Мила Светлова - Лаборатория

• Название: Лаборатория
• Автор: Мила Светлова
• Жанр: Научная Фантастика

Третья Мировая ядерная война в начале 21 века погубила человеческую цивилизацию. Немногим удалось избежать смерти, благодаря гению ученого, сумевшего задолго предвидеть Катастрофу и предпринять всё необходимое для спасения рода людского и главных достижений его культуры и науки. Два острова, максимально отдалённых от зараженных радиацией материков, стали приютом для выживших. Но даже эта малая горстка людей не смогла существовать в мире и согласии и потому разделилась, образовав два враждующих между собой города-государства. С тех пор прошло 200 лет.

Героиня романа, Мэй Линд, живёт на Демократическом острове. Ей 30 лет, у неё нет семьи, друзей и удачной карьеры, она невысокого мнения о своей внешности и талантах и ведёт себя «ниже травы, тише воды». В один прекрасный день Мэй просыпается, но обнаруживает себя не дома в уютной постельке, а в больнице. К тому же, выясняется, что она страдает амнезией, так как ничего не помнит о последних 6 месяцах своей жизни. За это время её внешность и характер кардинально изменились: она уже не серая мышка, а привлекательная молодая женщина, способная на неординарные поступки. Эти новоприобретенные качества оказались как нельзя кстати, потому что власти всерьёз обвиняют её в предательстве Демократического государства и в пособничестве коварному, но неуловимому террористу со странным прозвищем Прометей, призывающему к сотрудничеству между островами. За эти преступления ей грозит ужасная смертная казнь на электрическом стуле. Но она уже не та, которая, склонив голову, подчиняется обстоятельствам.

В поисках истины главной героине предстоит решить ряд головоломок, основанных на красочных античных сказаниях, победить мифических чудовищ в экспериментальном виртуальном мире, найти человека, которого одни считают великим Злодеем, а другие — великим Учителем, свести воедино противоборствующие политические силы, чтобы поднять восстание, раскрыть грандиозный обман, длящийся уже 200 лет и ответить на самый главный вопрос: если жизнь — театр, а люди в нём актёры, то кто тогда режиссёр? Боль, страх, унижение, ненависть, любовь, предательство — всё это должна испытать Мэй, чтобы сыграть в этом спектакле от начала до конца.

---

Когда слезы высохли, Черси предложил поспать:

— Мы с тобой многое пережили за последние сутки, устали, переволновались. Кроме того утро вечера мудренее.

Черси вышел и принес шприц с гипнозоном, объяснив, что его часто мучает бессонница и поэтому он держит здесь про запас это бесценное лекарство. Я сделала себе укол и…

Проснувшись, я долго не могла понять, где нахожусь, а вспомнив, подумала, что было бы лучше не просыпаться.

Я встала с постели и вышла из спальни, радуясь, что, хоть боль и дает о себе знать, но я все же могу самостоятельно передвигаться. Совершив небольшую экскурсию по убежищу Черси, я поняла, что в квартире кроме меня никого нет. Я задумалась было над тем, какую очередную пакость готовит мне судьба, как на пороге появился журналист, нагруженный пакетами и одетый в плащ со скрывающим лицо капюшоном.

— Одежда для тебя и еда для нас, — жизнерадостно объявил он.

— Вы купили все это по ключу? — кисло спросила я.

— Обижаешь! Я хоть и старый, но из ума еще не выжил. Я попросил одну свою подругу приобрести для меня кое-какие вещички и продукты. Она согласилась, обозвав меня развратником преклонных годов. А еще она сказала, что я — в списке «их разыскивает полиция» за побег из тюрьмы и за помощь оказанную беглой преступнице Мэй Линд.

— Значит, сюда скоро налетят Ангелы, — сделала вывод я.

— Девочка, я прожил долгую жизнь и единственное, чем я могу гордиться — это дружбой с людьми, которых я очень ценю. Моя подруга — очень умная женщина. И как умная женщина, она никогда не афишировала наши отношения, чтобы не скомпрометировать себя. Поэтому вряд ли кому-нибудь придет в голову искать меня у нее. К тому же, в отличие от твоих друзей, мои друзья не предадут меня без крайней на то необходимости. Кончай трястись и айда на кухню — я проголодался.

Черси возился на кухне с видом человека, дорвавшегося, наконец, до своего любимого занятия.

Уплетая за обе щеки вкусный обед, я заявила, что готовить не люблю, предпочитая набивать желудок подручным кормом, то есть тем, что попадется под руку. Пораженный таким неуважением к питанию и к себе самой, Черси прочитал мне получасовую лекцию на тему вкусной и здоровой пищи, а во время десерта (нежнейшего молочного крема) признался, что умудрился подзаработать на своем хобби, выпустив первую после Катастрофы книгу рецептов. За кофе наша идиллия была грубо нарушена моим вопросом:

— Как вас лучше величать: Крез или Ученик с большой буквы?

— Ученик, — передразнил Черси. — Наглость Нортона не знает границ. Это еще вопрос кто кого учил. Зови меня просто Стэнли — до Креза мне еще далеко.

— Знаете, Стэнли, вы заявляли, что не понимаете меня, но и вы для меня — темная лошадка. Как получилось, что такой человек, как вы — циничный и расчетливый сукин сын, вдруг становится последователем сумасшедшего, разглагольствующего о Шестом Чувстве? Или, как говорится, седина — в бороду, бес — в ребро?

— Ого, у нашей серенькой мышки прорезались зубки. Дать что-нибудь погрызть, чтобы не так чесалось? Дело в том, что хороший бизнесмен должен держать нос по ветру, а ветер явно дул в сторону движения Лиэя. Я помогал материально, естественно, Нортону, а когда он исчез, начал подбрасывать деньжата всевозможным группам лиэйцев, которые появлялись тогда, как грибы после дождя и так же быстро распадались. Только две группировки сумели не только выжить, но и вырасти в мощные организации. Естественно, они кормились и продолжают кормиться из одной кормушки, которую наполняю я и несколько моих коллег. В общем, какая бы сторона не выиграла, в накладе я бы не остался.

— Но вам вдруг надоело быть в тени, не так ли? У вас есть все, чего может только желать смертный: богатство, известность, друзья, влияние на простых людей и на сильных мира сего. Чего же вам не хватает? Зачем вам нужна власть у всех на виду? Зачем вы убежали со мной из тюрьмы, поставив на карту все, включая вашу жизнь?

— В моем возрасте человек все чаще задумывается о смерти, а точнее о том, что после него останется. После моей смерти, моя газета и мои деньги не перейдут моим детям, которые бы смогли продолжить дело отца. Нет, по закону об Абсолютной Справедливости, мой бизнес прикроют, а деньги уйдут туда, откуда они, собственно говоря, пришли — в Денежный Фонд. И я прихожу к неутешительному выводу: после меня останется лишь книга рецептов. Слабенькое достижение для такого человека, как я. И вдруг я вычитываю в дневнике твоего отца, что для меня еще не все потеряно, и, увидев тебя на пороге своей камеры, я подумал, что буду последним дураком, если не воспользуюсь шансом, дарованным мне судьбой.

— Вы и есть последний дурак, — простонала я. — Неужели вы не понимаете, что вами манипулируют?

Черси картинно приподнял брови.

— Послушайте, в мифологии прорицания — излюбленный метод манипуляции людьми. Человеку рассказывают, что произойдет с ним в будущем, и он делает все, чтобы предотвратить или осуществить предсказание. Вспомните миф об Эдипе или Ахиллесе. Пророчества сбываются, а Боги здесь как будто не при чем, потому что они только сообщили сухой факт из грядущего. Но возникает вопрос: а сбылось бы пророчество, если бы человек о нем ничего не знал? Понимаете, о чем я? Вам дали этот дневник, чтобы вы начали действовать так, как там написано. Вас ведут на поводке, а вы даже этого не осознаете.

— Ну и что, — Черси пожал плечами. — По-твоему, услышав, что мной манипулируют, я должен рвать на себе одежду и волосы от стыда и гнева и посыпать голову пеплом? Если эти мистические манипуляторы приведут меня к желанной цели, я им скажу за это только спасибо.

— А как насчёт жестокого поражения, о котором также упоминается в дневнике? — ехидно спросила я.

— Это неважно, — тихо и очень серьёзно ответил Стэнли. — Важно, чтобы Миф Нашего Времени передавался из поколения в поколение.

— Да, у вас-то есть желанная цель, — мне вдруг стало очень тоскливо. — А я? Моя цель не совпадает с тем, что пророчествуют эти проклятые записи.

— Наверное, для тебя нашлось другое средство манипуляции. Как бы то ни было, детка, у тебя выбор не велик: или ты приводишь Нортона и тогда у тебя есть шанс остаться в живых или ты снова попадаешь к Ангелам со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если именно этот выбор имел ввиду Нортон в своем мифе, то он — большой шутник.

— Или я вешаюсь на первом попавшемся крючке.

Черси рассмеялся.

— Ну уж нет. Знаешь, я ошибся, назвав тебя серой мышкой. Из тебя так и прет яростное, всепоглощающее желание жить. И как это Богам удалось?

Я не стала раскрывать Черси секрет Богов, а вместо этого попросила рассказать мне о его конкурентах.

— Не сейчас, — отрезал журналист. — Маленькой девочке пора в кроватку, потому что ей не нездоровится, а добрый дедушка Черси продолжит хлопотать по хозяйству. Пока твои синяки и царапины не заживут, тебе не следует покидать это гостеприимное пристанище, так что у нас еще будет время обсудить все, что тебе захочется.

Я вернулась в спальню и снова перечитала дневник. Копии этих записей мой папа отнес некой Луизе Дор и некоему Марку Ветрову. Я понятия не имела кто это такие и где мне их искать, но согласно пророчеству Нортона, я не только увижу их, но еще и породнюсь с одной и затею драку с другим. В общем, впереди меня ждут головокружительные приключения, венцом которых станет моя встреча с Нортоном. Интересно, каким образом я должна буду вернуть его в объятия друзей? И почему ему самому это не сделать, раз он и так обо всем знал уже несколько месяцев назад. Похоже, устроители моей судьбы перегнули палку, пытаясь превратить меня в героиню красочного и потому несуразного мифа о божественных посланниках, о пророчествах, о мессии и о предательстве. Но, как сказал Черси, для истории это сгодится. Он прав: людям нравятся именно такие сказки и, поэтому я, в угоду скучающим обывателям, буду играть в странном спектакле, в котором сценарий становится известен актеру только по ходу пьесы.

Я бездумно листала страницы дневника и вдруг заметила внизу последней страницы подчеркнутое жирной линией незаконченное предложение:

Акрополь древнего города…

Я долго ломала голову над этими тремя словами, а потом, притомившись, уснула.

Проснувшись, я увидела Черси, который восседал на своем любимом стуле, курил неизменную сигарету, и что-то сосредоточенно писал огрызком карандаша на бумаге.

— Что вы делаете? — полюбопытствовала я.

— Я скучаю, — жалобно протянул Черси. — Я и не представлял себе, насколько жизнь сера и пресна без этого невзрачного приборчика, именуемого Ключом, пока не лишился его. Чтобы развлечься, я попробовал написать маленький рассказик простым карандашом и на простой бумаге. А в результате: одна половина текста перечеркнута, а вторая половина — набор не поддающихся расшифровке закорючек. И плюс ко всему — боль в запястьях. И как люди умудрялись писать толстенные тома до изобретения пишущих машинок?