Всеволод Буйтуров - Золотой Разброс 2. Путь к себе

• Название: Золотой Разброс 2. Путь к себе
• Автор: Всеволод Буйтуров
• Жанр: Фэнтези

Вторая часть трилогии Золотой Разброс продолжает повествование о нелёгкой судьбе Разбросанцев. Борьба за право на счастье, смертельная схватка с Ложей. Новые и старые герои.

 Всё будет хорошо уже в этой книге!

Но…не спешите прощаться с Лилией, Фирузом, Собакой, их друзьями и соратниками: готова ещё одна, совсем маленькая книжица. Вот после неё всё окончательно станет ясно!

---

А вот безобразных созданий вроде скрещенных с Русалками ихтиологов, да помеси Лесных Парней с Водными Девками, после Великого Праздника Лесного Благолепия не появлялось ни разу.

Миллионная

— Бонжур, Мадемуазель! — Граф ныне Забайкальский лёгкой походкой вступил в залу.

— Добрый день Ваше Забайкальское Брюхатое Сиятельство! — любезно приветствовала графа Лилия Эльрудовна.

‑ Salut, c’est encore moi

Salut, comment tu vas.

Отвечала кокетка Лилиан, брякнув для пущей важности пару аккордов на фортепьяно.

— Боже! Какая прелесть, какая грация! Две Богини

— Стало быть, Лёвушка, я теперь всего лишь вторая в твоей коллекции Богинь? Не сметь извиняться сластолюбец, прогоним прочь!

— А может, ещё и прибьем слегка? —с серьёзным видом попыталась внести разнообразие в программу мероприятия Лилия Эльрудовна.

— Барышни, барышни, будьте снисходительны к старому ценителю женской красоты!

— Ценитель — это вроде оценщика в ломбарде, который определяет, кого и на сколько одурачить можно? Барыга, или теперь принято в культурных кругах именовать сию породу «бизнэсмэн»?

— Истинный барыга-оценщик. Ещё и высокие амуры изображать тщится.

— Человек, — скорчив грозную рожицу, завопила госпожа Чистозерская голосом, отработанным в жаркую и лихую молодость.

— Le garson! — не менее артистично завизжала мадемуазель Лили.

— Что изволите, барышни, — Ливрейный кланялся в три погибели, то и дело отирая пот.

— Это что? Кто это по дому разгуливает, где дамы, твоим заботам порученные, находятся? А если грабитель или развратный маниак? Как Ивану Себастьянычу ответ держать будешь?

— Лилия Эльрудовна, мадемуазель Лилиан! Помилуйте старого привратника. Всем известно: Их Сиятельство граф Брюханов-Забайкальский может являться без доклада в любое время!

— Являться-то он как раз не может, пока его в нынешний Чумск из Верхнеудинска не «транспортитуют». Ферштейн, авек плезир, же ву при бланманже? — Девушки с заслуженной гордостью раскланялись друг с другом, оценив свою импровизацию. Скучно, право слово:

И рояли, и кофьи- бисквиты,

А из дому ни шага без свиты!

— Ливрея! Ты кого в дом пустил? Себастьяныча немедленно к ответу!

— Сию минуту доложу…

— Добрый день барышни, мое почтение Граф. Тут и доклада не надо, когда две такие талантливые актрисы домашний спектакль дают! Браво! О! Бонжур, мадемуазель Лили. Теперь все в сборе. Что же вы, девушки, не предупредили заранее — я бы приглашения разослал. Беден наш городок развлечениями, порадовали бы общество. Ну, а теперь серьёзно: госпожа Чистозерская, мы же с вами условились не устраивать балагана. К тому же Озерцо Ваше — скоро катком для детворы станет, только ледок чуть укрепится. И Вам ещё долго, если не навсегда, придётся пользоваться моим гостеприимством.

— Ты, Иогаша теперь ещё и гостиницу открыл? Ловок!

— А… Вы, мадемуазель? Приказа Вас транспортировать не было! ‑ решился спросить Магистр.

— Был один прохвост приказчик, чернила да перья приворовывал. Со двора согнали. Так что ты, Ванюша, в приказчики не лезь — опасное ремесло приказывать!

— Да уж, расхулиганились, красотки Я ведь и наказать могу.

— К примеру, мне с Брюхановым спать запретишь, а сестричке Лилии порядок в вашем дурацком институте наводить. А может, пороть прикажешь? Оно можно, бодрит, если на свежем воздухе. Только вели костерок на дворе разложить, чтобы мы с сестричкой попки не заморозили. Ну, и виселицу для себя приготовить не забудь: твой зад узнает вес твоей шеи, как только Братство узнает вес твоей дурости. Сколько такая дурь весить должна, что богатый, грамотный, импозантный наконец мужчина, не может миром дела решать с двумя очень недурными собой девушками.

— Хорошо, барышни. Не будем ссориться…

— А ты хоть представляешь, как мы это делать умеем. Мы пока ещё с тобой светскую беседу ведём!

— Сдаюсь! Но, милейшая мадемуазель Лилиан, всё-таки хотелось бы знать, как Вам удалось здесь и сейчас оказаться.

— А что, Лилечка, может правда, пожалеем старичка? Он же хороший…наверное мог бы быть…

— Ладно, мамзели, объявляем очередное перемирие и период благонравия.

— Господин Магистр, — серьёзно и вежливо заговорила француженка, — как перемещается моя сестрёнка, я не знаю. Времени не было обсудить. Мой путь прост и знаком Вам до тонкостей. Только такое тупое аристократическое бревно, как господин Забайкальский, мог бездумно болтаться по вашим примитивным каналам, так и не поняв ничего за столько лет. И вообще, велите его вывести вон. Чтоб на глаза мне не показывался. А уж об интимностях да амурностях теперь пусть навек забудет. Пшёл вон, учёный фигляр. На глаза попадёшь, рожу расцарапаю, невзирая на присутствующих особ.

— Лев Николаевич любезности прошу, удалитесь в свои апартаменты и дамам извольте не показываться!

— Безобразие! Я — дворянин, а здесь какая-то французская уличная девка и дикая туземка такое позволяют!…прости, радость моя, простите госпожа Чистозерская! Погорячился.

— Et si tu n’existais pas, — внесла свою лепту в образовывавшийся стихийно вечер французского шансона Лилия. — Ценить и благодарить нас образованные господа должны! Где такое ещё в вашем столетии можно услышать?

— Хамство французское! Шансонетки тут распевают! В участок бы свести, как особ сомнительного поведения! Прости, мон амур!

— Ну, ну, не зарывайтесь Лев Николаевич, потерпите, сделайте милость. Идите себе с Богом. Да про векселёчки иностранных банков с вашими подписям не забывайте: постарайтесь смирить гордыню и заниматься делом, и довольно для Вас прибыльным. Это же лучше, чем Алексеевский равелин и долгая каторга. А ведь и казнить могут, коли шепнуть нужным людям в Тайной канцелярии, что за документики вы нам предоставляли.

***

— Присядем, милые барышни! Стар становлюсь, крепость ног теряю. Сидеть же пред Вами — святотатство. И поверьте, в таком действительно приятном обществе мне, опытному светскому человеку ещё бывать не приходилось!

— Э-Э-Э! Лилька Эльрудовна! Слышь, как ворон соловь                                                                                                                                                                                                                                                                      ём заголосить пытается? Совсем у парня дела плохи!

— Ну и зачем нам теперь эта развалина?

— Побеседуем, дамы. Торг всегда уместен.

— А что с тебя Магистр выторговать можно? Может, Брюханова нам отдашь на харакири. Так здесь не Япония. И он не самурай. Да и чести самурайской в нём не наблюдается.

— А Чумский Лев Николаевич Вас не заинтересует. У вас же с ним какие-то ментальные шифры общие.

— У меня шифры. А Лёвушка даже не ключик, заклёпочка на замке.

— Как же ты, сестричка, столько лет такой дурой была? Ты же вон какая! А с болванчика, Ложей подброшенного, пылинки сдувала?

— Милейшие Дамы, а не позволите ли спросить: с каких это пор Вы сестрами именоваться стали?

— Чего ж не ответить. Сразу. Как встретились.

— А не мешает ли такому нежному семейному общению факт, что госпожа Чистозерская создала Вас, мадемуазель, как куклу, чтобы подложить под Брюханова? А Вам, госпожа Чистозерская, не совестно ли в глаза своей самодельной сестричке глядеть?

— У-у! Он ещё больший дурак, чем нам казалось! — Девушки вполне искренне и радостно рассмеялись.

— Объясняю специально для умников: если бы я по своему подобию овечку Долли соорудила (кто такая объяснять бесполезно), стыду моему не было бы предела. А я полноценную женщину сделала: чтоб совсем уж честно ответить добавлю — меня тогда моральная сторона совсем не интересовала, половину моего Племени разнесло, подвоило да потроило. Меня судьба шлюхой сделала, любимого лишила. Могла я про всякие морали да жалости думать?

— Да, трудно вам жилось Принцесса Лилия…

— А мне на Лильку обижаться нечего. Без неё меня и вовсе бы не было. А так — вон я какая: красивая да известная. Даже роман «Дама с камелиями» про меня сочинил, наконец, этот бездельник Сашка Дюма. Хочешь, про Дюмов Отца и Сына расскажу?

— Умоляю! Только без Дюмов! Кстати, уважаемые Принцессы, приношу свои соболезнования по поводу безвременной кончины Вашей сестрицы Лили-Виолетты.

— Так ты в опере в последнем акте смотреть сцену смерти изволил? Дурак, хоть и масон.

— Рад, что сия девица не погибла, что было бы неудивительно при её образе жизни. Она, как я понимаю, тоже Ваша сестра?

‑— Прямо на глазах растёшь. Хорошим мальчиком становишься. А то пугать да торговаться ещё пару минут назад пытался. С нами, девицами лёгкого и свободного нрава! А насчёт образа жизни, так это у нас семейное…мы только крепчаем от этого. Да! Ещё одна из нас в ранге Принцессы, который никто, между прочим, не отменял. А раз я Лилькина сестра, то и я Принцесса. Так будешь нас и впредь именовать: Светлейшая Принцесса Лилия и её сестра Светлейшая Принцесса Лилиан! Компренне ву? Не забудь и Светлейшую Принцессу Лили-Виолетту Парижскую, Нотр Дам тебя, Магистр, де Пари туда-сюда.