Алексей Бессонов - Империя человечества. Время солдата

• Название: Империя человечества. Время солдата
• Автор: Алексей Бессонов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-32900-7

Александру Королеву - офицеру Службы Безопасности Галактической Империи - многими поколениями доблестных предков завещана полная опасностей жизнь. Пока такие, как он, в строю, космическим пиратам, гангстерам и иным внутренним и внешним врагам Империи не будет покоя. Хотя мать-прародительница Земля изувечена атомными раздорами, человечество сумело занять достойное место на просторах Вселенной и в рыцарских сердцах космических десантников живы честь, мужество и любовь к прекрасной даме! Содержание: Ветер и сталь (повесть) Маска власти (повесть) Мир в красном камне (повесть) Чертова дюжина ангелов (роман) Статус миротворца (роман)

---

– Меня? – ему показалось, что она чуть задумалась над ответом. – Анна.

– А меня Райнер. Сегодня звездная ночь, Анна… Я полжизни болтаюсь среди этих звезд – давайте за них и выпьем.

Проглотив ром, он впился зубами в мясо и умолк. Девушка с любопытством наблюдала, как он ритмично шевелит челюстями.

– О чем вы думаете? – не выдержала она молчания.

– О том, в каком вы можете быть чине, – спокойно ответил Лоссберг, протягивая руку к бутылке. – Наверное, первый лейтенант. Для панцергренадера вы слишком высокая, так что скорее всего – помощник командира роты разведки гвардии гренадерского легиона. Сперва я решил, что вы обычный офицер-десантник, но потом понял, что ошибаюсь – у тех заметно хуже с манерами…

– Командир роты, капитан, – девушка широко распахнула от изумления глаза и взяла свою рюмку. – Но, Боже мой, как вы угадали? Разве мы с вами встречались?

– Я никогда не носил десант, – Лоссберг элегантно вытер губы салфеткой. – Но я почти двадцать лет на Флоте и видел, наверное, уже все существующие офицерские типажи. Вы слышали о том, что почти все люди имеют огромное количество двойников? За вас…

Лоссберг не стал упоминать о едва заметной татуировке в виде маленького алого дракончика на левой груди девушки, которую он разглядел, когда она наклонилась к нему, а также о том, что в изящных туфельках на высоком каблуке она ходила точно, как в бронированных ботфортах гренадера – размашисто и чуть вразвалку.

– Я сейчас в отпуске, – произнесла Анна как ни в чем ни бывало. – Не так давно у меня случились кое-какие э-ээ… ну, в общем, неприятности, и после всех этих дел меня отправили в отпуск. Прилетела в гости к старой подруге. А вы местный?

– Мой линкор болтается за шестой планетой. Я здесь в некотором роде по делам. Служба, знаете ли. И – вот: бессонная ночь. На борту я, наверное уже спал бы или читал что-нибудь. Смотреть стриптиз мне как-то неинтересно.

– Вы женаты?

Лоссберг с неудовольствием поглядел на обручальное кольцо.

– Не сочтите за банальность… да, женат. В свое время я почему-то решил, что мне очень не хватает этакой респектабельности, и женился. Через месяц я понял, что ошибался, но на развод уже не было сил. Так и живем: я редко покидаю борт, а моя благоверная веселится со студентами гуманитарных кафедр. Технарей она почему-то не любит.

– А вы?

– Я?

– Ну да, вы. С кем же приходится веселиться вам?

Лоссберг хмыкнул и вдруг заржал. Анна смотрела на него с немым изумлением – отсмеявшись, генерал сокрушенно махнул рукой:

– Вы не поверите, но в моем экипаже обычный флотский разврат почему-то не приживается. Когда ко мне попадают новые люди, то первое время они просто не могут понять, где они находятся и что с ними происходит. Почему командир не трахается со всем экипажем, почему весь экипаж не трахает старшего штурмана и так далее… я не знаю, почему так. Наверное, это от того, что мы так много воюем, что на секс просто не остается времени. Я ведь «свободный охотник», командир дивизиона. Мы выходим на границы и громим всех, кто попадается под руку. Иногда заходим на нейтральную территорию. После всего этого люди сутками глушат спирт, а потом, – потом, конечно, всем экипажем гоняют чертей. Ловля зеленых слоников – это у нас любимый вид спорта.

Лоссберг не преувеличивал: его экипаж давно прославился своим поистине феерическим пьянством – пьянка начиналась, когда линкор ложился на курс возвращения, и продолжалась на базе, – с битьем посуды, стрельбой по всему живому, что летает в небесах, и неизбежной гауптвахтой в финале. Личные дела его офицеров пухли от взысканий и копий докладных записок на имя командира. Докладными Лоссберг вытирал задницу, а своих людей неизменно вытаскивал с «кичи» гораздо раньше срока, мотивируя это необходимостью увеличения объемов боевых тренажей. Спорить с ним было трудно: по лейтенантской молодости за Лоссбергом числились три побега из-под ареста и два разжалования.

– И вам… нравится одиночество? – тихо спросила Анна.

– Трудно сказать, – он не был готов к ответу, – может быть, и да. Я не чувствую себя одиноким, понимаете? У меня всегда целый воз проблем, а в свободное время я беру в руки книгу и сразу забываю обо всем. Об одиночестве, по моим наблюдениям, чаще всего рассуждают люди, которые боятся и не понимают свободы. А я, как вы догадываетесь, с детства болтаюсь в космосе и привык ощущать себя частью пространства…

Девушка загадочно улыбнулась и перевела взгляд на море городских огней, тянувшееся почти до горизонта. Лоссберг откинулся на спинку стула. Ему было грустно, и он знал, почему. Очаровательная Анна с неожиданной остротой напомнила ему о том, что он давно знал, но пока еще не желал ощутить – о стремительной быстротечности счастья, о бесконечно выматывающем однообразии вахт, переходов и стычек, которые уже перестали греть ему кровь. Когда-то, юный и полный амбиций, лейтенант Лоссберг считал, что война как удел, война как единственно верный жребий в этой, казавшейся тогда такой долгой, жизни, есть высшее счастье. Он был уверен, что другого ему и не надо – только в бой, только в ураган этих яростных, всесокрушающих атак, несущих ему упоение победы над собой, своими потаенными страхами и неудачами. Потом как-то быстро, один за другим, стали уходить в мир иной его однокашники, такие же порывистые и честолюбивые. От кого-то не оставалось даже пепла, кого-то хоронили в роскошных гробах, накрытых флагом… В один прекрасный день Лоссберг, уже отупевший от грохота батарей, от вечно забитых после боя лазаретов и этих бесконечных похорон, понял, что дальше так нельзя. И из романтически настроенного мальчика в синем мундире он превратился в расчетливую, хитрую кобру, всегда атакующую из-за угла и уходящую от боя тогда, когда он ей невыгоден. Ровно через год, перемолотив двадцать разных кораблей неприятеля, он получил наградной меч и начал свое стремительное продвижение в область «психо». Теперь Лоссберг, – уже капитан – читал Яара, понимая, о чем толковал настоятель с Черной скалы, прошедший весь путь воина до его неизбежного тупика. В двадцать шесть он был самым молодым полковником своего крыла.

– А вы знаете, – произнесла Анна, не оборачиваясь, – когда я смотрю на ночной город, я всегда ощущая себя ужасно одинокой. Может быть, я и в самом деле боюсь свободы… Но подумайте: там, за каждым из этих огоньков – чья-то жизнь, чьи-то радости и надежды, а мы здесь, над всем этим – совершенно одни, словно какие-то путники среди бесконечного заснеженного поля.

– Вы очень поэтичны, – восхитился Лоссберг. – Но опять-таки: я привык быть путником среди таких бездн, по сравнению с которыми бесконечность ночи кажется лишь крохотным пятнышком тьмы на ткани мироздания. Давайте-ка лучше выпьем. В конце концов, мы собирались как следует надраться, ведь так?

– Вперед! – приказала Анна, и Лоссберг послушно наполнил рюмки.

Ее глаза уже начинали поблескивать. Лоссберг и сам ощущал, что потихоньку пьянеет – может быть, просто потому, что ему и в самом деле хотелось надраться рядом с этой юной валькирией. Он вдруг снова почувствовал себя молодым, словно и не было за спиной груза десятилетий, проведенных в бронированных коробках, которые прорубаются сквозь бездонную муть пространства. Ему стало легко; он раскурил новую сигару и посмотрел на Анну с плотоядностью во во взгляде. Она ответила ему мягкой улыбкой.

– Нелепо, – усмехнулась девушка, наливая себе, – у меня в кармане билет на утренний рейс – пять сорок по местному. А мы даже не успели познакомиться…

Лоссберг посмотрел на часы.

– Да, – сказал он, – нелепо. Ром кружит вам голову?

– В том-то и дело. Ром и, наверное… блеск ваших эполет.

Залпом выпив полную рюмку, девушка перегнулась через стол, и Лоссберг ощутил на губах горячий вкус быстрого поцелуя. Когда он поднял голову, ее уже не было…

Лоссберг взял свой стакан, подошел к самому ограждению и смачно плюнул вниз, в движущееся марево уличных огней.

– Вот черт, – бессильно сказал он.

Десять минут спустя, когда на площадку вышел Хикки, он был уже здорово навеселе.

* * *

– Самое время, – Этерлен поудобнее устроился в переднем кресле и распахнул створки своего терминала.

Хикки посмотрел на раскрывающийся дисплей, зябко дернул плечом и запустил двигатель. «Блюстар» медленно выполз на стрит, развернулся и помчался в сторону ближайшей развязки. Через распахнутое окно в салон влетал холодный ночной ветер. Хикки глядел на белесое – в свете фар – полотно дороги и думал о том, что раздраженное нытье Этерлена стало действовать ему на нервы. Похоже, генерал стал сдавать, теряя былое самообладание. Жирный Ник в клубе так и не появился. Этерлен выпил два коктейля, потом еще два, и принялся зудеть о том, что будь его воля, он не стал бы панькаться, а просто отправил госпозина Батозова освежиться на дно океана… У Хикки уже не было желания спорить – он так устал за этот сумасшедший день, что думал только об одном: упасть в кровать, ощутить рядом с собой теплое тело Ирэн и наконец уснуть. Хотя бы на несколько часов забыть обо всех проблемах, не слышать гудения Этерлена и не видеть перед собой бесконечной ленты до смерти надоевшей ему дороги.