Иван Клула - Екатерина Медичи

• Название: Екатерина Медичи
• Автор: Иван Клула
• Издательство: Феникс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00378-7

Книгу И. Клула можно смело назвать уникальным исследованием. Это не просто биография таинственной и коварной Екатерины Медичи. Через призму ее личности автор дает широкую картину истории Франции в эпоху религиозных войн, кульминацией которых стала печально известная Варфоломеевская ночь. Екатерина Медичи стоит в центре этих событий – правит, плетет интриги, объявляет войны и заключает мир, казнит и милует. Для широкого круга читателей. Перевод с французского С. В. Пригорницкой.

---

В этих роскошных домах жизнь короля и королевы подчинена неизменному ритму, установленному целым сводом правил придворного этикета, который восходит еще ко времени правления Франциска I.

В 1576 году в уведомлении, которое долгое время и совершенно ошибочно относили ко времени правления Карла IX, Екатерина позволит себе напомнить о правилах этого этикета Генриху III, склонному прятаться при виде своих подданных и нарушать правила достаточно строгого ритуала. Таким образом королева напоминала о правилах, которые сама неукоснительно соблюдала. [257]

Король должен всегда просыпаться в одно и то же время. Когда король берет свою рубашку и ему приносят его одежду, в спальню входят все принцы, вельможи, капитаны и рыцари Ордена, штатные дворяне, мажордомы и прислуживающие дворяне. Король разговаривает с ними: «Они его видят и это их радует». Вскоре после этого суверен отправляется на заседание утреннего Совета по рассмотрению дел, на котором присутствуют некоторые советники, знатные вельможи и прелаты, а также четыре государственных секретаря. В течение одного или двух часов ему зачитывают депеши и он разбирает дела, требующие его личного присутствия. Но в десять часов прерывает работу и отправляется слушать мессу в сопровождении принцев и вельмож, а не просто под охраной своих стрелков, как это имел обыкновение делать Генрих III.

После мессы он гуляет «для здоровья», затем садится за стол, когда бьет одиннадцать часов. Затем, не менее двух раз в неделю, дает аудиенции. После этого отправляется к королеве-матери или к царствующей королеве. У них он остается полчаса или час, «чтобы все знали о его куртуазности: это бесконечно нравится французам», а потом удаляется в свой «класс» или посвящает время своим личным делам, как ему вздумается: но в три часа пополудни он должен снова появиться на людях, совершить пешую или конную прогулку и вместе с дворянами предаться «каким-нибудь честным упражнениям», если не каждый день, то, по крайней мере, два-три раза в неделю. Затем ужинает с королевской семьей, после ужина два раза в неделю устраивается бал. Екатерина напоминала своему сыну причины такого распорядка дня. «Я слышала, как король, ваш дед, говорил, что нужны две вещи, чтобы жить в мире с французами и чтобы они любили своего короля: сохранять их радостное настроение и чем-нибудь занять; для этого часто приходилось устраивать конные или пешие состязания, бои на копьях; то же делал король, ваш отец, посвящая себя и заставляя других заниматься этими и другими честными упражнениями, потому что французы настолько привыкли к таким сражениям, когда нет войны, что если не давать им [258] такой возможности, они займутся другими, гораздо более опасными вещами».

За обедом и ужином королю прислуживали с большой торжественностью. Дворянин, резавший мясо, вносит «корабль» и ножи, впереди него идет распорядитель зала, а за ним – повара. Мажордом вместе с раздатчиком хлеба идет за блюдами на кухню в сопровождении детей-придворных и пажей, но без челяди и других слуг, за исключением стольника, что было гораздо «безопаснее и приличнее» в ту эпоху, когда постоянно опасались отравлений. После обеда или ужина король может попросить угощение, и тогда прислуживающий дворянин несет ему его кубок, а за ним идут «повара хлебохранилища и виночерпии».

Наступает ночь. По приказу главного мажордома дворца зажигаются факелы во всех залах и переходах, в четырех углах двора и на ступенях замка. Король направляется в свою спальню, где за подготовкой его постели присматривает главный камергер или первый штатный дворянин. Государь раздевается в присутствии принцев и вельмож, обязанных присутствовать при его пробуждении. Как только он ложится в постель, ворота дворца закрываются, а ключи кладутся ему под подушку. «Никогда ворота замка не открывались, пока король спал». Охрана двора очень сурова. Главный офицер охраны особняка арестовывает любого задиру. Капитаны охраны ходят дозором по залам и во дворе. Пока король остается в своих апартаментах или около королев, стрелки охраняют лестницы и залы, чтобы «пажи и лакеи не мешали своими обычными играми в кости», которые они сопровождают проклятиями и ругательствами. Швейцарцы охраняют двор, а главный офицер охраны со своими стрелками обходит дозором задний двор, кабачки и окрестности. Они являются с рапортом и получают приказы от короля через равные промежутки времени.

Привратники останавливают лошадей, экипажи и носилки у ворот замка. Только дети короля, его братья и сестры могут верхом въехать во двор, принцы и принцессы спешиваются у ворот, все остальные – за пределами замка. [259]

Король принимает всех своих подданных из провинций, которые приезжают встретиться с ним. Ему сообщают, каковы их официальные должности, а если таковых нет, откуда они, чтобы потом им показать, что король интересуется тем, что происходит в его королевстве и что он хочет «радушно их принять». Он заговорит с ними не только во время аудиенции, но всегда при встрече скажет несколько слов. Чтобы вознаградить своих добрых слуг или приблизить их, суверен составит список свободных должностей, доходов и военных чинов, чтобы доверить их с достаточным основанием, как это делал Франциск I, именитым гражданам, которые держат провинции в повиновении. Он щедро одарит и осыпет благодеяниями буржуа и купцов больших городов, но, как добавляет королева, «тайно», чтобы остальные не подумали и не сказали, что «вы уничтожаете их привилегии». Благодаря им он всегда будет знать от том, что говорят городские старшины и о чем думают в домах горожан, и всегда сможет избирать в муниципальные советы тех, кто будет ему предан.

Свое наставление Екатерина заканчивает правилами политического поведения. Государь не изолирован в своем дворце, где он живет: между ним и народом должны установиться и поддерживаться разнообразные связи. Дворянства недостаточно, чтобы информировать государя о том, что делается в его королевстве. Король должен поощрять и даже развивать свои прямые отношения со своими подданными. Поводом для этого могут быть придворные праздники и балы.

Мы можем представить, как они происходили благодаря картинам из музея Лувра, на которых неизвестный художник изобразил балы по случаю свадьбы герцога де Жуайеза. Первый состоялся 24 сентября 1581 года, в день свадьбы фаворита и Маргариты де Водемон, сестры королевы Луизы. На картине представлен зал с высокими сводами в Лувре, где молодожены открывают бал, а под королевским балдахином восседает Генрих III на курульном кресле. Слева от него сидит королева Екатерина. За королевской семьей стоят Гизы в порядке рождения, ближе всех [260] к королеве-матери стоит герцог. Справа от короля стоят герцог де Меркер, его шурин, – он готовится повести в танце Христину Лотарингскую – любимую внучку Екатерины.

Остальные вельможи заняли места, не соблюдая особого порядка, по окружности зала и за оркестром лютистов. Двери охраняют алебардисты. На второй картине изображен ночной бал в приемной королевы. Участники те же, только король и королева-мать встали со своих мест и смешались с гостями. Королева Луиза танцует нечто вроде фарандолы. На третьей картине (существует несколько ее вариантов) запечатлено то, что происходило уже глубокой ночью. Один из кавалеров поднял на руках свою партнершу. Все важные персоны удалились – нет ни короля, ни его матери, ни знатных вельмож.

Таким образом, после открытия бала, происходившего в соответствии с правилами достаточно строгого церемониала, король и королева оказывали честь гостям, беседуя с ними и участвуя в танцах: под звуки музыки на балу шли серьезные разговоры. Затем члены королевской семьи давали возможность придворным повеселиться на балу. Придворный праздник был организован так, чтобы быть чудом во всех отношениях. Мужчины и женщины соперничали в изяществе, демонстрируя султаны, украшавшие их головы, в тонкости брыжей, драгоценностей, ожерелий и жемчугов. Королева-мать резко выделялась своим платьем и черным покрывалом на фоне этих блестящих туалетов: только белый воротничок подчеркивал ее лицо. Все было одновременно торжественно и по-семейному. Разворачивались самые дорогие гобелены. Собачки и борзые тявкали среди танцующих. Пол был усыпан цветами. Понятно, почему Брайтон назвал двор «Раем учтивости». У современников было ощущение, что они участвуют в спектакле о высшей жизни, несущим на себе отпечаток престижа самой совершенной из цивилизаций. Именно такой образ жизни Екатерина навязывала своим детям. Она считала, что его великолепие было одним из способом, с помощью которого Корона выражала и доказывала свое неоспоримое превосходство. [261]

Другим средством было представление о монархической непрерывности. Поминальные церемонии и возвеличивание памяти покойного короля имели целью напоминать подданным о величии истоков царствующей династии. То, что раньше было всего лишь традиционной набожностью монархов, стало необходимостью, когда Екатерина овдовела и получила власть.