Макс Армай - Звезда и жернов

• Название: Звезда и жернов
• Автор: Макс Армай
• Жанр: Фэнтези

Когда-то волшебный мир Ойрис уже стоял на грани разрушения. И лишь Изгури — величайший из кивили арту — сумел тогда спасти его от гибели. Но Создатели предупредили его, что выбранный им путь не сможет привести к окончательному спасению, что он — лишь отсрочил катастрофу. Они не сказали, когда мир снова утратит равновесие, но обещали послать подсказку, когда придёт время, о том, как можно будет избежать всеобщей гибели. И вот это время пришло. Но не посмеялись ли боги над своим творением? Неужели мальчишка, который пока только учится распоряжаться герцогскими трапезами, и есть новый спаситель мира? Кто знает. Возможно, и сами боги не знают ответ. Но для того, на кого пал их выбор, жизнь превращается в череду бесконечных испытаний. И лишь он один может доказать этому миру, что Создатели не ошиблись.

---

И в то мгновение, когда направленный кавалом в их сторону меч жадно моргнул испепеляющим пламенем, из острия вытянутого навстречу ему посоха квистола, с оглушаюшим громом вылетела столь же ослепительная, белая молния. На мгновение всем показалось, что мир содрогнулся: пешие воины, всадники и их скакуны — все едва устояли на ногах, а кое-кто всё-таки и упал.

Кавайю Тоэль Локайну, тот, кто был Тенью Последнего Создателя, тот, кто знал об этом мире и его обитателях всё, что только можно было знать, и кто не боялся ничего, кроме гнева своего нынешнего повелителя, почувствовал вдруг, что именно сейчас, и именно здесь случилось что-то доныне неслыханное и, по-настоящему, страшное! Тоэль Локайну поспешно воткнул перед собой в землю мечи и сцепил в замок свои руки. И тут же, высоко в небе, над его головой заклубились белые облака и, всё быстрее и быстрее, стали кружиться, опускаясь с каждым мгновением всё ниже. Не прошло и десяти секунд, как уже, едва не касаясь головы кавайю, над ним ревел чудовищный смерч. Небо сделалось иссиня-чёрным, и бушующий ветер сбивал с ног всякого, кто оказался ближе, чем на двести шагов к кавайю. Не более минуты бушевал ураган. И на протяжении этой минуты мир сотрясал рёв самой Силы. Но все, кто тут находился, готовы были поклясться, что чудовищный смерч крутился никак не меньше четверти часа, а то и больше. И вот теперь, когда он так внезапно прекратился, и над полем битвы вновь распахнулось высокое и чистое, летнее небо, все столь растерялись, что стояли, опустив к земле своё оружие, и ошеломлённо озирались. В таком же смятении пребывали и все чародеи, ибо вдруг ощутили, как на них, с неудержимой мощью, внезапно обрушилось целое море Силы! Так много Силы, что они уже и забыли, что такое бывает, пусть даже и не в этой стране. Это было так неожиданно, что они словно бы захлебнулись в этом неудержимом потоке, и теперь лишь беспомощно и растерянно стояли, недоумённо и с великим страхом оглядываясь по сторонам.

Лишь один Тоэль Локайну оставался спокойным и собранным, и, несмотря на то, что сотворил сейчас почти что чудо, готовился не к отдохновению, а к битве, битве, которая, возможно, окажется для него последней. Кавайю стремительно выдернул из земли оба своих меча и решительно устремился к долговязой фигуре квистола.

Тил I Пьертский ещё более жарко принялся возность хвалу Господу, уже обеими руками вцепившись в свой посох. Лицо его покрылось капельками пота, губы дрожали, а посох, стиснутый так, что пальцы самозваного предстателя мертвенно побелели, раскачивался, словно бы его владелец был охвачен жесточайшей лихорадкой. Бывший квистол на мгновение зажмурился, когда охвативший его ужас стал совсем уж невыносимым, а затем, преодолев-таки свой страх, вновь широко раскрыл глаза, уставившись прямо на быстро приближающегося к нему кавала. Руки Тила I затряслись, и из посоха, оглушив всех вокруг чудовищным грохотом, вновь вырвалась белая молния. Кавал, не сбавляя шага, рассёк её мечём, и тут же, в ответ, выпустил из второго своё заклинание. Тончайшая полоска мира перед ним встала вдруг на ребро и рассекла всё, что оказалось между Тенью и бывшим квистолом. Те, кто успел вовремя сообразить, что лучше не стоять между этими двумя, ещё более прибавили прыти, а те, кто оказались не столь догадливыми, либо дымились на земле, опалённые божественной молнией, либо истекали кровью, разрезанные сверху-донизу колдовством кавала. Зато теперь Тоэль Локайну лишний раз убедился, что обычное волшебство, пусть даже и самое изощрённое, в этом поединке ему не поможет. Как он и ожидал, Лезвие Бытия разбилось на мириады мгновений, едва коснувшись посоха этого странного священника. Тоэль Локайну чувствовал, что то, что противостоит ему, не является Силой. В тех непривычных и пугающих вибрациях, что жадно впитывало его существо, безуспешно пытаясь понять, что же это такое, ощущулась какая-то смутно знакомая, древняя мощь, столь же всеобемлющая, как и сама Сила. Но вот что это? Каждый раз, в самое последнее мгновение, узнавание, так и не давшись ему в руки, ускользало прочь. Тоэль Локайну не знал и не понимал этого противника, но инстинктивно чувствовал в нём равного себе, и потому страх исподволь, медленно, но верно распускался в его сердце, подобно огромному, чёрному цветку с тясячами маленьких, липких лепесточков. Кавайю оставалось преодолеть до своего противника всего только пять шагов, когда, наконец, он сумел обрести, уже утраченное было спокойствие, и вновь ощутил в своем сердце жаркое пламя мужества.

— Ива уруиту ойю кину нмаа иту. Иш окхи![32] — не доходя до квистола трёх шагов, слегка поклонился кавайю.

— Сэа ануруа а о, нха ого иса иту![33] — напряжённо выдавил из себя квистол и, поджав губы, тоже слегка и неуверенно поклонился.

— Эсэгу![34] — едва заметно улыбнулся кавайю.

— Дарузу![35] — рассердился отчего-то бывший отец Тил, выставляя остриём вперёд свой посох.

— Юм хой ха, айгхазу![36] — угрюмо проронил Тоэль Локайну, в мгновение ока пуская в причудливый полёт, до того безжизненно опущенные вниз клинки. Подобно двум чёрным, извивающимся змеям, они взвились в воздух, вдруг протяжно застонавший под их сияющими лезвиями. Всё огромное поле, на котором сошлись теперь уже три армии, вздоргнуло и двумя мощными толчками опустилось на несколько ранов вглубь земли. И тут же, ледяной, обжигающий своим холодом ужас коснулся сердца каждого воина. Имрийцы, охваченные паникой, ринулись в одну сторону, а их пришедшие из-за моря враги — в другую. И простые солдаты, и их командиры, и знатные рыцари — все, все, в едином порыве, изо всех своих сил торопились покинуть вдруг ставшее предательски неверным ратное поле. Они бежали до тех пор, пока не оказались вне пределов гигантского провала, и остановились только тогда, когда горизонт опять раздвинулся до своих привычных пределов. Лишь небольшой отряд противника не посмел покинуть своего господина и, удалившись от сражающихся на безопасное, по их мнению, расстояние, молчаливо наблюдал, ожидая, чем закончиться поединок.

Между тем, в ожесточённом сплетении мгновенных касаний между двумя волшебными мечами и одержимым неведомой силой посохом, сошлись не только безжалостная мощь ударов, но и клокочущая, вцепившаяся друг в друга непримиримость всемогущей Силы и всесокрушающей Веры, образовавшие вдруг, как и много веков назад, единый сплав, но только, на это раз, это были не братские объятия, а смертельная схватка.

Танец мечей и посоха, сколь бы невероятным это не показалось, становился всё стремительнее. Пространство, на несколько ранов вокруг, дрожало и сворачивалось в упругий, тугой шар, который, с каждой секундой, превращался во всё более ослепительно сияющую сферу. Тоэль Локайну сжимал собой невероятную Силую, такую Силу, какую никогда ещё, за всё время своего существования, он не осмеливался собрать в себе. Оба сфайну — клыка Силы, что были созданы в этом мире вместе с ним и являлись не столько оружием, сколько его специфическим продолжением, его неотделимой частью, оба его сфайну, один из которых звался Орвез, что на языке Создателей означало Разящая Тайна, а другой — Икайдэ, что можно было перевести, как Дух Гнева, оба его сфайну сияли от неудержимо изливающейся из них Силы так, что это их сияние уже могло соперничать со светом самого солнца. Сфайну уже не просто тонко вибрировали, а по-настоящему дрожали, едва не вырываясь из его рук, так что Тоэль Локайну приходилось прикладывать заметные усилия, чтобы совладать с ними. Сфайну изливали на врага не страшные, смертоносные заклинания, а, что было в тыячи раз смерноноснее — саму основу волшебства, саму его ткань, во всесокрушающей своей обнажённости, одним лишь своим прикосновением разрушаюшую плетение этого мира. Никто и ничто не могло противостоять жару этого горнила первоосновы, но, как это было не невероятно, сколько бы это не представлялось кавайю непостижимым, но его противник не только не был до сих пор повержен, но даже продолжал вполне успешно защищаться от его полных безудержной ярости и неудержимой мощи бесчисленно-хитроумных атак. Первоначальное воодушевление, которое испытал Тоэль Локайну при первых нахлынувших на него порывах силы, за время этой необычайно упорной схватки сменилось растерянностью и даже усталостью. Он не мог постичь, как этот никому неведомый священник до сих пор противостоит ему? Откуда у него власть над той неведомой силой, судя по всему, исходящей прямо из Божественной Веры Создателей, с помощью которой он и может творить такое?! А главное — достаточно ли он, Тоэль Локайну, искусен и силён, чтобы совладать с этим неведомым? Ответы на все эти вопросы, за исключением самого последнего из них, онвряд ли когда-либо сможет узнать. Но вот для последнего вопроса, для самого важного из этих трёх, ответом мог быть только исход их поединка, а потому, необходимо было отрешиться от всего, как не имеющего практического значения и, собрав всю свою волю в кулак, отдать всего себя этому сражению, не думая ни о победе, ни, тем более, о возможном поражении. И кавайю тут же отбросил всё в сторону. И отныне во всём мире для него остались лишь он, его сфайну, решительный и опасный враг и его смертоносный посох.