Марианна Басина - Петербургская повесть

• Название: Петербургская повесть
• Автор: Марианна Басина
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1974

Документальная повесть о жизни и творчестве великого русского писателя Н. В. Гоголя. Автор знакомит читателя не только с памятными местами, связанными с жизнью и творчеством писателя, но и рассказывает, как Н. В. Гоголь при помощи А. С. Пушкина и В. Г. Белинского вошел в мир литераторов и силою своего таланта создал такие замечательные произведения, как «Невский проспект», «Ревизор», «Портрет», «Мертвые души».

«Петербургская повесть» — документальная повесть о том, как юный мечтатель Николай Гоголь приехал из украинского захолустья в столичный Петербург, желая служить человечеству, и как суровая действительность беспощадно разбила его иллюзии. Только благодаря целеустремленности, непреклонной воле, преодолевая всяческие препятствия, нашел юный Гоголь свое место в жизни. А место это определилось его великим талантом. С помощью Пушкина, а затем Белинского вошел молодой писатель в большую литературу, стал знаменит. Но и дальнейший путь его был тернист и труден, ибо это был путь сатирика-реалиста, обличающего порядки самодержавно-крепостнической России.

Читатель узнает о том, как создавались многие произведения Гоголя, ставшие новым словом в русской литературе, где и как жил писатель в Петербурге. Речь пойдет о жизни того Петербурга, который впоследствии стали называть «гоголевским».

Книга знакомит читателя с памятными местами Ленинграда, связанными с жизнью и творчеством автора «Невского проспекта» и «Ревизора».

«Петербургская повесть» — первая часть трилогии М. Басиной «Великие обличители». Вторая часть трилогии — о Некрасове — «Литейный, 36», была издана ранее, в 1971 году. Над третьей частью — о молодом Достоевском — автор работает.

Для среднего и старшего возраста

---

Многое, очень многое зависит от учителя…

И, идя на занятия, Гоголь думал: «Леность и непонятливость воспитанника обращаются в вину педагога и суть только вывески его собственного нерадения; он не умел, он не хотел овладеть вниманием своих юных слушателей; он заставил их с отвращением принимать горькие свои пилюли».

Чтобы помочь Гоголю выбиться из нужды, Плетнев раздобыл ему еще и уроки в домах статс-секретаря Лонгинова и генерала Балабина. У Балабиных Гоголь учил дочь, у Лонгиновых — трех мальчиков.

Гоголь подружился с десятилетней Машей Балабиной и ее матерью Варварой Осиповной. Подружился он и с мальчиками Лонгиновыми, старшему из которых было тринадцать, а младшему девять лет.

Детям нравилось, что Николай Васильевич не похож на других учителей, — добродушен, насмешлив, невзыскателен.

Мальчикам Лонгиновым его представили как учителя русского языка, а он на первом же уроке заговорил о другом: о трех царствах природы, о естественной истории. На следующих уроках речь пошла о географии, затем об истории.

— Когда же начнем мы, Николай Васильевич, уроки русского языка?

— На что вам это, господа? — усмехнулся Гоголь. — В русском языке главное дело уметь ставить «ять» и «е». А это вы и так знаете, как видно из ваших тетрадей. Просматривая их, я иногда найду случай заметить вам кое-что. А выучить писать увлекательно никто не может. Это дается природой.

И все же Гоголь следил за их речью — он терпеть не мог стертых, избитых выражений.

— Кто это вас научил так говорить? — возмущался он.

«Гоголь скоро сделался в нашем доме очень близким человеком, — вспоминал Михаил Лонгинов, младший из его учеников. — В дни уроков своих он часто у нас обедал и выбирал обыкновенно за столом место поближе к нам, детям, потешаясь и нашею болтовней и сам предаваясь своей веселости. Рассказы его бывали уморительны; как теперь помню комизм, с которым он передавал, например, городские слухи и толки о танцующих стульях в каком-то доме Конюшенной улицы, бывшие тогда во всем разгаре».

Россказни о «танцующих стульях» занимали весь Петербург. Тех, кто поумнее, — смешили, других, веривших всякому вздору, — пугали. Пушкин записал в своем дневнике: «В городе говорят о странном происшествии. В одном из домов, принадлежащих ведомству придворной конюшни, мебели вздумали двигаться и прыгать; дело пошло по начальству. Кн. В. Долгорукий нарядил следствие. Один из чиновников призвал попа, но во время молебна стулья и столы не хотели стоять смирно. Об этом идут разные толки. N. сказал, что мебель придворная и просится в Аничков».

Гоголь пленил не только своих учеников. Мать мальчиков Лонгиновых отличала молодого учителя и охотно беседовала с ним.

Гоголю льстило ее внимание. «Более всего удивлялся я уму здешних знатных дам (лестным для меня дружеством некоторых мне удалось пользоваться), — рассказывал Гоголь Марии Ивановне. — Они, можно сказать, еще вдвое образованнее мужей своих».

Как ему удалось подружиться со знатными дамами, Гоголь умолчал. Он знал, что, по разумению полтавских помещиков, занятие учителя для дворянина зазорно. Для них домашний учитель — это сбежавший семинарист, «убоявшийся бездны премудрости», которого даже небогатый панок может нанять за сто рублей в год.

«Я думаю, — писал Гоголь уехавшему из Петербурга Данилевскому, — нами обоими не слишком довольны дома — мною, что вместо министра сделался учителем, тобою, что из фельдмаршала попал в юнкера».

Сам же Гоголь не роптал на судьбу. Утраченное на первых порах душевное равновесие вновь вернулось к нему. Теперь он благословлял выпавшие на его долю испытания и неудачи — эту жизненную школу. «Ни на какие драгоценности в мире не променял бы их. Чего не изведал я в то короткое время? Иному во всю жизнь не случалось иметь такого разнообразия. Время это было для меня наилучшим воспитанием, какого, я думаю, редкий царь мог иметь. Зато какая теперь тишина в моем сердце! Какая неуклонная твердость и мужество в душе моей».

«У НАС В ПАВЛОВСКЕ ВСЕ СПОКОЙНО»

В конце февраля 1831 года Плетнев писал Пушкину в Москву: «Надобно познакомить тебя с молодым писателем, который обещает что-то очень хорошее. Ты, может быть, заметил в Сев. цветах отрывок из исторического романа, с подписью оооо, также в Литературной газете Мысли о преподавании географии, статью: Женщина и главу из малороссийской повести: Учитель. Их писал Гоголь-Яновский. Он воспитывался в Нежинском Лицее Безбородки. Сперва он пошел-было по гражданской службе, но страсть к педагогике привела его под мои знамена: он перешел также в учители. Жуковский от него в восторге. Я нетерпеливо желаю подвести его к тебе под благословение. Он любит науки только для них самих, и как художник готов для них подвергать себя всем лишениям. Это меня трогает и восхищает».

Гоголю и самому не терпелось познакомиться с Пушкиным. Надеялся встретить его у Дельвига — Пушкин то и дело наезжал в столицу, — да не довелось.

Когда Гоголь приехал в Петербург, чуть не в первые же дни побежал справляться, где найти Пушкина. Узнал, что Пушкин как раз в столице и, по своему обыкновению, остановился на Мойке в гостинице Демута. Решил повидать его. Отправился к Демуту. Сперва шел бойко. Но чем ближе подходил, тем шаги замедлялись. А у дверей гостиницы напала такая робость, что убежал без оглядки. Походил, походил, зашел в кондитерскую, выпил для храбрости рюмку ликеру — и опять к Демуту, прямо в номер Пушкина. Дверь открыл слуга.

Невский проспект у Полицейского моста через Мойку. Третий дом справа — гостиница Демута. Литография П. Иванова по рисунку В. Садовникова. 1830-е годы.

— Что, барин дома? — осведомился Гоголь.

— Почивают, — был односложный ответ.

— Верно, всю ночь работал?

— Как же, работал… В картишки играл.

А Пушкин-то представлялся ему не иначе как в кабинете, беседующим с музами, творящим, сочиняющим…

Еще раз идти к Демуту Гоголь не решился.

Знакомство состоялось в мае 1831 года, на квартире у Плетнева.

— Это и есть тот самый Гоголь, о котором я писал тебе, — сказал Плетнев Пушкину, подводя к нему Гоголя.

Пушкин сжал руку Гоголя своей маленькой крепкой рукой и окинул его проницательным взглядом.

Через месяц они встретились в Царском Селе.

Незадолго до знакомства с Гоголем Пушкин писал Плетневу: «О Гоголе не скажу тебе ничего, потому что доселе его не читал за недосугом. Отлагаю чтение до Царского Села, где ради бога найми мне фатерку…»

Пушкин только что женился на московской барышне, красавице Наталии Николаевне Гончаровой, и хотел вместе с женой провести лето под Петербургом. Плетнев снял для него домик в Царском Селе. В конце мая Пушкин поселился там, где прошли его лицейские годы, в любимом и памятном Царском. Он жил на углу Кузьминской дороги и Колпинской улицы, в доме вдовы Китаевой.

Двадцать седьмого июня Гоголь уже просил Марию Ивановну: «Письма адресуйте ко мне на имя Пушкина, в Царское Село, так: Его Высокоблагородию Александру Сергеевичу Пушкину. А вас прошу отдать Н. В. Гоголю».

Проще было указать свой собственный адрес в Павловске. Но Гоголь предпочел дать адрес Пушкина, чтобы в Васильевке и ее округе догадались, сколь он коротко знаком со знаменитым поэтом.

В Павловске, в четырех верстах от Царского Села, жил он у Васильчиковых, служил гувернером при их больном сыне. Взять место гувернера и покинуть Петербург заставила холера. Страшная азиатская гостья, уже опустошившая многие губернии России, в середине июня 1831 года добралась и до столицы. «Холера теперь почти повсеместна, — писал Гоголь матери, — и наш Петербург не избежал от ней. Слава богу, что она теперь не так опасна, и здешние доктора весьма многих вылечивают. — У нас в Павловске все спокойно, и я намерен не выезжать отсюда до тех пор, покаместь и в Петербурге не будет все спокойно».

A. C. Пушкин. Акварель П. Соколова. 1830-е годы

Это писалось для успокоения Марии Ивановны. На самом же деле все обстояло далеко не так идиллически. При первом появлении холеры царь бросил столицу на генерал-губернатора, а сам со своим двором укрылся в Петергофе. Вслед за царем сбежала аристократия и заперлась по дачам. Петербург охватила паника. И не удивительно. Генерал-губернатор Эссен был не способен к разумным действиям. Им вертел, как куклой, правитель его канцелярии некто Оводов, ловкий мошенник, пройдоха, взяточник.

Генерал-губернатор и дел-то не знал. Бывало, спрашивает у Оводова, просматривая бумаги:

— Это кто ко мне пишет?

— Это вы пишете.

— А, это я пишу. О чем?

Узнав, о чем он пишет, государственный муж ставил свою подпись.

И вот на это-то ничтожество Николай бросил Петербург.