Андрей Левицкий - Трое против Зоны

• Название: Трое против Зоны
• Автор: Андрей Левицкий
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-080491-7

Можно ли противостоять Зоне?

Не отдельным ее проявлениям, не только мутантам, не только странной, изменчивой погоде или будто сошедшим с ума аномалиям – но всей Зоне целиком?

Можно. И это вам докажут два отчаянных сталкера Химик и Пригоршня, а также их нежданный напарник, бывалый наемник и авантюрист.

Но как долго эти трое смогут противостоять самой Зоне?

И почему Зона пытается уничтожить их?

---

Мне было что сказать, я мог сказать много, но ничем из того, что меня беспокоило, я с Пригоршней делиться не собирался. Пока, во всяком случае. Слишком мало информации и много домыслов и фантазий. Много непоняток. Есть такая штука в математике – ослиная индукция. Это когда закономерность выводится на основе всего лишь двух членов последовательности. В то время как нужно минимум три члена. Я очень не любил пользоваться ослиной индукцией в построении своих объяснений, предпочитал подождать и набрать как можно больше реальных фактов. И только тогда строить гипотезы.

Но Никита – настырный малый, за то время, что мы ходим вместе, я его хорошо изучил. Он ведь пристанет, как репей к собачьему хвосту, и не отвяжется, пока не вытянет из меня всего. Поэтому надо было срочно сообразить, как отбрехаться. Чего бы такого сказать, чтобы отвязался? Никите много не надо, даже видимость логики его успокоит на некоторое время. Потом, конечно, он покумекает, сообразит, что я его опять наколол, и снова пристанет. Но это будет уже потом. А вот сейчас – что бы такого правдоподобного брякнуть?

Пригоршня выжидающе смотрел, довольный, что уел меня на моей территории, нашел прореху в логике. Я открыл рот…

Короткий крик донесся из леса. Мы с напарником вскочили, переглянулись – и, не сговариваясь, бросились с холма.

– Федор! – на бегу выдохнул Никита.

Продравшись сквозь кусты лещины и неожиданно вставший на пути малинник, мы вывалились на большую поляну. Тело увидели сразу. Молодой лежал, неестественно выгнувшись, голова откинута, почти оторвана, из шеи хлещет кровь. Вернее, уже не хлещет, вяло, толчками вытекает. Но земля вокруг пропитана кровью, и трава почернела.

– Стой! – Пригоршня схватил меня за локоть, едва увидел труп. – Дробилка!

Я остановился, пытаясь выровнять дыхание. Да, судя по состоянию тела, Никита правильно угадал, это аномалия под названием «дробилка». Она затягивает внутрь и ломает все, что в нее попадет.

Из кустов на противоположной стороне поляны выскочил Шнобель. Куртка расстегнута, рукав разодран.

– Что, кто кричал? – взволнованно спросил он. – Вроде…

Взгляд его упал на труп. Он издал невнятное восклицание и сделал два осторожных шага вперед. Замер, сунув руку в мешочек на поясе, достал гайку, но кидать не стал. Нервно подбросил на ладони, затем осторожно убрал обратно.

– Что ж ты, Федя? – опустив голову, пробормотал он. – Говорил же я тебе: осторожней надо, осторожней…

– Вы с ним говорили после того, как ушли из лагеря? – спросил я. Вдруг вспомнились слова кашевара «Единства», подозрения Федора… А что, если?.. Но что «если», я не мог придумать.

– Да не сейчас, раньше, – огорченно махнул рукой Шнобель. По дуге обойдя аномалию, он приблизился к нам. Вечер уже вступил в свои права, в лесу быстро сгущались сумерки.

– Что это у тебя с рукавом? А это что, кровь? – я посмотрел на его руку. Он опустил взгляд, удивившись.

– А что? А, это? Ну хрен знает, порвал, когда бежал, наверно. – Шнобель двумя пальцами поднял висящий над локтем лоскуток. – Я как крик услышал, так дороги не разбирал уже. Думал, может, успею на помощь. Как сам куда не вляпался… Да-а, парень, – вздохнул он. – Тебя теперь и не вытащить, не похоронить… Угораздило же…

«Дробилка» не отключилась, поймав Федора, такое иногда бывает. Она продолжала корежить труп, ломать руки, ноги – тело подрагивало, меняясь, и уже все меньше напоминало человека, все больше какое-то загадочное насекомое. Я отвернулся.

Пригоршня медленно обходил вокруг аномалии, проверяя, нельзя ли извлечь тело.

Но труп лежал не с краю, как бывает обычно, а ближе к центру, совершенно изломанный. Будто не случайно Федор туда попал, и его затянуло, будто его швырнула туда какая-то сила. Только вот какая сила способна такое сотворить здесь, в лесу? На этой полянке?

– Полный абзац, – сказал Пригоршня, подходя к нам. – Никак не вытащить. – Он стащил с головы шляпу. – Молодой… вот и попался. Ходить бы тебе и ходить еще по Зоне…

– Лопатка где? – спросил я. Наемник посмотрел на свои пустые ладони, похлопал себя по поясу, по разгрузке:

– И верно, где это я ее обронил?

– Хотелось бы знать, – сердито сказал я.

– Эй, Химик! – Никита положил широкую ладонь мне на плечо. – Ты чего, Ромыч сам только что прибежал.

Я потряс головой. Действительно, что это я? С чего я вообще решил, что Федор не сам в аномалию попал? Ну в центре лежит, ну изломан не так, как обычно, когда дробилка сталкеров затягивает, которые неосторожно прошли слишком близко, не заметив аномалию. Бежал за зайцем, шарахнулся от мутанта, дробилка очень сильная – тысяча причин может быть! Сам ведь я постоянно предостерегал других, чтобы не усложняли, Оккамом пугал. А теперь накручиваю.

Просто… просто не верится. Невозможно взять и так быстро смириться со смертью человека, пусть даже он тебе не очень и нравился. Но мы ходили вместе с Федором несколько месяцев, свыклись с ним. С его трудным характером, с удачей, с меткостью. С тем, как любит… черт, любил он шоколад из натовских сухпайков и цапался со всеми окружающими.

Мы еще постояли над окровавленным телом Федора, думая каждый о своем. Затем молча двинулись в лагерь. Там Шнобель, вздыхая, открыл-таки тушенку и сварил быстрый супчик с макаронами. Я сидел на бревне, тупо глядя в огонь. Пригоршня разлил чай, протянул мне и наемнику по кружке:

– Помянем напарника. Молодой был, непутевый, но перспективный. Дробилка ему пухом.

Мы глотнули. Чай был обжигающе горячий, и я закашлялся. Стемнело, пламя освещало наши унылые лица, склонившиеся над костром. Мне вдруг отчетливо показалось, что Федор рядом, он близко, возвращается с охоты и вот-вот вступит в круг света, высвеченный огнем. Скажет: «Опять без меня начали?» – и по своему обыкновению надуется, как мышь на крупу. Но я помнил, как неестественно, как криво была повернута его голова, как почернела земля вокруг шеи, как удивленно смотрели в небо светлые глаза.

Тогда я понял, откуда пошло у людей представление о привидениях. Для каждого человека, с которым мы долго общаемся, образуется у нас в мозгу цепь электрической активности. Крутятся сигналы по нейронам, для каждого человека своя дорожка. И вот человек умирает, исчезает из твоей жизни – а электрические сигналы в мозгу, дорожка эта нейронная, не исчезает сразу. Человека нет, а сигналы крутятся еще какое-то время, крутятся… и кажется тебе, что он есть, что он жив, отошел только, но вот-вот вернется. Отчетливо так кажется, до дури, до дрожи. Почти до галлюцинаций. Вот и мерещились людям призраки недавно умерших людей – это мозг воссоздавал их образы по сигналам от оставшейся дорожки.

Остаток вечера прошел в скорбном молчании. Шнобель долго сидел, глядя в костер, теребил лоскуток на разодранном рукаве и вздыхал. Я думал о том, что у меня только один близкий человек на этом свете – Никита. После смерти брата и его семьи я ведь остался совершенно одинок. Сильно сдружились мы с Пригоршней за то время, что вместе Зону топчем, и теперь не просто напарники, а еще и друзья. И мне было бы очень горько вдруг, вот так внезапно, потерять его.

Я поднял голову и увидел, что сидящий рядом Пригоршня тоже смотрит на меня, примерно с тем же выражением. Мы никогда не говорили об этом ни слова, но сразу поняли друг друга.

А наутро снова пустились в путь. Жизнь про-должалась.

Глава 6 Гнилое болото

– Не нравится мне это задание, Никита, – заявил я, пока Шнобель ходил умываться. – Нутром чую, что-то с ним не то. Давай откажемся, пока не поздно.

– Поздно, мы аванс взяли, на снарягу потратили, – возразил Никита. – И вообще, не стоит. Слухи пойдут, мол, струсили Химик с Пригоршней, слили задание, клиента кинули. А репутация в Зоне порой важнее экипировки, сам знаешь.

Вздохнув, я продолжил сборы. К сожалению, сейчас Никита прав. А когда он прав, так он прав…

Рюкзак Федора я отдал Пригоршне вместе с большей частью поклажи. Он у нас сильный, ему полезно тяжести таскать.

Никита первым делом провел ревизию оружейных запасов молодого. Тот любил пушки и таскал с собой две-три, зачастую разного калибра. Запасной одежды, еды брал по минимуму, предпочитая охотиться, чем брать тушенку, – зато набивал рюкзак разнообразным боезапасом. За что его очень ругал Пригоршня. «Оружие у всего отряда должно быть под один патрон, – наставлял он молодого. – Если кто-то выбыл из строя, его боезапас пригодится всем. Если у одного кончились патроны, другой всегда может поделиться». Но Федора было не пронять в этом вопросе. И теперь Пригоршня выгружал из рюкзака коробки с натовскими винтовочными и пистолетными патронами.

– И ведь не лень же ему все это таскать было! – разорялся Никита, изучая маркировку на картоне. – Главное, все стволы с ним сгинули, так что это все уже ненужное барахло. Ромыч, тебе пару коробок натовского патрона не надо? Бусы сделаешь…