Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2013)

• Название: Новый Мир ( № 7 2013)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

А вот Маруся поняла, что болезнь кралась за ним. Она ушла бы к нему окончательно, но чтобы потом сдать в клинику? Класть под промывание? o:p/

А он — высмеивал вульгарных пьяниц. И кричал, что для него это — горючее для полетов. У них там (он махал рукой) — левитация, а у нас — парения. Ну? Разве вы не парите еще? Крылышки-то почистите... o:p/

Еще у него была теория, что, отдавшись одной страсти, он избичует из себя все прочие. Действительно: он был стерилен к привычным искусам земли. Успех? Ха-ха. Зависть? Ха-ха. Деньги? Ха-ха. Слава? Ха-ха. Комфорт? Ха-ха. Что еще тревожит мужчину? От недостатка внимания женского Ванечка точно не страдал. Мнение других писателей о себе? «Они безнадежно отстали от сверкающих копытец моего беса». И сюда же (из дневников): «Русская литература склонна к анемии. Вместо того, чтобы сверкать, е-к-л-м-н, загорелыми икрами, она печально покашливает, бледнеет и даже вянет. Вот почему ее следует шлепать, следует взбадривать. Вот почему появился на свет я — Ванечка». «Меня, касатики, будут читать и после смерти. Прочие — шушера...» o:p/

Но даже аскет Ванечка не прочь был бы отпробовать салата с крабами или красных колбасок с охотничьим дымком, и хотя никогда сам не переступил порога писательского ресторана на Поварской (из снобизма), но ради Маруси готов был! Узнав, что Дом литераторов принадлежал ее родне (по матери — Олсуфьева), решил вернуть ей украденные апартаменты! Маруся смеялась, хотела затолкать его в троллейбус. Ванечка кричал: «Отдайте, проходимишки, все Марусе! Ее бабушка танцевала там на первом балу! Дедушка сочинял трактаты о вечном мире в Европе! Ваш коммунизм — это сон после несвежей котлеты! Но я проснулся, касатики! И вы проснитесь!..» o:p/

Сергей Михалков (костюм, как всегда, комильфо) наблюдал это со ступенек литературного дома, Ванечка раскинул объятия, задекламировал: o:p/

o:p   /o:p

Прилизан, зализан, без хохолков o:p/

Стоит на ступеньках Сергей Михалков... o:p/

И разве ему уж не жалко, o:p/

Что раньше он звался Мих а лков? o:p/

o:p   /o:p

«Все мы, касатики, что-то прячем: кто — под глазом фингалюшку от милого мужа, кто — залеченный сифиличок, кто — дворянские корни (намек на аристократическое ударение Мих а лков), кто — гениальность под глупым пиджачком. Это я прячу — ваш милый Ванечка...» o:p/

  o:p/

o:p   /o:p

12 o:p/

o:p   /o:p

Женщины влюбляются в рыцарей. (И не только футболистов.) Во всяком случае, Мария Розен полюбила. После ссоры с Аполлоновым она напишет стихи про рыцаря. Вернее, переведет со старофранцузского балладу «Шевалье де миракль». Ее следует петь, но просто представьте голоса трубадуров, рожок, дух полыни в холодные окна, подпрыгивающие огни, дыхание факелов, барона со шрамом на черной щеке, домочадцев и даже пса, который увлечен раздроблением косточки. Маруся не хотела читать перевод Аполлонову. Сначала, чтобы не думал — как он много значит для нее. Потом, когда он заболел, наоборот, из сострадания не читала, из суеверия (чтобы действительно с ним плохого не случилось). А когда заболел второй раз (и окончательно) — не успела. o:p/

o:p   /o:p

Мой рыцарь волшебный из легенды — o:p/

Сколь прекрасен он в золотых кудрях! o:p/

Все принцессы и маркизы o:p/

Повторяют «ох» и «ах». o:p/

Ему до них нет дела, o:p/

Хотя он веселый и чуть пьяноват. o:p/

o:p   /o:p

Мой рыцарь волшебный из сновиденья — o:p/

Сколь прекрасен он в доспехах своих! o:p/

Все графини и баронессы o:p/

Повторяют «ух» и «их». o:p/

А рыцарь гарцует на лошадке, o:p/

Ведь он из похода и чуть пьяноват. o:p/

o:p   /o:p

Мой рыцарь волшебный из доброй сказки — o:p/

Сколь прекрасен он из рыцарей всех! o:p/

Все горожанки и крестьянки o:p/

Повторяют «ох» и «эх». o:p/

Но рыцарь смеется, как мальчишка, o:p/

Никак не напьется, лишь чуть пьяноват. o:p/

o:p   /o:p

Мой рыцарь волшебный из книги песен — o:p/

Сколь прекрасен он, и движенья легки! o:p/

И (прости Господи) даже монашки o:p/

Чихают в смущении громкое «чхи»! o:p/

Ему до этого нет дела, o:p/

На лютне играет и чуть пьяноват. o:p/

o:p   /o:p

Мой рыцарь волшебный из Палестины — o:p/

Сколь прекрасен он в ранах своих! o:p/

Молчите, молчите, но королева o:p/

Тихо вздыхает печальное «ых». o:p/

Ему до этого нет дела, o:p/

Только поклонится: «Я чуть пьяноват». o:p/

o:p   /o:p

Мой рыцарь волшебный из тайны сердца, o:p/

Мой ненаглядный в золотых кудрях! o:p/

Ждала я тебя от Гроба Господня o:p/

Долгих пять лет. Ты сам виноват. o:p/

o:p   /o:p

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ o:p/

o:p   /o:p

1 o:p/

o:p   /o:p

Не встречался в русской словесности после Ивана Баркова человек более скромных потребностей, чем Иван Аполлонов. Все жизнеописание, пусть и колченогое, свидетельствует об этом. Романтические девушки (вот ревность что делает с людьми!), впрочем, возмутятся и припомнят обмолвки в «Полете на бесе в Ерусалим»: «Деньги? Может, я мечтаю, как мои пассии распластаются (коврик подоткни, спасибо) голышом на кожаном сидении открытого кабриолета? — загорать на ветерке без изъянов каких-либо частей тела... o:p/

Ездил бы я на работу в цивильное место — а они загорали бы. Какие еще занятия нужны женщинам? Я — на работу — у них прожарилась верхняя часть; я — с работы — нижняя. На работу — верхняя, с работы — нижняя. Хотя почему бы не наоборот? На работу — нижняя, с работы — верхняя. Главное — чередовать не забывайте. Куда ездил бы? Почему бы не в Институт отношений? Допустим, международных? (коврик подоткни, не понял?) — и читал бы лекции о правилах хорошего тона — к примеру, известно ли будущим посланникам Москвы, на которую с надеждой смотрят разные (ты коврик можешь подоткнуть?), что, приветствуя дипломатов иностранных держав, а особенно дипломатиц (контакты с индусками, с французками в последнее время разительно возросли), необходимо соблюдать политес и моральный кодекс и, скажем, вежливо целуя, никак не следует (будьте любезны, пометьте в конспектах) раздвигать им губы... (Я не сказал — раздвигать ноги! Эй вы, провокатор с галерки!..) Записали? Продолжим... o:p/

Хлопать по нижней части спины Маргарет Тэтчер недопустимо. Обращать внимание на расстегнутый гульфик Миттерана нельзя даже из соображений мужской солидарности. Про то, что вы лезете под юбку к Маргарет Тэтчер, не хочу даже мечтать... Мне предположить противно, что вы способны докатиться до нижней юбки...» o:p/

И еще цитата: «Если бы у меня случился мешок денег (мало ли — вдруг расстройство у инкассатора — побежал трусцой за угол, крякнул: ёМужик, посторожи!”), вот если бы случился мешок, я обменял бы на черную икру. Сто банок, кажисть, не плохо? Мне она понадобилась бы для натюрморта. То есть, конечно, натюрморта литературного. Какая она, икра, на глаз? А ноздрями? Запах трудноуловимый: что-то такое астраханско-болотно-камышовое и с подкриками чаек... Вообще-то описывать черную икру — трудно. Державин, Пушкин, Вильгельм Кюхельбекер, Давыдов (Денис Васильевич), Гоголь, Толстой, Чехов, Бунин — сломали перья. В том и закавыка, что трудно описывать , а вот — уписывать , т. е. глотать очень даже получается. Только не впадайте в пессимизм — у вас еще девяносто девять банок. Ну, поехали?» o:p/

Ванечка — нищий. Но с горячей фантазией. Без граммулечки (его словечко) зависти. Если он и сказал Марусе, что жаль — не могу пригласить тебя в ресторан, то она и ответила: глупый-глупый-глупый-глупый ... Не могу в ресторан, но землю Святую могу тебе подарить. o:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

2 o:p/

o:p   /o:p

Давно замечено: маршрут полета Ванечки в его фантастической повести странным образом совпадает с маршрутом поезда «Москва — Симферополь». Не угодно ли припомнить остановки, который делает крымский поезд и, соответственно, делает в «Полете в Ерусалим» подуставший бес? Тула, Орел, Белгород, Харьков, Мелитополь, Джанкой. И пейзаж «внизу, под пахом быстролетного беса» повторяет подробности, которые обыкновенно блаженный отпускник видит в пыльноватое окно курортного экспресса. Толстовские березки близ Тулы, краснощекие дивчины на малорассейских вокзальцах, синь воды у Арабатской стрелки, татарская пыль у Джанкоя... Даже счастливое потирание коленей в Симферополе есть! Правда, не после тесноты купе, а после засиделости на скрюченном бесе. Даже южная ночь под черным небом. Знакомый, надо полагать, расклад? Вам приходилось коротать ночь в курортном городке на лавке общественного парка или в зарослях неведомых растений в двух шагах от гостиницы, куда не впустил швейцар-мордоворот? Отличие Ванечкиных мытарств в том, что ночь в Ялте он проторчал в развилке старого платана (двенадцать метров над землей не хотите?!), причем бес, свернувшийся калачиком рядом, довольно нагло порывался Ванечку спихнуть вниз. За что получил подзатыльник. Притих. А ночь близ Бахчисарая, у Чуфут-кале? Бес свалил с плеч Ванечку бесцеремонно — в орлиное гнездо! Ладно гнездо было бы свободным, но ведь мамаша-орлиха высиживала кладку — а тут вдруг Ванечка и с ним — мохнатое существо! Этот опыт позволил Ванечке иной раз с умной грустью размышлять о том, что человечество что-то важное упустило, спустившись с деревьев вниз, перестав строить гнезда... o:p/