Анн Голон - Анжелика. Королевские празднества

• Название: Анжелика. Королевские празднества
• Автор: Анн Голон
• Жанр: Исторические любовные романы

Исправленный неофициальный перевод под редакцией «Друзей Анжелики».

---

— Вы прелестны, — сказала дама все с тем же скорбным видом, в то время как цирюльник раскладывал свои инструменты на скамеечке для ног. — Если бы не вы, я окончательно испортила бы лицо слезами.

— Сегодня не тот день, чтобы плакать, — возразила Анжелика.

— Что делать, моя милая, мне сейчас не до празднеств.

И она огорченно надула губки.

— Разве вы не видите, что я в трауре? Я только что потеряла отца.

— О! Мне так жаль…

— Мы настолько ненавидели друг друга и так часто ссорились, что это лишь усиливает мои страдания. Но как досадно носить траур, когда у всех праздник! Зная злобный характер отца, я подозреваю, что он…

Ей пришлось прерваться, чтобы прикрыть лицо рожком из плотной бумаги, который подал ей Бине, в то время как он сам обильно посыпал ее прическу ароматной пудрой. Анжелика чихнула.

— …Я подозреваю, что он поступил так нарочно, — заявила дама, выглянув из рожка.

— Сделал нарочно? Что именно, мадам?

— Умер, черт побери! Ну и пусть. Я ему все простила. Что бы там ни говорили, я всегда была великодушна. К тому же он почил как истинный христианин… Это для меня большое утешение. Но я вне себя от того, что его тело сопровождали в Сен-Дени[35] только несколько гвардейцев и священников. Ни подобающего великолепия, ни затрат на погребение. Вы полагаете, подобное допустимо?..

— Разумеется, нет, — поспешила согласиться Анжелика, боясь совершить оплошность. Этот сеньор, которого похоронили в Сен-Дени, мог принадлежать только к королевской семье. Если она, конечно, все правильно поняла…

— Будь я там, все было бы иначе, можете мне поверить, — заключила дама, высокомерно вздернув подбородок, — я люблю торжественность и чтобы каждому воздавались почести согласно его положению в обществе.

Она замолчала, рассматривая себя в зеркале, которое Франсуа Бине, встав на одно колено, держал перед ней, и ее лицо просияло.

— Превосходно! — воскликнула она. — Вот что значит, когда прическа идет к лицу и украшает женщину. Моя дорогая, ваш цирюльник — истинный художник. И это притом, что у меня непослушные волосы.

— У вашего высочества тонкие, но густые и мягкие волосы, — важно произнес Бине с видом знатока, — именно с такими лучше всего удаются самые великолепные прически.

— Неужели! Вы мне льстите. Я велю немедленно выдать вам сто экю. Дамы!.. Дамы! Необходимо, чтобы этот человек завил и малышек.

Из соседней комнаты, где болтали фрейлины и камер-фрейлины[36], вытащили двух «малышек», оказавшихся девочками-подростками.

— Должно быть, они ваши дочери, мадам? — спросила Анжелика.

— Нет, они мои младшие сестры. Совершенно невыносимы. Взгляните на меньшую: только и есть красивого, что цвет лица, а она умудрилась дать искусать себя мошкам, их еще называют комарами — теперь вот, вся опухла. И, кроме того, она постоянно плачет.

— Наверное, тоже горюет из-за смерти отца?

— Вовсе нет. Просто ей постоянно твердили, что король женится на ней, даже называли не иначе, как «маленькая королева», и вот теперь она расстроена тем, что он выбрал в супруги другую.

Как только цирюльник занялся прическами девочек, на узкой лестнице началась какая-то суматоха и на пороге появился молодой человек. Он был среднего роста, с сильно нарумяненным лицом, возвышавшимся над пышным кружевным жабо, его костюм на манжетах и под коленями украшали ажурные воланы. Несмотря на ранее утро, одет он был с особой тщательностью.

— Кузина, — произнес юноша жеманным голосом, — я слышал, вы раздобыли цирюльника, который творит чудеса.

— Ах, Филипп, когда речь заходит о вестях такого рода, вы становитесь проворнее хорошенькой женщины! По крайней мере, скажите, что находите меня красивой.

Тот поджал пухлые ярко-красные губы и, сощурив глаза, внимательно изучил прическу.

— Должен признать, что мастеру удалось придать вашему облику большую красоту, чем следовало надеяться, — заявил он с наглостью, смягчая ее кокетливой улыбкой. Он вернулся в прихожую и перегнулся через перила лестницы.

— Гиш, драгоценный мой, поднимайтесь, это здесь!

Вскоре вошел дворянин, красивый, статный и очень смуглый юноша, в котором Анжелика узнала графа де Гиша[37], старшего сына герцога де Грамона[38], наместника Беарна.

Тот, кого назвали Филиппом, поймал руку графа де Гиша и нежно склонился к его плечу.

— Ах, какое счастье! Теперь-то я уверен, что мы будем причесаны лучше всех при дворе. Пегилен[39] и маркиз д’Юмьер[40] побелеют от зависти. Я видел, в каком отчаянии они метались, разыскивая своего цирюльника, которого у них за немалые деньги переманил де Вард[41]. Этим бравым капитанам, с их «вороньими клювами»[42], придется предстать перед королем с подбородками, похожими на кожуру каштана.

Он пронзительно расхохотался, провел рукой по собственному свежевыбритому подбородку, после чего ласково погладил по щеке графа де Гиша. Филипп, нисколько не смущаясь, прижимался к молодому человеку и смотрел на него томным взглядом. Самодовольно улыбаясь, граф де Гиш принимал эти знаки внимания без малейшего стеснения.

Анжелика никогда не видела, чтобы двое мужчин держались друг с другом подобным образом, и почувствовала себя немного неловко. По-видимому, хозяйка дома тоже была не в восторге, потому что тотчас воскликнула:

— Ах, Филипп! Не смейте предаваться в моем доме этим грязным забавам! Не хватало еще, чтобы ваша мать обвинила меня в том, что я потакаю вашим порочным наклонностям. Она и так неустанно осыпает меня упреками после того праздника в Лионе, на котором вы, я и мадемуазель де Вильруа переоделись бресскими крестьянками. И не говорите мне, что маленький Пегилен в затруднительном положении, иначе я отправлю человека, чтобы его нашли и привели сюда. Посмотрим, быть может, я его увижу… Он самый замечательный молодой человек из всех, кого я знаю, и я обожаю его.

Внезапно в своей обычной шумной, порывистой манере дама устремилась на балкон, но тотчас вернулась обратно, прижимая руку к пышной груди.

— О боже! Это он!

— Пегилен? — осведомился молодой сеньор.

— Нет, тот тулузский дворянин, который внушает мне жуткий страх!

Анжелика тоже вышла на балкон и узнала в «тулузском дворянине» своего мужа, графа Жоффрея де Пейрака, который шел по улице в сопровождении Куасси-Ба.

— Но это же Великий Лангедокский Хромой! — воскликнул присоединившийся к ним Филипп. — Кузина, почему вы его боитесь? У него такой нежный взгляд, ласковые руки и блестящий ум.

— Вы говорите, как женщина, — с отвращением поморщилась дама. — Утверждают, будто все они без ума от него.

— Кроме вас.

— Просто я никогда не была слишком чувствительной. Я вижу то, что вижу. Неужели вы не находите, что в этом мрачном хромом мужчине с его черным, как исчадие ада, мавром, есть что-то жуткое?

Граф де Гиш бросал на Анжелику растерянные взгляды и дважды открывал рот, порываясь что-то сказать, но она жестом попросила его промолчать. Ее немало забавлял этот разговор.

— Воистину, вы не способны видеть мужчин глазами женщины, — не унимался Филипп, — вы просто до сих пор вспоминаете, что этот сеньор отказался преклонить колено перед герцогом Орлеанским, и поэтому так возмущены.

— Совершенно верно, тогда он проявил неслыханную дерзость.

Но тут Жоффрей поднял взгляд к балкону. Он остановился и, сняв шляпу с плюмажем, несколько раз склонился в глубоком поклоне.

— Вот видите, как несправедлива людская молва, — не унимался Филипп, — все твердят о его высокомерии, а между тем… может ли кто поклониться с большим изяществом? Что вы об этом думаете, мой дорогой?

— Вы правы, мессир граф де Пейрак де Моренс славится своей галантностью, — поспешил ответить де Гиш, не зная, как выпутаться из неловкой ситуации, свидетелем которой он стал, — вспомните тот роскошный прием, который нам устроили в Тулузе.

— Даже сам король был немного раздосадован подобным великолепием. И все же Его Величеству не терпится узнать, так ли прекрасна жена хромого, как о ней говорят. Ему кажется невероятным, что можно полюбить…

Анжелика тихо удалилась и, отведя Франсуа Бине в сторону, ущипнула его за ухо:

— Твой хозяин вернулся и сейчас потребует тебя. Не позволяй всем этим господам соблазнить тебя деньгами.

— Не беспокойтесь, я только закончу прическу мадемуазель и тотчас удалюсь.

Анжелика спустилась вниз и вернулась к себе. Она думала, что ей очень нравится Бине, и не только из-за его искусных рук и тонкого вкуса, но и из-за житейской хитрости и философии простого человека. Он говорил «Ваша светлость» всем дворянам, чтобы случайно никого не задеть.

Она нашла мужа в комнате, в которой беспорядок достиг апогея. Де Пейрак с салфеткой, повязанной вокруг шеи, ждал цирюльника.