Иван Клула - Екатерина Медичи

• Название: Екатерина Медичи
• Автор: Иван Клула
• Издательство: Феникс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00378-7

Книгу И. Клула можно смело назвать уникальным исследованием. Это не просто биография таинственной и коварной Екатерины Медичи. Через призму ее личности автор дает широкую картину истории Франции в эпоху религиозных войн, кульминацией которых стала печально известная Варфоломеевская ночь. Екатерина Медичи стоит в центре этих событий – правит, плетет интриги, объявляет войны и заключает мир, казнит и милует. Для широкого круга читателей. Перевод с французского С. В. Пригорницкой.

---

Королева узнала о казни Марии Стюарт 7 марта из письма Бельевра, когда уже возвращалась в Париж. Ее первой реакцией было предаться искреннему огорчению и показать «свое крайнее неудовольствие по поводу жестокой смерти этой бедной королевы», но вторая реакция была иной – она решила извлечь некоторый урок из этого события. «Мне очень тяжело сознавать, насколько мало уважения выказала королева Английская к тому, что вы передали ей от лица короля, моего сына, и она показала большое презрение и нимало не испугалась того, что может из этого выйти. Вот что нам приносят несчастья и смута в королевстве; и пока они не кончатся, так и будет. И именно поэтому я говорю, что раз Господь не хочет дать нам отдохнуть от них, хотя мы так нуждаемся в мире, значит, он все еще гневается на нас, и мы должны молить его сжалиться над этим бедным королевством, которое так измучено; если бы вы видели, как там, откуда я возвращаюсь, все огорчены, что я уехала, а им не смогла оставить ни мира, ни надежды, что он наступит, вы бы тоже были огорчены. И если король не проявит свою силу, чтобы прекратить это зло, я обещаю вам, что есть опасность, что не желая так жить, все найдут решение без него».

Но этот печальный вывод не сломил ее, а только придал сил, чтобы служить своему сыну. 29 марта она писала Бельевру: «Несмотря на все мои болезни, я отправляюсь в путь и со всей поспешностью, на которую я способна, чтобы как можно скорее оказаться рядом с королем, моим повелителем и сыном, чтобы служить ему по мере своих сил. Сердце с трудом выдерживает все это, но Господь мне его укрепляет и дает ему силы выдержать дела, к которым мое женское сердце не привыкло. Я верю, что скоро король одолеет все свои несчастья, ему будут верно служить и давать мудрые советы и только от него будет зависеть, чтобы все шло так, как должно. Для этого нужны сила, терпение, время».

Возвращение королевы-матери придало королю храбрости. В это же время вернулся герцог д'Эпернон, въехавший [376] в Париж с большой помпой в окружении трехсот всадников, что потрясло лигистов. Спустя некоторое время из Нормандии приехал и герцог де Жуайез, но доверие к нему было утрачено, потому что Генрих III находил, что у него слишком уж сердечные отношения с партией Гизов. В результате последовавших за этим встреч король потребовал принудить лигистов к повиновению и прежде всего заставить их вернуть города, которые они незаконно захватили в Пикардии и герцогстве Буйонском. Но чтобы навязать свою волю как лигистам, так и протестантам, Генриху III нужна была поддержка крупных военных сил, а следовательно – много денег.

Финансовые трудности не позволяли Генриху III спешить с началом военных действий. Определив тактическую роль каждого, он впал в набожность и апатию. В июле он участвовал в многочисленных процессиях в Париже, одетый белым раскаявшимся грешником, нимало не волнуясь из-за народных бунтов, во время которых чернь грабила булочные, чтобы добыть хлеб, на который у них не было денег. В августе без особых волнений он воспринял яростные нападки фанатичных проповедников на себя лично и на герцога д'Эпернона: он над ними просто посмеялся, отпраздновав 23 августа в Венсенне свадьбу этого фаворита и Маргариты де Фуа, графини де Кандаль. Новобрачный получил от своего повелителя 400000 экю, а новобрачная – жемчужное ожерелье стоимостью в 100000 экю. Именно в этот период бездеятельности пришла новость о том, что в Страсбурге концентрируются войска, собранные курфюрстом Саксонским и Бранденбургским и Яном-Казимиром.

К 8000 рейтар присоединились 16000 швейцарцев-протестантов, 2000 пехотинцев под командованием герцога де Буйона, сопровождаемые 300 всадниками; еще 4000 швейцарцев шли в Дофине. Король осознал опасность и приказал, чтобы его главная армия шла в Шампань. Он бросил Жуайеза против короля Наваррского. А сам с герцогами де Невэр и д'Эпернон направился 12 сентября 1587 года в лагерь под Этампом, где концентрировались войска. Накануне он вызвал в Лувр купеческого старшину, городских [377] советников и командиров ополчения: в свое отсутствие он приказал им повиноваться королеве, его матери и монсеньору де Вилькье – правителю и королевскому наместнику Парижа и Иль-де-Франса.

Екатерина снова взялась за работу интенданта, которую она так хорошо выполняла в 1552 году при жизни своего мужа. Она следила за фортификационными работами в Париже и во всех маленьких городах соседних провинций: Манте, Мелане, Пон-де-л'Арше, Верноне, Компьене, Мо и Мелене, торговалась с поставщиками сукна, шляп и обмундирования для солдат. Как она писала сыну 9 октября, «не проходит ни минуты, чтобы не было сделано все возможное, чтобы найти деньги». Она предлагала две новые возможности: использовать на оплату жалованья гарнизонам «доход от земель новых верующих, которые окажутся наиболее близко расположенными к этим гарнизонам».

Королева не только интендант. Она еще и военный инженер. По ее приказу тысяча двести землекопов укрепляют Париж. Она отвечает за резервы и тыл. В октябре отдает приказ выступить в поход подкреплению из Бретани и соединиться с королем на Луаре. Она приказывает бальи Иль-де-Франса, Нормандии и Турени начать мобилизацию армий; заказывает и отправляет на фронт палатки, пики и артиллерийские повозки; приказывает занять замки, расположенные вдоль нормандского побережья и следить за возможным нападением англичан; организует наблюдение за мостами и переправами через реки недалеко от Компьеня и в округе Иль-де-Франс. Она неутомима в своей деятельности. Но, несмотря на все свои заботы, она находится в постоянной тревоге, представляя опасности, подстерегающие ее сына. 15 октября она пишет Брюлару, находящемуся возле Генриха III, чтобы он сообщал ей новости как можно чаще: «Самым большим удовольствием для меня будет, если вы каждый день мне будете посылать хоть одно словечко. Когда вы сможете написать только о хорошем самочувствии, это будет для меня большим счастьем». Будет достаточно очень сухого бюллетеня: «Он в таком-то месте, а враги – в таком-то, и он в добром здравии». «Поверьте, [378] это значит – возвращать меня к жизни, потому что я должна исповедаться в моей слабости, которой я очень боюсь. Мне необыкновенно тягостно сознавать, что он зависит от прихотей боя или чьего-нибудь злого умысла». Она постоянно молит Бога о своем сыне. Правящая королева – нежная Луиза де Водемон ходит к причастию за спасение своего супруга каждые три дня.

Король ничего не знал о намерениях герцога де Гиза, который преследовал армию немцев и швейцарцев, не атакуя ее. Дело в том, что руководитель Лиги получил от своих парижских сообщников новое предложение – заключить под стражу Генриха III и захватить правительство. Пока он не дал этому хода и решил, что выгоднее увеличить свою славу с помощью нового боя.

Не зная подробностей этих махинаций, но подозревая о них, король решил договориться с наемниками. Он отправил герцога де Невэра к швейцарским протестантам с предложением 400000 дукатов за их отступление: у них оставалось только 7 или 8 тыс. солдат, а 5 или 6 тыс. погибли в боях или от болезней. Каждый должен был получить два экю и пропитание до достижения границы королевства. Им была назначена сумма в 6000 экю и разноцветное кисейное полотно, из которого можно было сделать шелковые штаны, а также на 1500 экю башмаков и шляп. Королева Екатерина занялась заказом и поставкой. Нагруженные парижскими изделиями и купленными в Труа шелковыми простынями солдаты-гельветы вернулись восвояси. Счета поставщиков были переданы духовенству, которые должны были их оплатить с дохода от продаж своей собственности. Эта своего рода капитуляция была подписана 27 ноября, и король не ответил на предложения о военной помощи герцога Лотарингского и герцога Пармского – правителя Нидерландов. Разъединение сил наемников было выгодно Гизу. Рейтары барона де Дона, поняв, что их бросили швейцарские союзники, объединились с гугенотами графа де Колиньи и спустились к Луаре. Гиз преследовал их и застал врасплох 24 ноября в местечке Оно между Шартром и Дурданом. Он убил две тысячи человек и захватил девять знамен, [379] которые с триумфом отправил королю. 8 декабря оставшиеся рейтары покорились и пообещали больше никогда не служить во Франции без разрешения короля и покинули королевство со свернутыми знаменами.

В глазах парижан единственным победителем был герцог де Гиз. Его превозносили больше, чем короля, исполняя Te Deum (Тебя, Господи, славим) во время благодарственных молебнов в Соборе Парижской Богоматери 28 ноября, а потом 14 декабря в присутствии двух королев, чтобы возблагодарить Господа, что обе армии наемников были вынуждены покинуть королевство. Восторженная Екатерина писала маршалу де Матиньону – королевскому наместнику в Гиени, что Бог доказал, что он любит короля и королевство: «Эта победа должна обратить всех гугенотов и доказать, что Господь не хочет больше от этого страдать». Но в действительности уход швейцарцев и немцев ничего не менял. Протестантская проблема по-прежнему не была решена, а Наварр, продолжавший удерживать южные провинции, был истинным победителем.