Маргарет Барнс - Торжество на час

• Название: Торжество на час
• Автор: Маргарет Барнс
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85220-481-1

Таинственные чары темноволосой красавицы Анны Болейн пленили короля Генриха VIII. Жажда владеть ею заставила его пойти на развод с королевой Екатериной Арагонской, порвать с зависимостью от Рима.

Движимая чувством мести за разбитую мечту о счастливой любви, Анна разделалась со своими врагами при дворе, когда заняла на троне место королевы. Но блестящая победа была недолгой. Новая королева Анна Болейн совершила одну роковую ошибку — родила дочь, будущую королеву Англии Елизавету, вместо сына, о котором мечтал ее царственный супруг.

Чем ей пришлось поплатиться за этот промах, вы узнаете, прочитав роман Маргарет Кэмпбл Барнс «Торжество на час».

---

Но Анна не относилась к тому типу женщин, которые могут отречься от всего и удалиться в монастырь. Несмотря ни на что, в мире оставалось много всего, что она очень любила. Да, у нее отняли любимого человека, но она вовсе не хотела хоронить в себе дарованную ей природой необыкновенную женскую привлекательность. Ей хотелось быть свободной, чтобы являть миру свои таланты и очарование. И чувствовать снова и снова собственную силу. И видеть страстное желание в глазах мужчин.

Вся ее жизнелюбивая натура сопротивлялась, когда Анна думала о монастырской жизни, и она вновь возвращалась мыслями к Генриху Тюдору. Она и предположить не могла, что мужчина его возраста и положения окажется таким галантным кавалером. Будь он, как ожидала Джокунда, более прямолинейным и грубым, все было бы проще. Да, как мужчина, он не лишен привлекательности. К сожалению.

Конечно, то, что он назвал себя в письме ее верным слугой, являлось лишь вежливым оборотом письменной речи. Но все-таки не указывало ли это на то, что ей предоставляется свобода в выборе решения: уступить ему или отказать?

В конце концов Анна решила, что не будет изводить себя лишними размышлениями. Когда она легла спать в эту ночь, рука ее, как всегда, скользнула под подушку, где лежал обрамленный драгоценными камнями маленький портрет Гарри Перси. Портрет — вот единственное, что осталось ей от него. Она не могла видеть портрет в темноте, но могла держать в руке, засыпая с мыслями о Гарри и молясь за него.

Но сегодня впервые некоторое раздражение примешивалось к ее чувствам. Почему она не может быть свободной, жить и любить по своему усмотрению, как другие девушки? Почему эти двое мужчин разрывают ее душу и не дают покоя ее усталому сердцу?

В свое следующее посещение Хевера король объявил, что останется на ночь.

За ужином было приятно и весело: хорошая еда, прекрасная музыка, умный разговор — все, что так присуще богатому культурному дому. После ужина сэр Томас и леди Болейн удалились из зала, оставив короля наедине с их дочерью, как будто он был женихом, а она — невестой.

Анна смущенно подняла глаза на короля. Он стоял напротив камина, и его силуэт вырисовывался на фоне пламени. Генрих был серьезен.

— Я все время думаю о твоем ответе на мое последнее письмо, — сказал он, вертя на пальце кольцо-печатку. — Меня с ума сводит то, что я никак не могу истолковать твой ответ: благоприятен он для меня или нет?

Но Анна того и добивалась. Ее ответ королю был двусмысленным. Не смея отказать ему, она старалась выиграть время.

Но сегодня вечером она поняла, что будет вынуждена ответить определенно. Если бы он не был королем! С одной стороны, она не могла простить его, но с другой — и не хотела терять его.

Генрих ждал ответа, но Анна молчала в замешательстве. Обиженный ее колебаниями, он тем не менее пришел ей на помощь. Постаравшись сбросить с себя всякую монаршую величественность, он придвинул кресло и сел рядом с ней. Взяв ее руку с уродливым пальцем в свои, он просто сказал:

— Умоляю тебя, скажи мне откровенно, сможешь ли ты полюбить меня?

Анна была тронута и благодарна ему за эту простоту. Повернувшись к нему, она другой рукой стала нервно перебирать жемчужинки, пришитые по краю его рукава.

— Я все еще не могу поверить в это, — тихо проговорила она. — Мне иногда кажется, что Ваше Величество смеется надо мной.

— Ради всего святого, Нэн, разве похоже, что я шучу? — воскликнул он сердито и вместе с тем удивленно. — Неужели человек в моем положении, когда каждый его поступок на виду у всех, будет выдумывать различные поводы, чтобы увидеться с женщиной, писать ей нежные письма и скакать каждый раз по пятьдесят миль в один конец, если он не любит ее?

— Но, поступая так, Ваше Величество умаляет свое королевское достоинство, — пробормотала Анна, на которую вдруг нашло чувство уничижения.

— Разве не течет в твоих жилах кровь Плантагенетов, как и в моих? — возразил он.

Действительно, они были равны в этом, через своих матерей. Анна знала, что принадлежность к знатному роду Плантагенетов составляла предмет неимоверной гордости для Генриха, гордости, граничащей с навязчивой идеей. Интересно, не это ли, в первую очередь, привлекло его в сестре Мэри и в ней самой, а вовсе не красота и очарование?

— Так странно… Вам стоит только пожелать, — она замялась, не зная, как обратиться к нему в этом новом для нее положении, — и любая женщина будет счастлива…

— Как видишь, нет, — возразил он с горечью. — И мне не надо никого, кроме тебя. Скажи же, наконец, найдется ли в твоем сердце место для меня?

Анна сочла благоразумным встать и отойти в другой конец комнаты. Ее движения напоминали Генриху грацию робкого молодого оленя, на которых он так любил охотиться. И никогда еще не чувствовал он в груди такого сладострастного пыла. Даже то, как она вдруг перешла от дружеской беседы к холодному официальному тону, сводило его с ума.

— Ваше Величество знает, что мы, Болейны, имели все основания относиться к вам с любовью и уважением… — начала она.

Но он не дал ей закончить. Вскочив с места, он возбужденно заговорил:

— Нэн, Нэн! Как ты можешь так разговаривать со мной? Как будто я чужой человек, а ты глупенькая жеманница? Ты же знаешь, что уже год, как я умираю от любви к тебе!

Она различила в его голосе еле сдерживаемую страсть и не стала разжигать этот огонь сильнее. Но то кокетство, которое было неотъемлемой частью ее натуры, все-таки нашло выход: она посмотрела на Генриха полуобернувшись, через плечо, с чарующей соблазняющей улыбкой.

— Но чего же вы хотите от меня? — спросила она, заранее зная ответ.

— Разве я не писал тебе об этом? Или ты хочешь, чтобы я произнес это вслух?

В одно мгновение он оказался рядом с ней и с силой привлек к себе. Он прижал ее к себе крепко, грубо, так что драгоценные камни, украшавшие его камзол, царапали ей грудь.

— Нэн, я не знал, что ты такая лицемерка. Ты вся дрожишь, — засмеялся он ликующе. — Не потому ли, что вся твоя холодность — напускная, и ты не в силах притворяться, когда слышишь признание в любви?

Он приподнял ее подбородок, так что она вновь могла дышать. Устремленные на нее глаза были полны любви и восторга.

— Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей и моим другом, — сказал он ей. — Я устал делать вид, что еду сюда поохотиться на оленя или поговорить с твоим отцом. Больше всего я хочу объявить всему свету, что ты моя, чтобы все завидовали мне. Но как я могу сделать это, если я, может быть, обманываю самого себя, и ты не питаешь ко мне никаких чувств?

Анна молчала. Она стояла, не двигаясь, в полуобморочном состоянии. У нее не было сил сопротивляться его поцелуям. И тогда он выложил то, что ему казалось решающим доводом.

— Послушай, Нэн, — сказал он, жадно вглядываясь в ее очаровательное лицо, — если ты станешь мне настоящей и верной любовницей, отдашься мне и телом и душой, я дам тебе не только высокое положение. Я оставлю всех других женщин. У тебя не будет соперниц, Нэн. — Он выпустил ее из объятий, так чтобы она могла ответить ему. — Теперь ты знаешь, что я хочу от тебя, моя любимая. И что я могу дать тебе, — сказал он мягко и нежно.

Но она по-прежнему молчала. Он резко отвернулся от нее и стал мерить комнату большими тяжелыми шагами, то и дело бросая взгляд на ее опущенное лицо.

— Для тебя ничто, если я, Генрих Тюдор, стану твоим верным слугой? Если все, в том числе и твой могущественный дядя, будут склонять перед тобой голову? — сыпались на нее гневные вопросы.

Умолять женщину, просить ее о снисхождении — это было для него совершенно новым ощущением. Кроме сыновей, да еще развода, которого он так жаждал опять же для того, чтобы иметь их, жизнь никогда и ни в чем не отказывала ему. И сейчас в его голосе слышалась вся гамма переживаемых им чувств: от мрачного недоумения до бешеной ярости. Возможность того, что ему могут отказать, не укладывалась у него в голове.

Наконец, немного успокоившись, Генрих подошел к столу, где были разложены листы с проектами герба Ормонда, просмотрел и бросил их обратно на стол.

— Даже если ты не любишь меня, — произнес он надменно, — вы, Болейны, всегда были расчетливы.

Стрела попала в цель. Анна не была святой. Перед ней открывалась блестящая дорога. Драгоценности, наряды, развлечения, завистливые взгляды окружающих, — жизнь, которая может предоставить ей все удовольствия, и она, очаровательная Анна Болейн, предмет всеобщего поклонения. Она сможет возвысить и озолотить тех, кого любит. И наказать тех, кто унизил, оскорбил ее. Ах, какое это наслаждение — отомстить.

И сильнее всего была возбуждающая мысль о неукротимой страсти Генриха Тюдора. А если его объятия заставят ее предать пусть потерянную, но неумершую любовь?

Нет, она не поддастся на уговоры! Усыпанная розами дорога славы поблекла в воображении Анны и стала исчезать. Душа ее потянулась к Богу, к искренней прямоте и чистоте. И в то же время ее охватил страх. Как будто страшная бездна разверзлась перед ней, темная бездна греха.