Евгений Будинас - Дураки

• Название: Дураки
• Автор: Евгений Будинас
• Издательство: Время
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-94117-037-8

Все лица и события, описанные в этой книге, подлинные. Любые несовпадения имен, названий, фактов - случайность или оплошность автора, за что он приносит свои извинения читателю.

---

Какая перестройка, какая контрреволюция, какой оплот?

Хорошим начальникам у нас по-прежнему работается хорошо, плохим — плохо, но все радуются: в Москве буря, в Прибалтике шторм, а здесь штиль. На Москву начальники посматривают выжидающе: быстрее бы опомнились, но и снисходительно: нам столичная распущенность не страшна, у нас мясные и молочные прилавки не собирают очередей, столица благоустраивается, строится метро, растет урожайность, повышается производительность... Недаром, как чуть что, на нас кивают — единственная опора, надежда перестройки и ее оплот. Хотя бузотеров тоже хватает. А некоторые даже пытаются спекулировать на временных трудностях со снабжением, на дефиците. Им бы только бороться — с фашизмом, милитаризмом, сталинизмом, военщиной, сионизмом, антисемитизмом, бюрократией, лженаукой, мелиорацией и радиацией. На всем наживая скандальную популярность...

V

— Стоп, — сам себе командует Сергей. — Дальше нельзя. На перекрестке проспекта и Волгодонской стоял милиционер в форме капитана. Я вышел, показал свое корреспондентское удостоверение, оставленное мне при увольнении «на случай, если надумаешь возвращаться», объяснил, кто в машине и что едем по делу. Нас пропустили.

По проспекту в направлении к Восточному кладбищу, гремя начищенным металлом, шел военный оркестр.

Поставив машину на стоянке неподалеку от входа, мы прохаживаемся вдоль кладбищенской ограды, поглядывая на людей, которые прибывают веселыми ручейками, просачиваясь сквозь частокол милицейских ограждений, опоясавших все вокруг.

До означенного в листовке начала запрещенного властями (о чем знают все) и отмененного неформалами (о чем не знает никто) поминовения предков оставалось около часа.

Люди шли нарядно одетые, с цветами, многие — семьями, с детьми, некоторые катили детские коляски...

Движение транспорта перекрыто, но проспект свободен и от пешеходов: людские потоки струятся тротуарами, дорожками примыкающего к кладбищу молоденького прозрачного сквера, останавливаются, накапливаются у светофоров, как всегда покорно дожидаясь разрешающего зеленого. По устоявшейся здесь привычке никто не нарушает правил уличного движения.

Подползли «икарусы», штук десять. За большими окнами молодые люди — в шинелях, боевых касках, с плексигласовыми щитами на коленях, с неприлично торчащими между колен черными дубинками — сидят мрачно, не глядя по сторонам, но на воздух не выходят, видимо, дожидаясь чьей-то команды...

Подкатили пожарные машины...

На крытых брезентом грузовиках привезли курсантов милицейской школы; выгрузившись, они выстроились зловещим каре у ворот кладбища...

Ручейки, наталкиваясь на эту стену, упираясь в нее, недоуменно завихряются, сливаются в растущую на глазах толпу...

Тупо урча моторами, откуда-то сбоку вылезли свежевыкрашенные, хотя и с помятыми боками, судя по всему, видавшие виды огромные темно-зеленые зверюги с тупыми зарешеченными мордами и жерлами мощных водометов на крышах бронированных кабин...

Сгущается какое-то незнакомое напряжение...

— Это страх, — уверенно сказал Виктор. — В воздухе пахнет страхом...

Что, пожалуй, верно, хотя мне ничего подобного испытывать не приходилось.

— Мне кажется, здесь скорее тревожное любопытство, — вдумчиво возразил Сергей.

И это было правдой. Люди смотрели по сторонам с любопытством[5]. Выискивали в толпе знакомых, к которым тянулись, с которыми тихо заговаривали, почему-то подозрительно оглядываясь по сторонам — на незнакомых, сразу оказавшихся чужими...

— А по-моему, просто идиотизм, — сказал я. — Кого и зачем они собираются устрашать?

Подошел Валера Голод, бородатый и седеющий спортивный комментатор, с которым почти двадцать пять лет назад мы начинали в молодежной газете, тогда еще не собираясь седеть и понимая друг друга с полуслова[6].

— Старик, и ты здесь!.. Что-то я не пойму... Ты же человек официальный, всегда состоишь при начальстве. Или ты здесь «по поручению»?.. Но что за вид, что за шляпа, где ты ее оторвал! Хиппуешь? Или... маскируешься под неформалов?..

— Ты лучше скажи, что сейчас будет?

— Ты что, «ориентировку» не читал? — Голод посмотрел на меня совсем подозрительно. — Впрямь ничего не знаешь или придуряешься?

Я смутился. «Ориентировку» я читал.

Едва приехав в город и пройдясь по кабинетам «больших ребят» (со многими из них я поддерживаю приятельские отношения), я получил любопытный документ. Он назывался «Некоторые актуальные вопросы идеологической работы в современных условиях (В порядке ориентирования для секретарей партийных комитетов)», размножен с грифом «Для служебного пользования».

Ситуация в городе, оказывается, тревожная, да еще усложняемая:

противоречивым положением в творческих союзах и в рядах научной интеллигенции, где сложились разнополюсные по своим взглядам группировки,

стремительным ростом сети так называемых «неформальных» националистических объединений, численность которых за последний год выросла примерно в 5 — 7 раз,

созданием экстремистами во главе с Симоном Поздним и Витусем Говорко под прикрытием «Мартиролога» так называемого Народного фронта для достижения далеко идущих целей захвата власти[7].

...При анализе очевиден марионеточный характер «неформальных» объединений. Но уповать на малочисленность их рядов недопустимо. «Солидарность» в Польше поначалу не превышала 30 человек...

...Наступающую волну социальной демагогии можно блокировать только в том случае, если оперативная информация о готовящихся акциях идейного противника будет своевременной. Реагирование по принципу «акция — контракция» не может изменить сложившуюся обстановку. Необходимо встречное, опережающее действие с применением всех средств...

Взревев моторами, страшилища водометов поползли к воротам кладбища...

За ними потянулась вереница милицейских уазиков с включенными «канарейками»...

Следом двигались грузовики с зарешеченными окнами железных будок (но не обычные «воронки», а военные, повышенной вместимости)...

Завизжали сирены «Скорой помощи»...

— Я не думал, что дело зашло так далеко, — сказал я Голоду, как бы оправдываясь.

— Никто не думал, — ответил Голод, — но эти партийные олухи нас еще дальше заведут... Я знаю, что сейчас будет. Сейчас они начнут производить вычленение зачинщиков и расчленение толпы.

VI

Толпа была и без того заметно разобщена. Сегодня, 30 октября, сюда, к Восточному кладбищу, пришли разные люди, из самых различных побуждений.

Из принципа — те, кому запретили проводить митинг. Сейчас они раздавали в толпе листовки с призывами создавать «группы поддержки» Народного фронта.

Из солидарности — те, кто их поддерживал, прямо ни в чем не участвуя...

Из любопытства — те, кто, прочтя навязчивые предупреждения в «Вечерке» о том, что на митинг не следует ходить, не смог усидеть дома...

Кроме того, пришли подогретые парткомами представители рабочего класса, кого прийти попросили... Пришли возмущенные «наглостью распоясавшихся неформалов» сориентированные работники и активисты партийных комитетов, легко узнаваемые по добротной и аккуратной одежде, по манере держаться, прохаживаясь вместе, но как бы раздельно, в толпе, но как бы чуть в стороне, по умению двигаться, чуть выпятив грудь, обычно переходящую, независимо от пола, в трудовую мозоль живота.

Пришли еще и те, кто по службе, их было довольно много, они, пожалуй, больше всего бросались в глаза своей штатской одеждой и старанием остаться незамеченными.

Впрочем, не всегда.

На проспекте, как раз возле светофора, они уже действовали. И весьма решительно. Началось вычленение. Валера Голод был прав.

По толпе прокатилось:

— Взяли Купавина...

— Взяли Маточкина, вместе с семьей[8]...

— Взяли Позднего...

Так схватили человек двадцать.

И повсюду военные и милицейские чины.

Распоряжался всем подполковник — невысокий, коренастый, плотный, похожий на Виктора[9].

— Я па-прашу ра-зой-тись... Я па-прашу... А вокруг полковники, полковники, полковники... И еще главнее полковников — генералы? — в штатском, которые полковникам отдавали краткие распоряжения, на что те неизменно кивали, продолжая ничего видимого не делать, тем не менее что-то делая.

Но нет, делали и видимое, и совсем безумное.

В толпе тут и там мелькали нарядные бело-красные бумажные флажки и даже зонтики. А на одной из женщин была яркая куртка такой же «вызывающе националистической», как будет потом отмечено в милицейском протоколе, расцветки. Снующие в толпе молодчики набрасывались на людей с флажками, пытаясь их вырвать, некоторых хватали и тащили к машинам. На женщину в куртке навалилось сразу несколько здоровых мужиков, скрутили и поволокли, несмотря на ее отчаянные попытки вырваться и улюлюканье толпы.