Мила Светлова - Лаборатория

• Название: Лаборатория
• Автор: Мила Светлова
• Жанр: Научная Фантастика

Третья Мировая ядерная война в начале 21 века погубила человеческую цивилизацию. Немногим удалось избежать смерти, благодаря гению ученого, сумевшего задолго предвидеть Катастрофу и предпринять всё необходимое для спасения рода людского и главных достижений его культуры и науки. Два острова, максимально отдалённых от зараженных радиацией материков, стали приютом для выживших. Но даже эта малая горстка людей не смогла существовать в мире и согласии и потому разделилась, образовав два враждующих между собой города-государства. С тех пор прошло 200 лет.

Героиня романа, Мэй Линд, живёт на Демократическом острове. Ей 30 лет, у неё нет семьи, друзей и удачной карьеры, она невысокого мнения о своей внешности и талантах и ведёт себя «ниже травы, тише воды». В один прекрасный день Мэй просыпается, но обнаруживает себя не дома в уютной постельке, а в больнице. К тому же, выясняется, что она страдает амнезией, так как ничего не помнит о последних 6 месяцах своей жизни. За это время её внешность и характер кардинально изменились: она уже не серая мышка, а привлекательная молодая женщина, способная на неординарные поступки. Эти новоприобретенные качества оказались как нельзя кстати, потому что власти всерьёз обвиняют её в предательстве Демократического государства и в пособничестве коварному, но неуловимому террористу со странным прозвищем Прометей, призывающему к сотрудничеству между островами. За эти преступления ей грозит ужасная смертная казнь на электрическом стуле. Но она уже не та, которая, склонив голову, подчиняется обстоятельствам.

В поисках истины главной героине предстоит решить ряд головоломок, основанных на красочных античных сказаниях, победить мифических чудовищ в экспериментальном виртуальном мире, найти человека, которого одни считают великим Злодеем, а другие — великим Учителем, свести воедино противоборствующие политические силы, чтобы поднять восстание, раскрыть грандиозный обман, длящийся уже 200 лет и ответить на самый главный вопрос: если жизнь — театр, а люди в нём актёры, то кто тогда режиссёр? Боль, страх, унижение, ненависть, любовь, предательство — всё это должна испытать Мэй, чтобы сыграть в этом спектакле от начала до конца.

---

Я легла на мягкую травку, чтобы отдышаться и обмозговать случившееся. Мое сольное выступление в Колизее с элементами стрельбы, драки и угоном лётомобиля несказанно удивило меня. И дело не в том, что я оказалась способной хладнокровно выстрелить в человека и даже не в том, что я непонятно как овладела мудреными приемами борьбы а-ля Сол или управлением лётомобиля, виденного мной доселе только на фотографиях, а в том, что я знала, что мне делать и что ожидает меня через секунду. Как будто со мной это уже было. Как будто я уже была свидетелем смерти отца, как будто я уже убегала из тюрьмы через вентиляционные люки и шахту лифта, как будто я уже пряталась здесь, в Парке.

Опять странное чувство дежавю, опять моя память играет со мной в неизвестную мне игру. Игра, Ви-Игра. Нереальность происходящего напоминала мне Ви-Игру, где я всегда чувствовала себя как рыба в воде, где я всегда была лидером и победителем.

«Когда Персефона оживает, когда Мэй живет?» — не раз допытывался у меня Сол. Я знала, что Нортон имел в виду, задавая этот вопрос. Я жила, когда играла и превращалась в зомби, когда возвращалась в реальный мир, в мир Аида. Темное и душное царство Аида сковывало меня по рукам и ногам, тогда как игра снимала все запреты и ограничения, действующие в жизни, давая свободу, открывая пространства для души и тела. То же пьянящее чувство свободы я испытала после ужасной смерти отца. Может я, как и Сол, сошла с ума и мне кажется, что я — в Ви-Игре, и поэтому я с такой легкостью разбиваю черепа, стреляю в людей и управляю лётными машинами? Нет, это невозможно. Я никогда не забывала, что Ви-Игра — это только игра и она никак не должна влиять на действительность. Тогда как объяснить это невероятное ощущение всемогущества и вседозволенности? Что произошло за последние полгода, изменившие не только мою внешность, но и мою сущность?

Надеюсь, когда-нибудь я получу ответы, касающиеся забытого прошлого, а сейчас надо подумать о настоящем. А настоящее не сулило мне ничего хорошего. Хоть я и избежала смерти, но угроза моей жизни никуда не исчезла. Наверняка мое лицо знает каждый встречный поперечный, и стоит мне высунуть нос наружу, как я тут же буду схвачена. Мне нужна чья‑либо помощь, но, увы, за всю свою серую тридцатилетнюю жизнь я не обзавелась ничем, что можно записать себе в актив: ни друзьями, ни карьерой, ни мужем, ни детьми, ни на худой конец постоянным любовником. Как всегда некстати, мне вспомнился разговор с Солом на эту тему. Да, этот мерзопакостный человек умудрился пройтись по всем моим болевым точкам.

— Ты любила когда-нибудь? Я не имею в виду твоих родителей или домашнего зверька. Я говорю про любовь между мужчиной и женщиной.

— Нет.

— Да, Персефоне этого не дано. Могу поклясться, что ты к тому же девственница. Хотя, постой. Неужели ты была настолько глупа, что трахнулась с первым попавшимся придурком, польстившимся на твои прелести? Что ты чувствовала, когда его руки касались твоего тела, а рот слюнявил твое лицо?

— Отвращение, а потом боль и еще большее отвращение. А ты, Сол? Любил ли ты когда-нибудь?

— Я любил тысячи раз, я был на седьмом небе от любви тысячи раз, я разбивался о землю от любви тысячи раз…

В общем, я — одна одинешенька в этом мире и нет никого, кто бы захотел помочь сиротке. Нет, один все же есть. Элиот, врач-коллега из больницы, предупредивший меня, что за моей палатой следят. Если тогда он порывался помочь мне, то почему бы ему не сделать это сейчас, учитывая, что он обязан мне жизнью сына. Свой единственный благородный поступок я совершила в больнице, в вестибюле, где устанавливали очередной монумент Спасителя. Тяжеленную статую со стандартно вытянутой рукой, указывающей направление в светлое будущее, поднимали вверх, чтобы установить ее на постаменте. Место, где проводилась эта непростая операция, было ограждено, но любопытный мальчишка, наплевав на все запреты, стоял прямо под статуей, явно наслаждаясь своей причастностью к делу. Случайно бросив взгляд в его сторону, я вдруг со всей ясностью, как это не раз бывало в Ви-Игре, поняла, что сейчас произойдет. Я что есть мочи бросилась к ребенку, расталкивая людей и крича ему, чтобы он оттуда убирался. Я едва успела схватить его в охапку и отбежать, как трос, державший глыбу, лопнул, и статуя с устрашающим грохотом и треском свалилась на пол в том месте, где секунду назад стоял мальчик. С тех самых пор доктор Элиот считал себя моим самым близким другом, чем сильно мне досаждал.

Благодарение Богу, ночью улицы нашей страны пустуют. Славные труженики либо мирно похрапывают в своих кроватках, либо вовсю развлекаются в виртуальных или реальных заведениях. Я без труда добралась до дома, где проживал Элиот, и позвонила в его дверь. Показалась заспанная физиономия моего друга, на которой сначала отразилось изумление, а потом испуг и настороженность.

— Мэй? — спросил Элиот, как будто увидел привидение.

— Нет, привидение. Может, пустишь меня к себе.

Заметно колеблясь, он распахнул дверь и отступил в сторону, давая мне пройти.

— Мне нужна твоя помощь, — заявила я, удобно расположившись в кресле. Все-таки, хорошо вновь оказаться в домашней обстановке.

— Тебя выпустили из тюрьмы? — неуверенно спросила моя единственная надежда, продолжая недоверчиво смотреть на меня. Похоже, ему было сложно свыкнуться с мыслью, что в нашем Датском королевстве не все тихо да гладко.

— Я сбежала оттуда. Можешь посмотреть новости: наверняка моя физиономия уже появилась в рубрике: «помогите поймать шпионку».

Элиот подключился к сети. Я с трудом сдерживала смех, наблюдая за его лицом: и так не красавец, а выражение крайнего удивления сделало его похожим на идиота. И совсем стало невмоготу, когда я подумала, что во все времена поэты-писатели сравнивали надежду с вечно юной красавицей, тогда как мою надежду можно сравнить разве что с обезьяной, да и то не первой молодости и не первой красоты. Пока я изо всех сил боролась с приступами веселья, Элиот выключил Ключ, упал на стул, обхватил голову руками и, раскачиваясь, как на молитве, принялся бормотать:

— Боже мой, боже мой! Ты убила двоих охранников, покалечила трех Ангелов и угнала президентский лётомобиль! Я не знал, не думал, что ты способна на такое. Ну, что ты смеешься! — заорал он, вскочив со стула и размахивая руками. — Ты и твой папаша подставили свои шеи под топор…

— Посадили свои задницы на электрический стул, — вставила я.

— Задницы на стул, — машинально поправился он. — А теперь вы хотите и мою…

— Задницу, — продолжила я. Любому терпению приходит конец. Я расхохоталась, чувствуя, как сковывавшее меня напряжение постепенно исчезает. Элиот обиженно замолчал.

— Что ты от меня хочешь? — угрюмо спросил меня хозяин дома, перестав дуться. Как‑то нехорошо, неправильно это прозвучало. В конце-то концов, мог бы быть и полюбезнее с человеком, который чудом избежал смерти и которому необходима дружеская поддержка. Да, ладно, черт с ним, я непривередливая…

— Мне надо, — пояснила я. — Чтобы ты зашел в сеть и выяснил адрес, по которому проживает Стенли Черси, редактора Желтого Форума. Кроме того, одолжи мне какую-нибудь одежду. Не могу обещать, что верну ее.

Элиот указал мне на шкаф и сказал, что все находящиеся там — в моем полном распоряжении. Пока я переодевалась (наконец я избавилась от ненавистного наряда в полоску), Элиот выяснил нужную мне информацию.

— Можешь пока остаться у меня, — глухим голосом предложил он. Он снова сидел, раскачиваясь и закрывая лицо руками. Мне вдруг стало жалко своего невольного помощника.

Я покачала головой:

— Не сложно догадаться, что я в первую очередь прибегу к тебе за помощью. Так что мне лучше свалить отсюда, пока к тебе в гости не нагрянули служивые.

— Постой!

В дверь постучали. Элиот сильно побледнел и уставился на меня.

— Кто это?

— Наверное, сын, — пролепетал он в явном испуге.

Я опустилась на пол, внезапно почувствовав невыносимую усталость.

— Ты вызвал полицию, когда был в сети. Ты предал меня, Элиот, — простонала я.

— Если бы я этого не сделал, меня бы казнили вместе с тобой за соучастие. А я ни в чем не виноват. Извини, Мэй, но я не хочу умирать.

Меня, как совсем недавно в тюрьме, вдруг поразила мысль, что всё это со мной уже происходило: я вдвоём с человеком, который только что обманул меня.

Элиот открыл дверь. Двое Ангелов и с десяток полицейских ворвались в маленькую квартиру. Я не сопротивлялась, когда на меня надели наручники, поставили на ноги и, недружелюбно подталкивая, повели к выходу.

Несмотря на глубокую ночь, на улице было светло от фар и маяков полицейских машин. Чуть поодаль собралась кучка зевак, во все глаза следивших за происходящим. Еще бы, завтра все они будут героями дня, рассказывая о том, как они были свидетелями, а может и участниками поимки особо опасной преступницы. Мое внимание привлекла высокая, тощая фигура человека, стоявшего в стороне от толпы. Он держал в руках какой-то светящийся предмет, направленный на меня. Камера! Мой повторный арест снимают! Ну, что же, незнакомец с камерой, твоя бессонница сделает тебя знаменитостью.