Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 5 2013)

• Название: Новый Мир ( № 5 2013)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Повторяю, я говорю о духовных причинах христианизации Китая. К ним, как и всегда и всюду, примешиваются различные жизненные обстояния. Лет двадцать назад в научных кругах Китая задались вопросом: что позволило Европе (распространяя это понятие на Россию и Соединенные Штаты) достигнуть положения мирового лидера и удерживать его в продолжение нескольких столетий? Преобладающий ответ был: христианство; на которое стали смотреть, как на «религию успеха». Особым вниманием пользуется работа Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма». Результат: в городах Китая появились общины кальвинистов, которых никогда там раньше не было.

На селе, насколько я могу судить, христианство привлекает, между прочим, и своей коммюнотарностью (как это имеет место и в Африке). Традиционный конфуцианский уклад создавал в крестьянской среде атмосферу взаимной церемонной приветливости, но она как-то уживалась и с душевной сухостью, даже черствостью (чего стоит хотя бы обычай умерщвления «нежелательных» детей). Не говорю уже о том, что конфуцианство на селе полуразрушено; от него остался разве что культ семьи.

Что касается властей, то они заинтересованы в «добродетельном поведении» граждан, на чем бы оно ни строилось. Поэтому они реанимируют конфуцианство, но и поддерживают официально зарегистрированные христианские общины; да и «домашним», как мы уже говорили, особо не препятствуют.

Самый интересный вопрос: как христианство будет укореняться в совершенно новой для него культурной сфере?

В XIX веке американские миссионеры, отправляясь в Африку, прихватывали с собой, помимо экземпляров Библии, еще и партии зубных щеток и штанов (для мужчин — чтобы не ходили голыми). А в Китай миссионеры, кроме Библии, ничего с собой не брали: зубными щетками китайцы научились пользоваться раньше европейцев, а наготы не только стыдились (как и европейцы), но даже считали ее эстетически недостаточно благообразной. И все устройство человеческого тела — несовершенным. Отчего, например, заключали иногда детские головки в своего рода тиски, чтобы с течением времени они принимали «более изысканную» грушевидную форму; в подобные же колодки заключались ножки девочек, чтобы они навсегда оставались миниатюрными. Чем «благороднее» был китаец, тем больше он стыдился своего тела; все усилия костюмеров и косметологов были направлены на то, чтобы за одеждой, прической и средствами косметики скрыть человеческое естество. Нельзя отрицать, что такое отношение к телу, включая даже и упомянутые крайности, — проявления культуры, в ее качестве анти-природы.

Китай — страна древнейшей цивилизации и по-своему высокой культуры. Но по уровню развития философской мысли китайцы далеко отставали от Европы. Теперь же, преодолев когдатошнее свое наивное чванство (древние китайцы говорили, что только у них два глаза, у греков — один, а все остальные народы слепы), они и в этом отношении пошли в ученичество к Западу. Будучи по природе своей, и по контрасту с африканцами, рационалистами (по крайней мере, это видно на конфуцианцах), китайцы, обратившись к христианству, первостепенное внимание уделяют богословию; притом это относится и к широкой массе верующих. Американский публицист Мартин Рот поразился тому, сколь серьезно «простые» китайцы, как и корейцы, обсуждают вопросы веры: «Впечатление такое, что вы очутились в Афинах I века, рядом с (апостолом) Павлом, спорящим о преимуществах различных богов» [18] .

Собственно китайское богословие не может не иметь некоторых специфических особенностей; это связано с тем, что китайцы мыслят иероглифически. Вообще, язык богословия — вещь немаловажная. Заметим, что даже на латинском языке времен поздней античности трудно было передать некоторые тонкости греческих богословских терминов. А иероглифическое мышление — конкретно-образное. Да, китайцы рационалисты, но система мышления у них скорее символическая. Поэтому им гораздо проще перевести новозаветные тексты, нежели, скажем, сочинения Фомы Аквинского.

Впрочем, любые словесные формы выражения христианской мысли всегда несовершенны. Самая глубокая молитва — без слов (так, по крайней мере, считали и считают христианские мистики). И самое глубокое научение — «не устами и не в уши» (о. Павел Флоренский).

Нас, однако, должно интересовать не столько культурное обличие христианства в Китае, сколько другое: какое воздействие окажет оно — повторю это еще раз — на культуру Китая.

В начале XX века Поль Клодель (хорошо знавший Китай, где в продолжение ряда лет он занимал пост французского посланника) писал, что задача китайцев — вырваться из круговорота вещей (Дао) на дорогу, уходящую за горизонт. Если это им удастся, то тогда в мире наступит «желтый час». Похоже, что этот час уже наступает.

Опять-таки трудно избавиться от мысли, что начавшаяся христианизация Китая имеет провиденциальный смысл. Уже в недалеком будущем эта страна обещает стать ведущей державой мира в экономическом, политическом и, может быть, военном отношении. Но там, где растет земная сила, там являет свои возможности и сила духа.

Бросим взгляд на другую сторону Южно-Китайского моря. Еще одна азиатская страна, в которой быстро распространяется христианство, — Индонезия, где до сих пор господствовал ислам. Подсчитано, что ежегодно около 2 миллионов индонезийцев, в основном тех, кто исповедовал ислам, переходят в христианство [19] (насколько я знаю, в других мусульманских странах такие случаи крайне редки, а кое-где даже караются смертью). Если так пойдет и дальше, то уже в обозримом будущем в Индонезии появится христианское большинство.

 

Латинская Америка для христианства — далеко не «новая земля», католичество давно пустило здесь корни, и, похоже, достаточно прочные. Правда, в последнее время значительная часть паствы отошла от католической церкви и передалась пятидесятникам, но это все-таки раскол в рамках самого христианства. По сути своей пятидесятничество — секта, то есть уже по определению оно представляет собой нечто заведомо ущербное; в частности, это проявляется в том, что религиозная эмоция лишена здесь строя и меры, какие соблюдаются в католичестве. Но с другой стороны, накал религиозного чувства, вызывающий в памяти эпоху ранних протестантов, обычай каждодневного (!) посещения храма, скрупулезное изучение Библии (хотя лютеровское Sola scriptura — не главный их принцип, важнее для них схождение благодати), упор на «добрые дела» — все это говорит о сохраняющейся в Латинской Америке   энергии христианства.

 

IV

 

В 1453 году (напомню, что это год падения Константинополя) папа Николай II сказал: «Европа — это то, что осталось от христианства». На несколько столетий отождествление христианства и Европы (включая Россию и позднее Соединенные Штаты и другие территории, где расселились европейцы) стало само собой разумеющимся. Но вот наступило время, когда Церковь напомнила, что она — странствующая (paroicoisa по-древнегречески). И к Европе и европеоидам «не привязанная».

Христианство становится «религией Третьего мира»? Раньше других об этом подумали в Риме. Более четверти века назад кардинал Поль Пупар писал: «Однажды, тому с лишком тысяча лет, папы приняли решение попрощаться с римским миром и „обратиться к варварам” (passare ai barbari, что можно перевести и так: „перейти на сторону варваров”). Не следует ли ждать сегодня аналогичного и еще более глубокого движения?» [20] .

С некоторых пор только европейские народы, наследующие друг другу в возглавлении мирового движения, считались «историческими», а все остальные оставались в ранге «неисторических». Но как писал о. Сергий Булгаков, «историческими» делает народы религиозный жар (даже независимо от того, какую веру они исповедуют). Сегодня это народы «трех А» — Азии, Африки и Америки, в первую очередь Латинской [21] .

Пока что в мире происходит грандиозная перемена декораций. Осветители подыскивают нужный свет. Какие пьесы будут разыгрываться на этой сцене, остается только гадать.

[1] Claudel Paul. Cinq grandes odes. Paris, «Gallimard», 1936, р. 170.

[2] Боже, пришли яз ы ки! (лат.) .

[3] Bianchi E. Il pane di ieri. Torino, «Einaudi», 2008, р. 27.

[4] Уэльбек М., Леви Б.-А. Враги общества. М., «Иностранка», 2009, стр. 92 — 93.

[5] Гюго В. Собрание сочинений в 15 томах. М., «Гослитиздат», 1956. Т. 14, стр. 440.