Марина и Сергей Дяченко - Хозяин Колодцев (сборник)

• Название: Хозяин Колодцев (сборник)
• Автор: Марина и Сергей Дяченко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44371-0

Наследственный маг Хорт зи Табор знает, что магам можно играть людьми, будто куклами, - карать и миловать, предавать и лгать. Скрут, чудовище в ветвях зловещего леса, знает, что такое справедливость - это могущество, помноженное на безжалостность. Принцесса знает, что она безобразна; дракон - что он мягок сердцем. Бастард знает, что должен убить отца-князя, но никто не знает, что замышляет князь. И уж точно никто не знает, чем закончится каждая из этих историй. Марина и Сергей Дяченко - признанные мастера слова. Их миры самобытны, их герои человечны; фантазия авторов идет рука об руку с тонкой психологичностью. Этот сборник составили произведения, написанные в жанре фэнтези, которые давно завоевали любовь нескольких поколений читателей. Содержание: Хозяин Колодцев (повесть) Ритуал (роман) Бастард (повесть) Мизеракль (повесть) Скрут (роман) Магам можно все (роман)

---

Тогда рядом была Ора, сказал предательский внутренний голос. Вкрадчиво сказал и, кажется, сочувственно. Все так быстро меняется, и не к лучшему, нет, не к лучшему.

Разбойники, кажется, убрались. Это были нормальные, магобоязненные разбойники, они не жили в окрестностях драконьего замка, ими не командовал оголтелый маг-бастард…

Я был один. Посреди осенней дороги, посреди леса — совершенно один. И никогда прежде это чувство так меня не тяготило.

Вспомнился Ил де Ятер — почти с раздражением. Если бы мне сейчас сказали, что больше никогда в жизни мне не суждено увидеть друга детства — я не ощутил бы ничего. То есть вообще ничего. Ни сожаления, ни радости. Ну и сова с ним, с Илом.

Несвобода; я сплел пальцы. Я жил привольно и, что греха таить, скучновато… Меня поддели и повесили на крючок. Совершенно незаметно. Может быть, я и не понял бы, что произошло, во всяком случае, не сразу понял… если бы Ора была жива. Возможно, мы остались бы добрыми знакомыми. Возможно, обменивались бы письмами, иногда встречались бы в Клубе Кары за столиком. Выглядывала бы из окошка деревянная сова, отсчитывая часы покоя и равнодушия. Потому что настоящая свобода равнодушна. Она предполагает, что все женщины в мире, и все мужчины в мире, и все дети в мире одинаковы… Да, они разнятся цветом волос и силой ума, некоторые могут даже вызывать уважение — но любой из них, исчезая навеки, ничем не обидит свободу. И тучка легкого сожаления рассосется спустя полчаса…

Или нет? Возможно, останься Ора в живых, все было бы гораздо хуже. Чувство потери сотрется в конце концов, и я, возможно, освобожусь снова. А будь Ора жива — она получила бы власть надо мной, это смешно и оскорбительно — власть взбалмошной бабенки над внестепенным магом…

В окна кареты барабанил дождь. Надо было что-то делать — связывать заклинанием ось, или идти пешком, или еще что-нибудь… Но я сидел, опустив лицо в ладони.

Если бы господин Препаратор задумал разъять меня — что бы он увидел?

Что для него человек? Кристалл с тысячью граней, или дерево с тысячью веток, или город? Или игра? Или лес? Или еще что-то, чего даже я, внестепенной маг, не могу себе представить?

Воображаю, как, надрезав мою душу, он аккуратно поддел бы на скальпель одно из главных моих свойств…

И вскоре я, потолстевший и подобревший, с кулоном на шее, с женой на шее, с оравой детишек опять же на шее, сел бы за стол сочинять мемуары, а детки бы шептались, прикладывая палец к губам: тс-с, папа сочиняет…

Или нет. Я сошел бы с ума и лежал живым поленом до самой смерти. Потому что свойство, мешающее мне раздобреть, жениться и завести детишек — это свойство, выражаясь словами Горофа — моя «несущая стена». Которую выломать — значит разрушить строение, мою личность, меня…

Я оставил ее одну.

Будь проклята наша встреча. Я был силен и свободен, мне и в голову не приходило задуматься, правильно ли я живу, а не обидел ли кого, а не из-за меня ли случилось то-то и то-то…

А теперь я раб. Раб мертвой женщины, чужой женщины, полузнакомой. Потому что стоит мне закрыть глаза — и встают перед глазами поле, рассвет, удирающая от меня зверька… Или бахча, желтые тела дынь, Ора с соломенными волосами, с губами в сладком соке…

«Будь у вас сова, я пожелала бы ей здоровья».

Барабанил дождь.

Я впервые задумался: а не покарать ли самого себя, решив все вопросы разом?

* * *

— Госпожа Шанталья наняла карету именно в нашей конторе, — важно сказал Коршун-младший. — Вероятно, на нее произвело впечатление качество наших услуг, и наше отношение к клиентам, и…

— Она собиралась в Северную Столицу? — перебил я.

Юноша удивился. Наверное, он имел какие-то свои представления о нашей с Орой связи. Наверное, он возомнил, что я снедаем ревностью — недаром так хмур, недаром так мрачен, недаром перебиваю на каждом слове…

— Да. В столицу. Куда и прибыла спустя два дня. Кучер утверждает, что госпожа Шанталья была довольна и поездкой, и постоялым двором, и обслуживанием…

— Значит, она прибыла в Северную Столицу спустя два дня после моего… отъезда?

Юноша был терпелив. Подчеркнуто терпелив; это было частью его профессии.

— Именно так. Вы отправились — и на рассвете следующего дня отправилась госпожа Шанталья… Кстати, не хотели бы вы оставить в нашей гостевой книге отзыв о путешествии? Ведь очень редко господа, путешествующие проекционно, возвращаются к началу своего пути… Жаль, очень жаль, что вы не заказали обратной дороги.

А ведь и вправду, подумал я. И вспомнил Ору: «Не надо заказывать обратного пути. Плохая примета…»

Куда уж хуже.

Значит, я узнал о гибели Оры почти сразу же. «Ныне покойн.», сообщила сабая,а Ора тем временем лежала, окровавленная, на земле…

С чего я взял, что ее убили? Откуда эта картина — женщина в черном платье, с красными от крови волосами, в черной луже?

— Не желаете ли, господин зи Табор, воспользоваться услугами нашей конторы для путешествия в столицу? — осведомился Коршун-младший.

— У меня больше нет денег, — сказал я глухо.

* * *

Я вошел так тихо, что он не заметил меня. Стоял у своей конторки, что-то подсчитывая, мусоля огрызок карандаша; голова его обвязана была шелковым платком, но я-то знал, что это не мигрень и тем более не щегольство. Под платком пряталась серебряная монетка, которую я прилепил ему на лоб. Давно. Целую вечность назад. Еще жива была Ора…

Его племянник — а первым помощником у трактирщика был именно племянник — замер в углу, будто завороженная рептилией мышка.

— Хозяин, — сказал я хрипло.

Бьюсь об заклад, он узнал мой голос прежде, чем оглянулся.

И потому оглянулся очень медленно. Мертвой хваткой стиснув свой карандашик — будто оружие, будто он собирался обороняться…

Я долго решал, стоит ли возвращаться в эту гостиницу. Именно потому, что мне не хотелось этой сцены. Этого взгляда не хотелось — ого, а у трактирщика есть достоинство, и он посмотрел мне в глаза именно так, как я того заслуживал.

Как на изувера, чье превосходство в силе не делает его ни на волос благороднее.

Конечно, следовало обойти гостиницу стороной; еще не поздно и сейчас — усмехнуться презрительно, развернуться, уйти…

— Я сожалею, — сказал я хрипло. — Приношу свои глубокие извинения. Я ошибся тогда… в подсчетах.

Он все еще смотрел. Бледное лицо его понемногу наливалось краской, а в глазах стоял ужас — как будто гремучая змея приползла к нему с клятвой в любви.

Я подошел вплотную.

Протянул руку — он отпрянул, но, памятуя нашу последнюю встречу, сопротивляться не стал.

Я снял платок с его головы. Да, монетку пытались отлепить, и порезы — следы этих попыток — затянулись не так давно…

Серебряный кружок упал мне в ладонь, профилем Ибрина Второго кверху. На монете король был еще без бороды…

— Прошу прощения, — сказал я еще раз и положил монету на конторку.

Трактирщик прижимал ладонь ко лбу.

Я переступил с ноги на ногу, раздумывая, следует ли еще что-то сказать или сделать. Не придумал; неловко кивнул. Развернулся. Вышел.

* * *

«…И еще я обещала рассказать тебе, как сложилась судьба прочих девочек из нашего пансиона. Ты знаешь, у нас очень тесная дружба по сей день… Со всеми, исключая, пожалуй, Вику. Она и в отрочестве была честолюбива, ее амбиции простирались так далеко, как ни одна из нас и грезить не смела… И что ты думаешь? Впрочем, все по порядку.

Многие из нас мечтали выйти замуж за мага. То есть, как ты понимаешь, всех развлечений у нас было — сидеть на крылечке и фантазировать, кто б за кого замуж пошел… Как жаль, что я не могу познакомить тебя с моим Винком! Когда мы поженились, он был просто учеником назначенного колдуна, и неясно было, выдержит испытание либо нет, и какую степень дадут. Но я — пойми! — вышла за Винка не потому, что он должен был получить магическое звание — вовсе нет! Я полюбила его всем сердцем — осенило меня то самое чувство, о котором грезилось в пансионе…

И он выдержал испытание, вообрази себе, и дали ему степень — вторую, а это для назначенного мага едва ли не высший балл! Я была совершенно счастлива… Впрочем, все по порядку.

Вика… Ну и амбициозная, скажу тебе, особа! Через полгода после нашей с Винком свадьбы — я уже в тягости была — узнаю, вообрази себе, что Вика вышла… за наследственного! Вообрази, что за выходка… Всем известно, что наследственные колдуны обращаются с собаками куда лучше, нежели с женами. Вику предупреждали настойчиво и неоднократно: подумай, что ты делаешь, дурочка! Но если уж кому вожжа под хвост попадет — ничего тут на поделать, так и проживет всю жизнь с вожжой под хвостом…