Александр Бачило - День гнева (сборник)

• Название: День гнева (сборник)
• Автор: Александр Бачило
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-235-01968-7

Сборник, составленный по материалам семинаров Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов при ИПО «Молодая гвардия». Здесь публикуются также произведения известного писателя Севера Гансовского и новые переводы зарубежной фантастики.

---

Хохрз сшвыб… Я перестал удивляться чему-либо.

Лишь одно не могло меня не трогать. Все жители Альтамиры прошли по страницам „Газетт“, только мое имя там не упоминалось. Мне ничего не пророчили, мне ничего не обещали. Почему?

Правда, никто мне и не мешал жить так, как я живу.

Теперь я каждый день ходил на мельницу старого Фернандо Кассаде. Я не пытался больше уйти от патруля, ведь солдаты и офицер просто шли за мною, никогда мне ни в чем не препятствуя. Наверное, в их постоянном присутствии был какой-то темный смысл, но, святая Мария, я никак не мог его уловить. Я даже сказал однажды офицеру, устроившемуся выше по ручью под тенью пальмы:

— Я прихожу сюда пить обандо.

— Нехорошее дело, — ответил офицер убежденно.

— Наверное. Но я прихожу сюда пить обандо. Вы когда-нибудь пробовали обандо?

— Конечно, — сказал офицер.

— А сейчас выпьете обандо?

— Нет. Нехорошее дело, — ответил офицер убежденно.

— Наверное, вас интересует спорт?

— Да. Это полезное дело.

— Это так, но ведь оно возбуждает, оно лишает покоя. Ведь всегда интересно знать, какая лошадь придет в гонке первой.

— Вы, наверное, не видели сегодняшней „Газетт“, — заметил с достоинством офицер. — Сегодня первой придет „Гроза“. Она принадлежит Хесусу Эли.

— Вот как? А какая лошадь будет второй?

Офицер перечислил всех лошадей по порядку из финиша. Я расстроился:

— А как же с прелестью неожиданного?

— О чем вы? Не понимаю.

— Вот и хорошо, — вовремя спохватился я. — А зачем вы за мной ходите? Ведь об этом ничего не говорится в „Газетт“.

— Обандо, — поцокал языком офицер. — Есть нарушения. Это временные меры.

Тем не менее патруль ходил за мною повсюду. Я привык к нему, как постепенно начал привыкать к вырхз спранди и хрьдо шлавцми. Как постепенно привык к „Газетт“ и к телевизору, на экране которого не было ничего, кроме пресловутого „Пожалуйста, соблюдайте спокойствие“. Я научился соблюдать спокойствие, я мог часами сидеть перед мелко подрагивающей картиной. Я начал понимать, что свобода это вовсе не выбор. Свобода — это когда выбора у тебя нет.

Ожидание, впрочем, оказалось слишком долгим. Я, видимо, перегорел. Я не почувствовал ничего необычного, когда однажды утром Маргет воскликнула:

— Кей, ты с нами!

Я взял „Газетт“ из ее рук.

Бурхх молд… Шромп фулхзы… Шрхх жуулд… Ну да, высота солнца, сообщения синоптиков, прогноз… Мне ничего не надо было объяснять. Я понимал новую речь без каких-либо комментариев. Это действительно был новый язык, но одновременно он был вечный. Я, кстати, ничуть не удивился, найдя короткое сообщение о некоем Альписаро Пасседе. В три часа дня, выпив плохого обандо и скинув с себя всю одежду, это Пасседа появился перед башнями Келлета, громко крича, что ему не нравятся эти исторические строения. Он, видите ли, помнит, как французы сносили с лица земли такие же башни, только они их называли Бастилией. После этого Альписар Пасседа принес мотыгу и попытался разрушить башни Келлета. Это у него не получилось, он пал в неравной борьбе с полицейскими, вызванными кем-то из прохожих.

— Ты не там смотришь, — мягко объяснила Маргет. — Совсем не там. Перелистай три страницы.

Я перелистнул.

Думал я, правда, об Альписаро Пасседе. Интересно, что бы он там кричал, не объясни я ему, что такое Бастилия?

— Ниже. Еще ниже.

„В три часа дня, — прочел я сообщение, напечатанное мелким шрифтом, — Кей Санчес, физик без работы, встретится с президентом Кристофером Колондом“.

Тут же был напечатан небольшой, но четкий портрет президента. Видимо, чтобы я узнал его при встрече.

— Почему он решил, что эта встреча состоится?

Маргет взглянула на меня с испугом:

— Кей!

— Насилие… — пробормотал я.

Маргет возразила:

— Ты счастливчик… Ты увидишь Кристофера Колонда… Мы часами глядим на окно его кабинета, а ты увидишь самого Кристофера Колонда…

— Ну уж нет! — Не знаю, почему я был так взъярен. — Весь этот день я проведу на мельнице старого Фернандо Кассаде. И не вздумай меня искать. На этот раз я сам вывихну тебе ногу.

Маргет заплакала.

Я не стал ее утешать. Мне нравилась живая Маргет, а не эта самоорганизующаяся система. Как система она не вызывала во мне отклика. Я вдруг понял, что все эти годы рядом с ней я жил ожиданием чуда. Ну, знаете, нищий старик приходит на берег и находит горшок с золотом… А мне пытаются подсунуть горшок с дерьмом. Все во мне восставало. Я не хотел сидеть на ипподроме, зная, что первой придет „Гроза“. Наверное, это превосходная лошадь, но я не хотел на нее ставить. Мир не хочет меняться? Пожалуйста. Пусть остается неизменным, причем здесь я?

Короче, я не желал встречаться с Колондом.

С утра я ушел на старую мельницу. Мне что-то мешало. Я не сразу понял — что. А-а-а! Меня не сопровождали патрульные. Они исчезли. Они испарились. Впервые за долгое время я был один. Это меня обрадовало. Я решил весь день лежать в траве и смотреть на плывущие облака. „Газетт“ обещала облачную погоду.

К старой мельнице я шел кружным путем, я не хотел, чтобы перехватили где-нибудь по дороге, Я шел мимо башен Келлета, я шел по улицам, знакомым с детства, и не узнавал их. Не было автомобилей, зато по обочинам бродили козы. Они щипали листья с живых изгородей, никто их не гнал. Кое-где на скамеечках покуривали мужчины. Их лица были спокойны. Это были лица людей, твердо уверенных в завтрашнем дне. Они просто покуривали, а воздух на улицах Альтамира был чист. Кто хотел, тот кивал мне, кто этого не хотел, тот этого не делал. Я мог подойти к любому и с любым заговорить. Скажем, о вчерашней погоде.

Я не торопился.

Я шел по городу, я рассматривал витрины. Кристофер Колонд ждет меня во дворце, я буду бродить по улицам, а потом двинусь к мельнице. После трех. Я шел, заглядывая во дворики брошенных домов, таких много на окраине Альтамиры. Иногда я заглядывал в лавки. Я спрашивал: у вас есть обандо? Мне вежливо отвечали: нет, но готовы были дать чашку. Разумеется, не пустую. Я спрашивал: можно ли найти обандо в соседней лавочке? Мне вежливо отвечали: нет. И добавляли: почему вам не попробовать обандо у нас? Похоже, национального напитка в Альтамире просто не существовало. Правда, он был везде.

Обандо — это нечто вроде электрона, — усмехнулся я про себя. — Он есть и — его нет. По уравнению Шредингера, электрон всегда как бы размазан, размыт по пространству. Нельзя сказать определенно, где он находится в настоящий момент и где окажется в следующий.

Кристофер Колонд тоже учился физике. Он не мог не знать уравнений Шредингера. Меня подмывало позвонить по телефону и спросить: Кристофер, что ты думаешь об отсутствии обандо в стране?

Боясь, что Маргет невольно выдаст меня, боясь, что меня все же разыщут, я забрел в один из тех заброшенных двориков, каких много на старой восточной окраине Альтамира. Здесь я и отлежусь до трех часов, решил я. И спросил себя: шхрзыл змум? И взглянул на часы. Без четверти три.

Я радовался. Я не подпал под власть Колонда, я оставался самим собой.

Я нашел калитку в глухой каменной стене и потянул за медное, давно позеленевшее кольцо.

Калитка открылась.

Я увидел полуразрушенный бассейн, в нем, впрочем, оставалась вода, невысокий навес, пальму, криво наклонившуюся к забору.

Под навесом, в тени, что-то звякнуло.

Я сделал шаг и рассмеялся.

Под навесом, удобно опустив босые ноги в бассейн, сидел человек. Он был в тени, я плохо видел его лицо, но он, несомненно, принял уже первую чашку обандо.

Увидев меня, он и мне протянул чашку.

Мне это понравилось. Ведь я ушел из-под власти Кристофера Колонда.

Я взглянул на часы и опять рассмеялся. Хрдип зръх! Три часа. Кристофер Колонд вынужден отменить встречу.

Я так торопился, что даже не скинул сандалии. Я сунул ноги в сандалиях в отстоявшуюся за годы, прозрачную, как стекло, воду. Я выпил полную чашку обандо. Жар обжег меня изнутри. Я блаженно улыбнулся, я поднял глаза на приветливого незнакомца.

И застыл.

На меня смотрели знакомые насмешливые глаза. Передо мной сидел президент Альтамиры».

— Джек, — спросил я. — Кто-нибудь, кроме нас, прослушивал эту пленку?

— Конечно нет, Эл.

— Что вы там такое испытали в Альтамире, а, Джек?

Берримен приложил палец к губам:

— Послушай до конца, Эл.

12

«…Я был страшно разочарован.

— Кристофер… — сказал я.

Он отобрал у меня чашку и издал странный смешок. Этот его смешок показался мне омерзительным. Я опять взглянул на часы.