Артур Джилман - Империя Александра Великого

• Название: Империя Александра Великого
• Автор: Артур Джилман
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9524-5083-7

Александр Великий не оставил после себя наследника столь же гениального, как и он сам, и потому созданная им империя, о завоеваниях которой написано достаточно, быстро распалась. В настоящей книге прослеживается процесс этого распада, судьба разных частей великой империи, история их взлетов и падений, обретение и потеря ими независимости. Показано, какое влияние оказал на Римскую империю эллинизм, духовное преображение всего мира.

---

Существует много исключений и ограничений к этому общему описанию, равно как и немало второстепенных и полунезависимых царств, что делает картину эллинизма бесконечно разнообразной и сложной. Конечно, была цепочка независимых царств, протянувшаяся от Мидии до Спарты. Все они отстаивали свою полную свободу и, как правило, достигали ее, умело балансируя между великими державами. Перечислим их по порядку. Атропатена — царство, возникшее в северной и западной частях сатрапии Мидия, созданное Атропатом, сатрапом Александра, утверждавшим, что происходит от семи персидских вождей, которые возвели на трон Дария I. Армения, едва ли покоренная Александром, существовала под управлением местной династии. Каппадокия, территория в самом сердце Малой Азии, сужающаяся между Киликией и Понтом, управлялась суверенами, также заявлявшими о своем персидском происхождении. Вместе с Арменией Каппадокия преграждала путь в Малую Азию Селевкидам. Оставался только маршрут по южному берегу полуострова. Понт, управляемый династией Митридата, — царство, занимавшее весьма значительное место в истории поздней Римской республики. Еще была местная династия Вифинии, которую поддерживало государство кельтов-талатов — последнее, которое было только что основано и являлось источником силы и опасности для всех соседей. Также примерно в это время было основано царство Пергам. Его укрепил первый Атталид — Филетер, офицер Лисимаха, теперь ставший одним из ведущих представителей эллинизма. Главная опасность исходила от галатов, не только азиатских, но и от тех, что осели во Фракии, в царстве Тилис, их горном оплоте. Это царство доходило до самого Стримона (Струмы). Почти все эти второстепенные государства (а с ними и свободные греческие города Гераклея, Византий и др.) были фрагментами распавшегося царства Лисимаха, которого Селевк убил в сражении, но не смог соединить части в единое целое до того, как его самого убил Птолемей Керавн. А у последнего не было ни способностей, ни времени этим заниматься.

Продолжим список фрагментов. Если Фессалия, Беотия и Аттика стремились утвердить свою независимость от Македонии и Антигону Гонату приходилось их или убеждать, или подавлять, федерация этолийских горцев действительно была независимой и силой, с которой нельзя было не считаться. Таким же был Эпир, после своего неожиданного взлета к славе при Пирре. В Пелопоннесе начал создаваться Ахейский союз, но Спарта оставалась независимой, правда бедной, незначительной и зависящей от египетских денег и флота, чтобы сопротивляться натиску македонцев. Другие греческие полисы — Аргос, Аркадия, Элида, Мессения слишком незначительны, чтобы подробно останавливаться на их описании. Все они были, как и прочие греческие полисы, бедны, горды и претенциозны, и надеяться на их поддержку было крайне опасно.

Пока мы не говорили о характерной особенности всех греческих царств, особенно Селевкидов — наличии крупных эллинских городов, основанных как центры культуры или крепости и имевших определенную степень независимости. Эти города, о большинстве которых нам ничего не известно, кроме названий, были настоящим хребтом эллинизма в мире. Александр основал 70 (так у авторов, но согласно общепринятым источникам — 16. — Ред.) таких городов и все назвал своим именем. Многие находились на крупных торговых путях, к примеру Александрия в Египте, которая существует до настоящего времени. Другие стали гарнизонными городами в центре отдаленных провинций, такие как Кандагар — Александрия Арахосия. Некоторые были обычными аванпостами, где македонские солдаты были вынуждены обосноваться, чтобы охранять границы от варваров — такие как Александрия Эсхата (Дальняя) на Яксарте (современной Сырдарье, ныне называется Худжанд, в недавнем прошлом Ленинабад, на севере Таджикистана. — Ред.). Преемники Александра — диадохи — во всем следовали его примеру, даже называли разные города одним и тем же именем. Было несколько Антигоний, Антиохий, Птолемаид, а также Кассандрия, Лисимахия, Деметрия — или даже две — и несколько Селевкий. Что касается Селевка, у нас имеется утверждение Аппиана, что он создавал города повсюду. С его легкой руки появилось шестнадцать Антиохий, названных в честь его отца, пять Лаодикей — в честь матери, девять Селевкий в честь себя, три Апамеи и одна Стратоникея — в честь жен. Другие города он называл, как известные ему греческие и македонские города, или в честь какого-нибудь подвига — своего или Александра. Поэтому по всей территории Сирии и Верхней Азии множество городов, носящих греческие и македонские названия, — Берея, Эдесса, Перинф, Ахея, Пелла и др.

В специальном каталоге Дройзена, признанного авторитета в области истории эллинизма, перечислено огромное число названий городов [9], и возникает естественный вопрос: где нашлось столько людей, говорящих по-гречески, чтобы их населить? Это правда, что Греция к тому времени опустела и так никогда и не оправилась от этого упадка. Только в наше время там снова наблюдается рост населения, которое обещает стать значительным. Основными причинами уменьшения численности населения стали внутренние дела страны, постоянные войны, эпидемии и обычай молодых людей уходить в чужестранные армии наемниками. Но даже если бы этого не было, всего населения Греции все равно не хватило бы и на десятую часть городов — больших городов, основанных по всей Азии диадохами. Поэтому мы приходим к выводу, что лишь малая толика — солдаты и чиновники новых городов — были греками-македонцами. Когда города основывал сам Александр, это были старые ветераны, недовольные, проникнутые мятежным духом войска, и обозники. К ним присоединялись люди из окружающих селений. У Александра была навязчивая идея — заставить людей отказаться от полной случайностей сельской жизни в деревнях и селах, поощряя создание городских общин. Города, соответственно, получали существенные привилегии — не только территорию, но и право обзавестись собственным правлением, налоговые льготы и др. Города имели только некоторые определенные обязанности перед империей по налогам и выделению людей в армию в случае войны. Греческий язык и политические обычаи были связующим звеном между ними — так необычайный колонизаторский гений греков снова проявил себя. Ни Александр, ни диадохи не имели в виду создание подобных колоний для освобождения или получения метрополией доходов. Люди из этих колоний, хотя некоторые из них, например в Бактрии, и предприняли такую попытку, услышав о смерти Александра, не должны были возвращаться домой в Македонию или Грецию, выручив некоторую сумму денег. Они должны были стать населением империи, единым по языку (и в какой-то степени по обычаям), имеющим одну военную систему и культуру. Все города, по крайней мере важные, были построены по единому плану с двумя большими дорогами, пересекающимися в центре города под прямым углом. Все второстепенные улицы располагались параллельно главным — почти как в Филадельфии (США). Все такие города имели особые святилища или мемориалы основателя. Большинство из них, как Александрия в Египте, имели отдельные кварталы для аборигенов и для «македонцев», как они себя сами предпочитали называть, или «греков», как их именовало местное население.

Если в таком городе поселялся монарх, вокруг него царила роскошь царского двора. Строжайшим образом соблюдался этикет. Здесь были камергеры, пажи, управляющие, форменная одежда и все остальное, что только могло быть скопировано со двора великого Александра или богатейших диадохов. Большое внимание уделялось произведениям искусства. Повсюду устанавливались статуи из бронзы и мрамора, стены украшались картинами, в городах строились красивые храмы, залы и галереи. Можно не сомневаться, что театры и игры были широко распространены, поэтому произведения Еврипида, Менандра и других получили здесь зрителей и распространили влияние греческой культуры по всей империи. В свое время мы еще вернемся к рассмотрению литературы и искусства этого периода, когда продолжим экскурс в историю золотого века. А сейчас поговорим о глубоких мыслях, которые будоражили людей, переживших войны и беспорядки, горе и разочарование, роскошь и невзгоды сорокапятилетней войны.

Глава 11 НОВЫЕ ТЕЧЕНИЯ В ФИЛОСОФИИ ПРИ ДИАДОХАХ

В греческом мире всегда было много философов. Сначала они процветали в Малой Азии, где были самые большие богатства и высокая культура, потом на Сицилии, в Италии, в общем, во всем греческом мире, как софисты (учителя философии и ораторского искусства). Сначала они объединились в нечто вроде религиозного союза типа монашеского ордена в Кротоне, который возглавил Пифагор. Потом, когда центром цивилизованного мира стали Афины, работали в школах этого города. Платон в первой половине IV в. до н. э. подвел в своих знаменитых «Диалогах» итог всего, о чем думали его учителя, и оставил советы, касающиеся почти всех систем, которые расцвели после него и существуют до сегодняшнего дня. Его «Беседы» о философии не образовали никакой ясной и легко понятной системы и всегда интерпретировались с присутствием некоего мистического элемента. Но у него мистика не в религиозном, а, скорее, в умозрительном смысле. Ведь он делает невидимое и незаметное вечным и самым реальным и заменяет факты, воспринимаемые чувствами, размышлениями и умозрительными построениями. Его философия была трансцендентальной, находилась над толпой, оставаясь непонятной простонародью и потому неприменимой к потребностям повседневной жизни. Это была теория для монастыря и школ, а не для больших дорог. Школа, или академия, которую Платон основал в Афинах, дав слово для обозначения подобных заведений во всех современных языках, была, по сути, местом уединенности, как Оксфордский колледж, откуда люди выходили в мир теоретиками, а не практиками.