Георгий Суданов - 1812. Всё было не так!

• Название: 1812. Всё было не так!
• Автор: Георгий Суданов
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58417-8

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

---

Вслед за этим последовали первые военные неудачи.

Барклай был в бешенстве, но он ничего не мог поделать, ибо, как пишет М.В. Довнар-Запольский, он «занимал довольно оригинальное положение». И оригинальность эта (если не сказать – нелепость) заключалась в том, что Михаил Богданович был даже в своей армии не командующим, а лишь исполнителем повелений государя. Это создавало ему – профессиональному военному – массу неудобств.

А 7 (19) июля 1812 года император Александр вдруг покинул 1-ю Западную армию.

Почему? Как бы отвечая на этот вопрос, он потом написал своей сестре письмо, в котором с болью говорилось о том, что он вынужден был, в угоду общественному мнению, отказаться от личного участия в войне, что он не может упрекнуть себя в отсутствии личной храбрости и в нежелании быть в действующей армии. Просто, мол, обстоятельства сложились так, что ему пришлось пожертвовать самолюбием и т. д.

После отъезда императора, в соответствии с «Учреждением для управления Большой действующей армией», прежний главнокомандующий М.Б. Барклай де Толли сразу же снова автоматически вступил в командование.

При этом, и этот факт особо подчеркивается А.А. Подмазо, «тезис об оставлении царем армии без назначения командующего верен только в отношении единого главнокомандующего. М.Б. Барклай де Толли, хотя и был военным министром, все же не являлся единым главнокомандующим».

После того как император уехал, Барклай облегченно вздохнул и, как мы уже говорили, сразу же вступил в командование. Но вот чем? Еще раз подчеркнем – только своей 1-й Западной армией.

Подобное положение удивительно в условиях начавшейся войны, но формально командующий 2-й Западной армией князь Багратион не обязан был подчиняться Барклаю. Как совершенно верно отмечает историк В.М. Безотосный, император уехал, «оставив главнокомандующих самих искать выход из создавшегося положения».

Подобное положение странно, ибо каждый из двух главнокомандующих – и Барклай, и князь Багратион – имел право отдельно распоряжаться своими войсками и непосредственно переписываться с императором. Более того, штабы двух армий были переполнены «лишними» людьми, только мешавшими управлению войсками, повсюду царили неразбериха и интриги…

Е. Гречена в своей книге «Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах» иронизирует:

«Наверное, покидая армию, император Александр просто забыл о том, что на войне без единоначалия никак нельзя. А может быть, он этого и не знал? Все-таки не военный был человек. А вот по-настоящему военный человек Наполеон всегда говорил, что один даже плохой главнокомандующий все равно лучше двух хороших. В том, что это именно так, мы очень скоро убедимся».

О том, как войска Наполеона «форсировали» Неман

Кто только не писал о том, что войска Наполеона 12 (24) июня 1812 года форсировали Неман. Вот лишь несколько примеров подобных утверждений: «около 500 тысяч наполеоновских солдат форсировали реку Неман и вторглись в Россию» (Краткий справочник школьника), «около 600 тысяч наполеоновских солдат, включая воинские контингенты из оккупированных Францией стран, форсировали реку Неман с территории Великого герцогства Варшавского и вторглись в Россию» (Большая историческая энциклопедия) и т. д.

Но при этом в любом словаре можно посмотреть значение термина «форсировать» и убедиться в том, что это есть «переход через реку, теснину, обороняемое противником препятствие». Обороняемое! В данном случае это и есть ключевое слово, означающее, что форсировать Неман – это значит «преодолеть Неман с боем».

Как же все выглядело на самом деле?

На самом деле 11 (23) июня Наполеон прибыл в штаб маршала Даву, находившийся на расстоянии одного лье от Немана и Ковно, и приказал произвести рекогносцировку на берегах реки и во всех окрестностях. Вечером он сам сел на лошадь, чтобы при свете луны подробнее обследовать берег реки и определить точное место переправы.

Император объезжал берег в сопровождении генерала Аксо.

Утром следующего дня ему пришлось накинуть на себя шинель одного из польских солдат, чтобы не привлекать ненужного внимания.

Генерал Арман де Коленкур вспоминает:

«Когда император скакал галопом по полю, из-под ног его лошади выпрыгнул заяц, и она слегка отскочила вбок. Император, который очень плохо ездил верхом, упал наземь, но поднялся с такой быстротой, что был на ногах прежде, чем я подоспел, чтобы его поднять. Он вновь сел на лошадь, не произнеся ни слова. Почва была очень рыхлая, и он лишь слегка ушиб нижнюю часть бедра. Я тогда же подумал, что это – дурное предзнаменование, и я, конечно, был не единственным, так как князь Невшательский [маршал Бертье. – Авт.] тотчас же коснулся моей руки и сказал:

– Мы сделали бы гораздо лучше, если бы не переходили через Неман. Это падение – дурное предзнаменование.

Император, который в первые моменты хранил глубокое молчание и, очевидно, предавался не более веселым мыслям, чем мы, начал затем нарочно шутить по поводу своего падения с князем Невшательским и со мною, но, вопреки его стараниям, можно было заметить его дурное настроение и мрачные мысли. При других обстоятельствах он жаловался бы на лошадь, сделавшую глупый скачок, и на обер-шталмейстера. Но на сей раз он старался выказать хорошее настроение и делал все, что мог, чтобы рассеять те мысли, которые – он чувствовал – могли прийти в голову каждому из нас, так как, вопреки самим себе, люди бывают суеверными при таких решающих обстоятельствах и накануне таких великих событий. Каждый думал об этом падении, и на лицах некоторых чинов штаба можно было прочесть, что римляне, верившие в предзнаменования, не перешли бы через Неман».

Многие потом отмечали, что Наполеон, который всегда был таким оживленным в моменты, когда его войска осуществляли какие-либо крупные операции, был в течение всего дня 11 (23) июня 1812 года очень озабоченным.

Никто точно не знал о том, что делается на другом берегу реки. Иногда там замечали казачьи патрули, но не более того. О позициях русской армии не было никаких сведений.

Примерно в девять часов вечера дивизия генерала Морана спокойно перешла через Неман. За нею последовали другие, так как понтонные парки заранее были стянуты к реке. Операция была выполнена за несколько часов. Генерал Коленкур отмечает, что это произошло «без всяких помех со стороны казаков, которые в небольшом числе находились на другом берегу и стали отвечать на ружейные выстрелы, направленные против них, лишь тогда, когда наши части вступили в первую деревню по ту сторону Немана, находившуюся в некотором расстоянии от реки».

Сам Наполеон переправился через реку утром 12 (24) июня. На следующий день он уже был в Вильно. Лишь в районе этого города французский авангард имел довольно оживленную стычку с русскими. При этом капитан Октав-Анри-Габриель де Сегюр попал в плен.

Переправа через Неман войск Эжена де Богарне

Его старший брат, генерал Филипп-Поль де Сегюр, дополняет этот рассказ следующими деталями. Прежде всего Наполеон, произведя смотр войскам, приказал, чтобы 12 (24) июня через Неман было перекинуто несколько понтонных мостов. Во-вторых, первыми перебрались через Неман в лодке несколько саперов. По словам Сегюра, «изумленные, они пристали к русскому берегу и высадились на него без всяких препятствий». Все было тихо и спокойно. Однако очень скоро к ним подъехал казачий офицер, командовавший патрулем. Он был один и, по-видимому, не знал, что перед ним находится вся Великая армия Наполеона. Он спросил у саперов в синей форме, кто они такие.

– Французы! – последовал ответ.

– Что вам нужно? – осведомился русский офицер. – И зачем вы пришли в Россию?

Один из саперов резко ответил:

– Воевать с вами! Взять Вильно! Освободить Польшу!

Казачий офицер удалился, а французы зачем-то произвели в него несколько выстрелов…

То были первые французские выстрелы, прозвучавшие в России.

Историк А.К. Дживелегов пишет:

«Три роты пехоты немедленно переправились вслед за саперами, четвертая заняла остров, на возвышенностях левого берега развернулось несколько батарей. Из леса, из-за холмов показались войска. Без шуму подходили они к берегу, без шуму занимали места, дожидаясь очереди. Была торжественная, жуткая тишина. Солдаты словно чувствовали, что они идут на Голгофу. Наполеон почти не покидал своей палатки. В каком-то странном бессилии провел он весь этот день и был вне себя, когда до слуха его донесся звук первых выстрелов.

В 11 часов вечера три моста были готовы, и едва стал светлеть восток, как потянулись живой нескончаемой лентой, неудержимым потоком, стряхнув оцепенение, железные легионы Великой армии, покрытые славой стольких битв, лаврами стольких побед: уланы с пестрыми значками, драгуны с конскими хвостами, гусары, кирасиры, карабинеры, гренадеры, вольтижеры, велиты, фланкеры, стрелки, артиллерия, обозы…