — ведь когда израильтяне произнесли эти слова, среди них были мужчины и женщины всех возрастов и дети тоже. Начинать надо с действия.

Ю.Л. Это звучит немного странно.

Д.Д. Не сомневаюсь, но такая странность отчасти связана и со специфическими проблемами русских евреев, о которых я уже говорил тебе. Ты хочешь все понять прежде, чем начнешь учиться. При таком подходе никакой прогресс невозможен. Но если я говорю об определенной последовательности действий, которой надо придерживаться, то только потому, что иначе ты не оценишь даже величайшее знание — сочтешь его за тривиальное или пройдешь мимо, не заметив.

Ю.Л. Но почему так?

Д.Д. Воспользуюсь аналогией. Скажем, некоторое время ты пребывал в очень темном месте, например запертым в чулане, и глаза твои уже привыкли к темноте. И вот ты выходишь оттуда и оказываешься в ярко освещенной комнате. Конечно, ты ощущаешь разницу в освещении, но саму комнату и все, что находится внутри нее, ты не видишь, поскольку свет на время ослепил тебя. Это не слишком удачная аналогия, но смысл ее можно понять: чтобы постепенно перейти от тьмы к свету, надо подготовить глаза — только тогда ты сможешь различить, что находится в комнате.

Ю.Л. Почему же эта аналогия не слишком удачна?

Д.Д. Я привел ее, поскольку свет — это то, что позволяет видеть (а видение есть способ постижения); обычно метафорически он отождествляется со знанием, «просвещением», в то время как темнота в нашем сознании отождествляется со всем неясным, неотчетливым. Но признаюсь, когда я подумал о реальности, которую пытаюсь описать, мне пришла в голову мысль, что лучше было бы представить этот переход прямо противоположным образом — как если бы человек перешел из ярко освещенной комнаты в более темную, которая освещена обычным, естественным светом.

Ю.Л. А в чем разница?

Д.Д. Ярко освещенная комната означает кричащую повседневную реальность, в которой обычно пребывают люди, — яркую пантомиму их жизни. Она состоит из немногих основных тонов и сопровождается трубными звуками повседневности. В этом состоянии люди нередко забывают, что освещение комнаты — искусственное и то, что они видят, не более чем игра флюоресцентного света на поверхности, оптическая иллюзия. Выключите свет — и то же пространство будет выглядеть совершенно иначе. Если комната освещена дневным светом, ослепления не последует, как в первом случае. Зато глаза увидят иное измерение комнаты, она откроется по-новому: кричащая яркость сменится мягкой и бесконечно разнообразной игрой обычного света на предметах этого мира. Такое изменение света — от кричащего флюоресцентного до вполне естественного, натурального — больше соответствует изменениям, которые я тебе описал. И, если продолжить аналогию, люди поначалу не принимают этих изменений — их смущает внезапный полумрак (в котором, как им кажется, они оказались). Пока они не привыкнут к естественному освещению, они кричат: «Где свет?! Что с электричеством?»

Ю.Л. Кажется, я понимаю. Но мне все же трудно представить себе, что соблюдение Шабата и прочие действия могут привести к тому результату, о котором вы говорите.

Д.Д. Я уже сказал, делание открывает пространство — возможности нашего сердца и нашей жизни, которые в противном случае останутся скрытыми. Не имея этих возможностей, мы просто будем заслонять сами себя и отправимся в никуда.

Ю.Л. …заслонять сами себя?

Д.Д. Да, потому что мы большие. Поговорим об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас ты должен понять, что начинать свой путь надо с делания: таким всегда был и остается путь еврея.

Ю.Л. Делания чего? Помимо регулярных посещений синагоги…

Д.Д. Синагога к этому имеет весьма небольшое отношение, хотя на этот счет существуют распространенные заблуждения. «Делание» в иудаизме — в Шабат либо в остальные дни недели — в гораздо большей степени относится к дому и работе, чем к синагоге. Ведь наш образ жизни заключается в том, чтобы даже самый незначительный элемент быта соответствовал заповедям Торы, — этим мы занимаемся с момента пробуждения до отхода ко сну. Даже самые обычные вещи — открыть утром глаза, завязать шнурки, выйти за дверь — мы делаем особенным образом. Еврей не начнет пить и есть без того, чтобы не произнести соответствующие слова. И так в течение всего дня: что бы мы ни делали, наши мысли и наши действия постоянно обращены к небесам. Мало того, все, что мы делаем в каждый конкретный день, в известной мере регулируется еврейскими законами и традициями. Так, ежедневно мы читаем небольшой отрывок из наших книг, помогаем нуждающимся, занимаемся благотворительностью. Точно так же мы стремимся избегать некоторых вещей в повседневной жизни — стараемся поменьше сплетничать, злиться, лицемерить. Мы не едим определенные виды пищи, избегаем других вещей, запрещенных Торой. Таким образом, даже в повседневной реальности мы стараемся исполнять заповеди Торы и поступать надлежащим образом. Помимо всего этого, часть времени мы посвящаем религии — это касается не только Шабата и священных дней, таких, как Рош а-Шона, Йом Кипур и Пейсах, но и обычных дней недели. Трижды в день — утром, днем и вечером — мы откладываем все свои дела и молча произносим слова молитвы, о которой я тебе говорил. Лучше всего молиться в группе, поэтому многие евреи каждый день ходят в синагогу. Но можно молиться и одному: полчаса отводить на утреннюю молитву, перед уходом на работу, а потом еще по нескольку минут на дневную и вечернюю молитвы.