Альфред Рессел - По дорогам войны

• Название: По дорогам войны
• Автор: Альфред Рессел
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Группа Гроуды пробивалась на главном направлении в тыл пулеметного гнезда. Подпоручик Гроуда, приблизившись к доту, увидел, как из ствола вырвался огонь. Будто подброшенный пружиной, рванулся он к амбразуре и бросил гранату прямо в нее. Пулемет сразу замолчал. Ударная группа во главе с Иржи Гроудой с громкими криками "ура" устремилась вперед на вершину горы. В этот момент в самой гуще ударной группы раздался оглушительный взрыв, и подпоручик Гроуда упал на землю.

Бой продолжался. Вдруг раздался страшный рев. Да, это был настоящий рев, так как яростно кричали сотни людей. От него по спине побежали мурашки. Бойцы Поспишила и Баланды вновь устремились в атаку. В это время Матятко обошел гору слева, откуда слышал стук пулемета. На этом участке вновь разгорелся жестокий бой. Остервенело строчили немецкие автоматы, гудели взрывы снарядов. Немцы попытались контратаковать,, но предпринять что-либо серьезное они уже не могли: оглушенные нашей артподготовкой, они потеряли силу для организованного удара.

Продвигаясь по освобожденной местности, наши бойцы видели страшную картину - все, что осталось от противника после артиллерийской канонады. Бой продолжался ужо час.

Один из наших бойцов бросился за убегающим гитлеровцем. Немец неожиданно исчез. Солдат осмотрелся, а потом осторожно приблизился к сваленному буку на склоне. Он заглянул за выступ... и увидел лицо немца. Оба застыли от неожиданной встречи. Автоматы опустились. Глаза фашиста впились в чехословака. В этих глазах застыли страх и ненависть. Рука немца шевельнулась, но он опоздал на какую-то долю секунды и через мгновение рухнул на ствол. Тело его переломилось пополам, руки безжизненно повисли, волосы упали на лицо.

Боевое "ура" заполнило лес по всему фронту. Все устремились к вершине горы. Это был безжалостный бой. Гнетущая безнадежность неудач, пережитые страдания, боль утрат - все это как-то сразу переплелось и взывало к расплате. Атака была яростной. Уцелевшие гитлеровцы мелькали между деревьями, стараясь уйти от преследователей.

Ударные группы уже пробивались к вершине. Парма первым прыгнул в главную траншею, бросил гранату в дзот, дал очередь по толстому фельдфебелю, который вел подкрепление. Бойцы Пармы уже находились на высоте. Но им еще предстояло преодолеть небольшой участок открытой местности. Однако едва они на него выскочили, как заработал, правда в одиночестве, легкий немецкий пулемет. Потом послышалась стрельба по ту сторону вершины в направлении Бодружала. Это были короткие "дисциплинированные" очереди.. Через некоторое время там прозвучало мощное "ура". Минутой позже этот клич атакующих раздался слева от Прикры. Отовсюду солдаты батальона Седлачека шли в последнюю атаку. На вершине они встретились.

Когда после тяжелого боя был вырван у ненавистного врага еще один кусок родной земли, сердца бойцов наполнились радостью и удовлетворением от боевого успеха. Окрестности были окутаны туманом. С пасмурного неба изредка сыпались снежинки.

И хорошие солдаты могут иногда поколебаться. Но главное - вовремя исправить положение.

* * *

Я тогда руководил действиями артиллерии и, находясь на наблюдательном пункте, не был непосредственным свидетелем драматических событий на Безымянной.

Геперал-поручик Франтишек Седлачек вспоминал после войны, как он командовал смешанным батальоном во время последней атаки на Безымянную. Вот что он рассказал мне о последних минутах атаки:

"С Полдой Кунцлом я шел сразу за цепью в середине группы. После эффективной артподготовки наши бросились в атаку. Атака была настолько смелой и неожиданной для противника, что наша пехота сравнительно легко проникла почти к самой вершине высоты, прежде чем из оставшихся позади дотов начали строчить пулеметы. У нас появились раненые и убитые. У Полды оказалась простреленной рука. Рана сильно кровоточила, но он не покидал поле боя. Пользуясь властью командира, я приказал ему это сделать.

Иржи Гроуда руководил ударной группой, которую создали из специально отобранных солдат с задачей ликвидировать не уничтоженные артиллерией доты противника. Когда Гроуду ранило, я приказал отнести его в медсанбат. Он получил тяжелое ранение. Во время атаки Иржи наступил на одну из противопехотных мин, другая взорвалась под ним, когда он упал. Так погиб Иржи Гроуда. Я потерял одного из самых мужественных и активных командиров батальона. Своей неисчерпаемой энергией и боевитостью он не раз поднимал в атаку бойцов батальона. Когда его уносили на плащ-палатке, взгляд его был полон доверия и спокойствия. Я ему сказал, что он был одним из лучших бойцов в бою за Безымянную и что теперь мы ее уже никогда не отдадим.

Сразу же после взятия высоты я собрал солдат, которые были поблизости, и с их согласия присвоил высоте имя только что павшего героя. Безымянная стала Гроудовой горой. Мы отдали честь погибшим. Я предложил, чтобы наши картографы вписали название славной горы в карты в память о тех, кто сложил здесь голову.

Капитан Полда Кунцл сыграл в бою за Безымянную тоже очень большую роль. Бесстрашный, самоотверженный, он умел поднимать людей, и можно считать чудом, что он выбрался из этого пекла только с простреленной рукой. Я никогда не видел, чтобы он спал. Он был для меня неоценимым помощником, без него я вряд ли бы обошелся в самые тяжелые минуты боя.

Благодаря артиллеристам мы сравнительно быстро взяли высоту и понесли небольшие потери. Точным огнем артиллеристы разметали укрепления противника н окопы, заблокировали резервам подходы к полю боя, но больше всего они помогли в подавлении минометных батарей и орудий. Твои артиллеристы хорошо поддержали наступление. Правда, одно время, когда удар наносился по передней линии обороны, снаряды падали совсем недалеко от нас. По радио мы подкорректировали их огонь, и мои бойцы после сигнала о перенесении стрельбы пошли в атаку..."

Вот что вспомнил генерал Седлачек. Капитан Кунцл тоже рассказал мне об обстоятельствах героической гибели подпоручика Гроуды:

"Во время боя я крикнул Седлачеку и Баланде и выстрелил зеленую ракету. Кругом - громовые удары. Перед нами взлетают вверх камни, снаряды рвут кроны деревьев, уже и так почти совсем оборванные. Болото дымится. Выстреливаю красную ракету и кричу: "Вперед!" Зеленую ракету пускать уже не надо, так как начальник артиллерии корпуса, увидев наши поредевшие цепи, перенес огонь орудий вперед, и теперь они бьют с регулярностью большого кузнечного молота. Я не могу сказать, сколько раз этот тяжкий молот упал на гитлеровцев и была ли дырка в моей шинели - результат вражеской стрельбы или нашей. Да, опасность поражения своих людей была, но противник перед нами находился сильный, и потому необходимо было наносить ему удар за ударом, чтобы обеспечить успех нашей атаке. До фашистских окопов - короткое расстояние. Я опять поднимаюсь в атаку: "За Нойшлесса, за Юрека, за всех наших ребят, вперед!" Кричу, зову и не знаю, слышит ли меня кто, но вижу главное - за мной бегут, мы бьем фашистов!..

Во время последней атаки, когда стало уже ясно, что победа в наших руках, я встретил солдат, которые несли Гроуду. Он наступил на мину. Гроуда - на плащ-палатке, посиневший, прикрытый по пояс. С трудом он выдавил из себя: "Пан капитан, пить..." Вечером, накануне этого наступления командир корпуса прислал нам сигареты и две бутылки коньяка. Мы их оставили, чтобы праздновать взятие Безымянной. Я подал Гроуде бутылку, но сказать "на здоровье" у меня не хватило духу. Он открыл глаза, сделал несколько глотков и чуть слышно прошептал: "Прощайте..." И не договорил. Гроуда был лучшим офицером ударной группировки. Даже после стольких изнурительных атак, контратак и отступлений он оставался по-прежнему энергичным и волевым. Гора Безымянная по праву должна носить его имя...

Поручик Нойшлесс погиб 23 ноября, - продолжал свой рассказ Кунцл. Гитлеровцы учинили над ним жестокую расправу. Мы его нашли после последней, четвертой атаки.

Фашисты сняли с него всю одежду. Нойшлесс в пылу сражения слишком далеко вырвался вперед, а когда заметил, что один, было уже поздно...

Надпоручик Юрек прибыл на фронт, под Безымянную, 20 ноября, а спустя три дня погиб. "В случае моей гибели пошлите жене документы и фотографию", - накануне боя сказал Юрек..."

Летом 1965 года я посетил район дуклинских боев. Мне хотелось вспомнить о своих сослуживцах - о тех, кто остался жив, и о тех, кто погиб. Меня тянуло на Обшар и на Гроудову гору. По пути из Праги в Свидник я продумал план поездки. "А мины? - неожиданно пришло мне в голову. - Ведь там, даже спустя двадцать один год, могут оставаться мины!.. На Обшаре и Безымянной были только противопехотные мины, деревянные, так что они давно сгнили!" - успокоил я себя. Однако председатель национального комитета в Нижнем Комарнике заверил меня в другом, сказав, что в отдаленных местах все еще бывают несчастные случаи в результате взрывов старых мин. Так что детонаторы в сгнивших минных коробках по сей день опасны. Никто из местных жителей не решился сопровождать меня в отдаленный район Гроудовой горы. И я отправился один. Осторожно, как на иголках, поднимался я по склону горы с комарницкой стороны. Но что толку осторожничать, когда я в любой момент мог наступить на сгнившую коробочку со взрывателем? Да к тому же, если что и случится, что я сделаю один?..