Борис Соколов - Рокоссовский

• Название: Рокоссовский
• Автор: Борис Соколов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03233-0

Маршал Константин Рокоссовский (1894–1968) известен как один из крупнейших полководцев Второй мировой войны, творцов Великой Победы советского народа над фашизмом. При всем интересе к его личности в существующих биографиях остаются непроясненными многие вопросы: точная дата рождения Рокоссовского, его участие в Гражданской войне, обстоятельства его ареста и заключения, непростые отношения с другим «маршалом Победы» — Георгием Жуковым. Почти не изучены его деятельность на посту министра обороны Польши и последние годы жизни. Все эти темы детально исследуются в самом полном на сегодняшний день жизнеописании Рокоссовского, созданном известным историком Борисом Соколовым. Эта книга, не обходящая «острых углов» биографии прославленного военачальника, предназначена всем, кого интересует великая и трагическая история России XX века.

---

А время шло. К полю боя подходили новые и новые силы врага. На его стороне вступили в дело танки и штурмовые орудия. Часть бомбардировщиков наносила удары по пехоте. Положение резко ухудшилось.

Наша пехота залегла и еле сдерживала контратаки. Танковый корпус под бомбежкой топтался на месте, рассыпавшись по всему полю. Надо было принимать меры, чтобы удержаться на достигнутом наступавшими войсками рубеже. Я отдал приказ закрепиться и перейти временно к обороне. Часть танков встала в боевые порядки пехоты, а главные силы корпуса были оставлены в моем резерве.

Когда над полем боя появилась неприятельская авиация, мы попросили фронт поддержать нас хотя бы истребителями. Просьба была удовлетворена. Вскоре в небе показались группы наших самолетов. Но они не смогли облегчить участь пехоты: их было мало.

И все же гитлеровцам не удалось вернуть захваченное нами пространство. Несколько дней шли здесь оборонительные бои. У соседа слева тоже был незначительный успех, и он тоже перешел к обороне. В целом задачу мы не выполнили, но противника потрепали и напугали здорово. Не зря немцы бросили на столь небольшой участок такие крупные воздушные силы.

Разобрались в поведении танковой бригады. Большинство танкистов впервые попали в бой. Неистовая бомбежка их ошеломила. В дальнейшем бригада выправилась, дралась неплохо. Она помогла стрелковым частям удержать позиции и отразить атаки немецких танков.

На войне бывает всякое. Так получилось с этой бригадой, да и с корпусом в целом. Но что удивительнее всего — танковые экипажи отделались, в сущности, испугом. Были моменты, когда пламя, дым и пыль от разрывов авиабомб совершенно закрывали танки от наблюдения. Казалось, там останется лишь груда искореженного металла. На самом же деле за все время было повреждено лишь два танка. Но не всегда так бывает, и об этом знают танкисты».

А вот описание новой атаки, уже в июне, когда танков с советской стороны было меньше, зато авиации — больше. Рокоссовский вспоминал: «Стрелковые части дружно поднялись и устремились вместе с танками вперед. Мы видели, как была захвачена первая траншея. Наши двинулись дальше, а затем произошла заминка. Противник контратаковал большим числом танков и густыми цепями пехоты.

Впервые в этом бою наша штурмовая авиация применяла реактивные снаряды, которые оказались довольно эффективным средством.

А бой затянулся, и, несмотря на все усилия войск и большую помощь нашей авиации, продвинуться вперед не удалось. К полудню противник ввел столько сил, что вынудил наши части отойти в исходное положение. Вражеская авиация добилась господства в воздухе».

Причины неудач заключались не только в том, что люфтваффе господствовали в воздухе, но и в том, что немцы оборонялись тактически грамотно, хорошо наладив взаимодействие пехоты, артиллерии и немногочисленных танков и штурмовых орудий, оптимально используя свои весьма ограниченные силы и средства. Ведь резервы и средства усиления концентрировались в это время на юге, где готовилось генеральное наступление. Советские же войска еще не умели должным образом наладить взаимодействие родов войск в наступлении. Артиллерия во время артподготовки стреляла главным образом «по площадям» и наносила противнику лишь минимальный урон.

В мемуарах Рокоссовский расценил майские и июльские атаки 16-й армии как бесцельные: «Генералиссимус Суворов придерживался хорошего правила, согласно которому „каждый солдат должен знать свой маневр“. И мне, командующему армией, хотелось тоже знать общую задачу фронта и место армии в этой операции. Такое желание — аксиома в военном деле. Не мог же я удовлетвориться преподнесенной мне комфронтом формулировкой задачи — „изматывать противника“, осознавая и видя, что мы изматываем прежде всего себя».

В начале июля Рокоссовского назначили командовать Брянским фронтом. В связи с этим, по всей видимости, произошла первая встреча Константина Константиновича со Сталиным. Согласно записи в журнале посещений, в первый раз в кремлевском кабинете вождя Рокоссовский оказался 13 июля 1942 года. Тут следует оговориться, что Сталин принимал своих подчиненных не только в кремлевском кабинете, но и на своих дачах, а также в кремлевской квартире. Однако регистрация посетителей велась только в кремлевском кабинете. Поэтому не исключено, что Рокоссовский встречался со Сталиным чаще, чем это указано в кремлевском журнале.

На Брянском фронте Рокоссовский отразил попытки немцев продвинуться вдоль Дона на север. Но в целом это направление летней кампании 1942 года оказалось второстепенным. Основные события развертывались сначала под Воронежем, а потом — на Сталинградском и Кавказском направлениях.

Об обстоятельствах своего назначения Константин Константинович так вспоминал в неопубликованной при жизни части мемуаров:

«Продвинуться вперед нашим войскам не удалось. Наступательные действия 16-й армии закончились. По приказу фронта она перешла к обороне.

Наконец-то!.. Только все же слишком поздно. Немецко-фашистские войска к этому времени, пополнив части людьми, вооружением и техникой и подтянув свежие соединения с запада, сами перешли в наступление, взяв инициативу в свои руки. Красная Армия, истощенная непрерывными наступательными действиями зимой и весной 1942 года, не в состоянии была помешать им.

В начале июля 1942 года меня вызвал к телефону ВЧ командующий фронтом и сообщил, что Ставка намерена назначить меня командующим Брянским фронтом.

К вечеру того же дня поступило распоряжение Ставки ВГК о назначении. Я срочно убыл в Москву. В Ставке я был тепло принят Верховным Главнокомандующим. Он в общих чертах познакомил меня с положением на воронежском направлении, а после этого сказал, что если у меня имеются на примете дельные работники, то он поможет мне их заполучить для укомплектования штаба и управления Брянского фронта. В то время часть войск и аппарата управления Брянского фронта передавалась новому — Воронежскому фронту, который должен был встать между Брянским и Юго-Западным. Я назвал М. С. Малинина, В. И. Казакова, Г. Н. Орла и П. Я. Максименко…

Я узнал, что обстановка на Брянском фронте сложилась весьма серьезная.

Сосредоточив крупные силы на южном крыле советско-германского фронта и воспользовавшись тяжелым поражением войск Юго-Западного фронта под Харьковом, немецко-фашистские войска 28 июня перешли в наступление на воронежском направлении. Нанеся удар на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов, они прорвали нашу оборону и стали быстро продвигаться в направлении Воронежа и к Дону.

Рядом частных операций противнику удалось срезать вклинения, образовавшиеся в его обороне в ходе весенних наступательных действий советских войск. Тем самым он обеспечил себе исходное положение для начавшейся летней наступательной операции. В результате крупных просчетов, допущенных Генеральным штабом и Ставкой ВГК, инициатива опять перешла полностью в руки противника.

Уходил я из Генерального штаба с тяжелым чувством обиды и болью в сердце. Покоя не давало сознание того, что совершенно иначе развернулись бы события летом 1942 года, если бы Красная Армия воспользовалась завоеванной в Московской битве передышкой. Своевременно перейдя к стратегической обороне, она пополнила бы понесенные за 1941 год потери и создала бы к летней кампании крупные стратегические резервы…

Уместно заметить, что порой в поспешных мероприятиях, проводимых решениями Ставки, пытавшейся немедленно реагировать на происходившие на фронте события, отсутствовала дальновидность, необходимая для столь ответственного органа. Война, по сути дела, только начиналась, и это тоже необходимо было учитывать нашему Верховному Главнокомандованию и Генеральному штабу при планировании операций.

Приведу примечательный пример. Уже после окончания войны во время неоднократных встреч со Сталиным доводилось от него слышать: „А помните, когда Генеральный штаб представлял собой комиссар штаба Боков?..“ При этом он обычно смеялся. Да, к сожалению, так бывало. Вместо того чтобы управлять вооруженными силами, находясь в центре, куда стекаются все данные о событиях на театрах войны и где сосредоточены все нервы управления, представители Верховного Главнокомандующего отправлялись в войска. Там они, попадая под влияние „местных условий“, отрывались от общей обстановки, способствовали принятию Ставкой ошибочных решений и своими попытками подменять командующих только мешали им».

Рокоссовского возмущало, что представители Ставки (а чаще всего в этом качестве выступали заместитель Верховного главнокомандующего Г. К. Жуков и начальник Генштаба А. М. Василевский), не неся, по сути, никакой ответственности за исход операций, фактически подменяли собой фронтовое командование, чтобы в случае успеха разделить с ним лавры победителей. При этом они практически не занимались тем, чем должны были заниматься — централизованной координацией действий всех фронтов, наиболее целесообразным распределением между ними сил и средств, долгосрочным стратегическим планированием и предвидением наиболее вероятных действий противника.