Ольга Чигиринская - Мятежный дом

• Название: Мятежный дом
• Автор: Ольга Чигиринская
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Новый роман Ольги Чигиринской «Мятежный дом» — долгожданный сиквел космооперы «Сердце меча» — продолжение истории об экипаже и пассажирах «Паломника».

---

— Как они могли встретиться? Где это было?

— В Доме Белой ветви.

— Позвольте мне, — Огата коротко поклонился «лунному сёгуну». — Все равно он не знает всей истории. Ричард Суна пришел в бордель «Горячее поле», где я жил в то время, и предложил мне сделку: голова Нуарэ в обмен на заключение мира с Сэйта. Дело в том что его соплеменники, имперские пленные, страдали от нашей дурацкой вендетты. Цена сделки меня вполне устроила.

— Ты пошел на сделку с убийцей моей дочери? — губы сеу Альберты были почти белыми.

— Госпожа Альберта, — Огата скрестил руки на груди. — Я понимаю ваши чувства. Но мои чувства мне ближе. Лорел отказалась защищать Карин от нападок моей матери, пока я был в плену. Я подыхал от боли на равнинах Андрады — а вы и ваша дочь помогли затравить женщину, которую я любил. За что же мне враждовать с Ричардом Суной? За то, что вы сломали его судьбу так же, как и мою?

— Он. Убил. Мою. Дочь! — госпожа Альберта ударила по столу ладонью.

— Что ж вы вправе его ненавидеть — но за что ненавидеть его должен я?

— Он преступник, — подал голос Шнайдер. — Ненавидите вы его или нет, но он нарушил закон и был осужден Советом капитанов.

— И казнен, верно? А если он понес наказание — все счеты должны быть закончены. Вам напомнить прецедент Альбера Го?

Поединок взглядов между Шнайдером и Огатой закончился в пользу последнего.

— Ройе хорошо подготовил вас, — усмехнулся Рихард.

— Не жалуюсь.

— Суна совершил еще несколько убийств в Пещерах Диса. Что вы на это скажете?

— Его за это осудили?

— Нет, но он объявлен в розыск.

— Я же не полицейский. Я не обязан ловить тех, кто объявлен в розыск.

— Но вы гражданин дома Рива, находящегося в состоянии войны с Империей. А он — имперец.

— И что из этого следует?

— То, что имперец с оружием в руках — враг, — с самой елейной усмешкой сказала сеу Альберта. — И ваш долг как офицера Рива — стрелять в него.

— Вы забыли один существенный момент, — не менее приторно улыбнулся ей в ответ Огата.

— Вот как? И какой именно?

— У врага, сдающегося в плен, надлежит принять сдачу. После того как с Нуарэ было покончено, Суна сдался мне в плен, и если вы не верите мне — поверьте Дормье. Скажи, это правда? Суна сдался в плен?

— Да, — проговорил калека.

— И где же он сейчас? — надтреснутым голосом спросила сеу Альберта.

— Не знаю.

— Бежал, — ответил за него Огата.

— И ты будешь утверждать, что ничем ему не помог?

— Я клянусь, что не имел отношения к побегу! — Северин поднял правую руку ладонью вперед.

— Да чего стоят твои клятвы! — цукино-сёгун окончательно вышла из себя. — После того как ты нарушил нашу общую клятву, приняв христианство, ты любую можешь нарушить!

— А вот если я сейчас подниму против вас дело о клевете, — приподнял брови Огата. — И выиграю. Неловко же будет.

— О клевете? — госпожа Альберта повернулась к Дормье. — Скажи, Огата — христианин?

— Да, — кивнул тот.

— Ты видел, что он когда-либо исправлял христианские обряды? — быстро спросил тайсёгун.

— Нет.

— Он молился Единому Богу или Христу? Ты видел это?

— Нет.

— Откуда же ты знаешь, что он крестился?

— Джемма сказала.

— То есть, мы должны поверить на слово врагам Северина Огаты, исходя из слов его покойной матери, которой было выгодно оклеветать сына, — заключил Шнайдер.

— О чем мы тоже знаем только из косвенных показаний, — возразила его мать.

— Я не понимаю, — возвысила голос госпожа Сэйта, — клан Шнайдеров хотел бы продолжения вендетты между Сога и Сэйта? Или этого хочет лично цукино-сёгун? Как объяснить ваши действия, сеу Шнайдер? Случай ведь ясный: Джемма Син Огата убила мужа и заново подогрела уже протухшую старую вражду ради того, чтоб замести следы. Я услышала извинения и предложение мира, и меня это вполне устраивает. Размеры выплат за понесенный ущерб и клевету обсудим позже, главное — у нас есть принципиальное согласие на то, чтобы заключить мир. Это между Сога и Сэйта, какое до этого дело Шнайдерам?

— Мы не можем отдать клан в руки предателя, это же очевидно, — сказала леди Альберта.

— Кто здесь еще предатель, хотел бы я знать! — взорвался Северин. — Прав был Ройе — знал бы я заранее, что здесь будет, крестился бы на самом деле, чтобы швырнуть это вам в лицо! Когда у Джеммы отнимали ребенка, чтобы отдать его в синоби, хоть кто-то из вас что-то сказал в ее защиту? Нет, вы молчали! Когда меня загнали на Сунагиси, отбирать у голодных хлеб для нашего доблестного Крыла, когда мне на свою совесть пришлось обеими ногами наступить — вы опять же молчали! Когда Лорел отказалась защищать права моей жены, вы ей возразили? Ни слова! Когда я вернулся из плена и мне выкатили претензию за то, что я там не сдох, вас опять слышно не было. Зато вас слышно теперь. Вам теперь интересно, не изменил ли я там нашей чудесной вере, по которой ради людей и кораблей можно кого угодно сунуть под каток. Нет, не изменил! Тогда мне казалось правильным держаться наших клятв. Сейчас я думаю — не дурак ли я был?

— Как глава клана, — вздохнул Рихард, — я официально заявляю, что не намерен препятствовать заключению мира. Как тайсёгун, я готов выступить поручителем при выплате всех репараций…

— Вопрос о репарациях, — Огата оттянул воротник, — придется обсуждать с Максимом Ройе. Он является фактическим собственником всего имущества клана Сога. Но мы не сможем заключить мир, если Совет не снимет с меня обвинение в незаконном мятеже.

— Согласен, — Шнайдер кивнул матери.

— Что ж, — госпожа Альберта послала Огате уничтожающий взгляд. — Начнем голосование. Кто за то, чтобы признать мятеж Северина Огаты законным?

Такое голосование, подумала Бет, возможно, наверное, только в доме Рива. Законный мятеж, с ума сойти.

И как раз тут в зал ворвался — о-ля-ля! — начальник полиции Пещер господин Кумар. С недоброй вестью о бунте в Корабельном городе. Конец заседания вышел довольно скомканным, и Бет вместо положенной официальной церемонии представления юного Огаты ко двору, просто оказалась с ним наедине в ротонде, примыкающей к залу.

Юный Огата был такой же длинный, как и его не менее юная тетушка — и, наверное, как все в этой семье. На Бет он смотрел сверху вниз и явно не знал, куда девать руки. Бет уже заучила, что таких случаях людям предлагают чаю. И руки заняты, и рот при деле.

Нельзя же вот так, с наскока задавать вопрос «А как там мой Дик?»

— Как я вижу, — начала она осторожно, — допрос этого… человека произвел на вас такое же впечатление, как и на меня.

— Извините, — юноша опустил голову, и одна из косиц, перевитых серебряными шнурами, чуть не упала в чай. — Я не мог себе представить, что дойдет до такого. Отец всегда отличался… тяжелым характером, но вывалить наш позор прямо так, на людях…

— По-моему, это не ваш позор. А тех, кто с вами это сделал.

— И те, и другие — родные мне люди, — бесстрастно проговорил юноша. — Кого-то я должен буду стыдиться. В любом случае. Или отец мой безумец и предатель, или бабушка — убийца и лгунья. Веселый выбор.

Бет кашлянула.

— А что, здесь этим можно кого-то удивить? В смысле, убийства и ложь тут — такая уж необычная вещь?

Анибале изумленно посмотрел на нее.

— Вы не боитесь говорить об этом? Ведь речь и о вашей матери тоже.

— Ну… да, она поступила с вашей мамой скверно, но, по правде говоря, я так мало ее знала, что мне за нее не обидно и не стыдно. Мне просто жаль, что так вышло, но я не хотела бы, чтобы это помешало нашей дружбе.

Анибале улыбнулся и пожал плечами.

— Я скоро привыкну, — пообещал он. — Но ваша бабушка… не похоже, чтоб она относилась к этим вопросам так же легко, как и вы.

— Это проблемы моей бабушки, — отрезала Бет.

Анибале снова пристально посмотрел на нее. «Интересно, была бы ты такой храброй, если бы император не избрал тебя в невесты?» — прочла Бет в этом взгляде.

— Если вы хотите меня спросить о ком-то, — юноша снова сосредоточился на своей чашке, — спрашивайте.

Бет очень-очень тщательно жевала марципан, обдумывая вопрос.

— Ваша мама, — спросила наконец она, — и вправду была кузиной Райана Маэды?

— Да, — кивнул Анибале. — Она… она была гэйко, вы понимаете, что это значит?

— Да, мама несколько раз приглашала гэйко, — Бет хотела было уточнить сначала, какая из мам, но тут же подумала — зачем?

— Ну вот, Карин… мама жила на станции Ходэри, ее приглашали к разным большим армейским чинам, в том числе и к отцу, Маэду тоже туда приглашали как знаменитого сумоиста… Так и получилось, что отец подружился с Маэдой и женился на маме.

— Если вам хоть одну секунду из-за этого стыдно, — сказала Бет, — я не буду вас уважать. Знайте, что как бы там ни было, а ваш отец — герой.