Владимир Новиков - Русская литературная усадьба

• Название: Русская литературная усадьба
• Автор: Владимир Новиков
• Издательство: Ломоносовъ
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91678-136-6

Книга кандидата филологических наук Владимира Новикова рассматривает уникальное явление русской культуры — дворянскую усадьбу — с точки зрения ее влияния на судьбы отечественной литературы. Пушкин и Михайловское, Грибоедов и Хмелита, Лермонтов и Тарханы, Лев Толстой и Ясная Поляна, Тургенев и Спасское-Лутовиново, Тютчев и Овстуг, Чехов и Мелихово, Блок и Шахматово, Северянин и Суда, Набоков и Рождествено… — эти имена и названия соединены неразрывно. Некоторые усадьбы известны благодаря своим гостям: в Остафьеве подолгу жил Карамзин, в Знаменском-Губайлове собирались поэты «серебряного века», Слепнево знаменито посещениями Гумилева и Ахматовой. Книга В. Новикова — своеобразный путеводитель, охватывающий двадцать шесть усадеб, без которых русская классика — от Державина до Бунина, — несомненно, имела бы совсем иное лицо.

---

Центром лутовиновских владений было село Спасское. Оно получило свое название от кладбищенской деревянной церкви Преображения Спаса, стоявшей здесь с незапамятных времен. Это село пожаловано Иваном Грозным дворянину Ивану Лутовинову в конце XVI века. Со временем в Спасском образовалось более десятка принадлежавших Лутовиновым имений. Но в екатерининскую эпоху начался обратный процесс. Постепенно все земли сосредоточились в руках одного владельца. Им был Иван Иванович Лутовинов, известный в семейных преданиях как «старый барин».

Образ своего двоюродного деда Тургенев воскрешает в повести «Три портрета»: «Он был не велик ростом, но хорошо сложен и чрезвычайно ловок; прекрасно говорил по-французски и славился своим умением драться на шпагах. Его считали одним из блистательных молодых людей начала царствования Екатерины… Вообразите себе человека, одаренного необыкновенной силой воли, страстного и расчетливого, терпеливого и смелого, скрытного до чрезвычайности и — по словам всех его современников — очаровательно, обаятельно любезного. В нем не было ни совести, ни доброты, ни честности, хотя никто же не мог назвать его положительно злым человеком. Он был самолюбив — но умел таить свое самолюбие и страстно любил независимость… Он усердно служил самому себе и других заставлял трудиться для своих же выгод, и всегда во всем успевал, потому что никогда не терял головы, не гнушался лести как средства и умел льстить».

Иван Лутовинов воспитывался в Пажеском корпусе, представлявшем собой в то время питомник придворной элиты. Но карьера не удалась. Юноша был выпущен поручиком в Новгородский пехотный полк, но уже через несколько лет в чине секунд-майора вышел в отставку и уединился в своем имении. Тургенев в «Трех портретах» пишет, что это — ссылка после одной дуэли, на которой Лутовинов убил своего противника, оскорбленного мужа. Волей-неволей ему пришлось довольствоваться ролью первой фигуры в своем уезде. Он энергично принялся умножать унаследованное богатство, не останавливаясь даже и перед ростовщичеством; соседи занимали у него деньги под залог собственных имений. В результате к концу жизни он фактически вернул себе родовые земли.

В Спасском Лутовинов развил бурную деятельность. Им построен обширный деревянный двухэтажный дом с каменными полуциркульными галереями. К дому примыкали многочисленные службы; была и оранжерея, где росли лимонные, апельсиновые и персиковые деревья. При усадьбе был разбит обширный парк; в селе возведена каменная церковь. Все делалось с размахом просвещенного русского барства.

И. И. Лутовинов скоропостижно скончался 10 декабря

1813 года. Он был похоронен в семейном склепе в часовне, выстроенной им на месте окончательно обветшавшей деревянной церкви Преображения Спаса. Его единственной наследницей стала племянница Варвара Петровна Лутовинова, мать писателя.

В детстве и отрочестве ей пришлось претерпеть много тяжелых дней. Дед писателя — Петр Иванович Лутовинов — умер за два месяца до рождения дочери; мать вскоре сошлась с помещиком Кромского уезда Сомовым. Воспитанница В. П. Тургеневой — В. Н. Житова в своих воспоминаниях рассказывает: «Все детство Варвары Петровны было рядом унижений и оскорблений… Сомов ее ненавидел, заставлял в детстве подчиняться своим капризам и капризам своих дочерей, бил ее, всячески унижал и, после обильного употребления «ерофеича» и мятной сладкой водки, на Варваре Петровне срывал свой буйный хмель. Когда же ей минуло 16 лет, он начал ее преследовать иначе… Варваре Петровне удалось с помощью преданной ей няни, Натальи Васильевны, бежать из дома отчима… Она пешком, полуодетая, прошла верст шестьдесят и нашла убежище в доме родного дяди своего Ивана Ивановича Лутовинова… Дядя принял ее под свою защиту и, несмотря на требование матери, не пустил ее обратно в дом отчима»[116]. Ранние невзгоды сформировали твердый, решительный характер. Девушка рано познала темные стороны человеческой природы. В борьбе за жизнь она действовала смело и быстро. Уже 19 декабря 1813 года Мценский уездный суд утвердил Варвару Петровну Лутовинову единственной наследницей ее дяди. Остальные родственники опоздали и ничего не получили. Это кажется поразительным, если принять во внимание ставшую притчей во языцех российскую волокиту, при которой дела о введении в наследство растягивались на долгие годы.

Варвара Петровна жила открытым домом. В Спасском-Лутовинове постоянно были гости. В усадьбе царила праздничная и веселая атмосфера; часто ставились домашние спектакли. В числе гостей был В. А. Жуковский; летом и осенью 1814 года он жил в Белевском уезде у своих родственниц — то у Е. А. Протасовой в Муранове (30 км от Спасского-Лутовинова), то у А. П. Киреевской в Долбине (40 км от Спасского-Лутовинова). И. С. Тургенев вспоминал: «Он несколько раз посещал мою матушку, тогда еще девицу… сохранилось даже предание, что он в одном домашнем спектакле играл роль волшебника, и чуть ли не видел я самый колпак его с золотыми звездами в кладовой родительского дома».

14 января 1816 года в церкви села Спасское-Лутовиново состоялось венчание гвардии кавалергардского полка поручика Сергея Николаевича Тургенева с девицей Варварой Петровной Лутовиновой. Невеста была богатой, но красотой не блистала. Злые языки даже говорили, что она просто-напросто купила себе мужа. Впрочем, платить было за что. Красавец кавалергард появился в своих родных краях в ореоле героя Бородина с солдатским Георгием на груди. Он был командирован в качестве ремонтера, другими словами, для закупки полковых лошадей. Отпущенных для этой цели казенных сумм обычно не хватало, и ремонтеру приходилось вкладывать собственные средства, подчас значительные. Не удивительно, что молодой офицер остро нуждался в деньгах.

Детство будущего писателя прошло в Спасском-Лутовинове. Уже стариком в кругу парижских друзей-литераторов Тургенев любил рассказывать о впечатлениях «первоначальных лет». В дневнике братьев Гонкур читаем: «На всю жизнь ему запомнились тенистые уголки лутовиновского парка, где, лежа на траве, он слушал шорохи земли и проводил бесконечные часы в мечтательном наблюдении. Его не занимали игрушки, но постоянно тянуло к природе, особенно ко всякого рода пернатой живности. Лет семи Иван уже ловил птичек — западней, пленками, сетками. Они в изобилии водились в саду и прилегающих к нему лесистых оврагах. В доме по желанию барыни всюду развешаны клетки с щеглами, чижами, синицами. А в одной из комнат специально устроено подобие вольеры, куда напущены всех родов зерноядные…»[117] Первое ружье у мальчика появилось в десять лет; это был подарок отца. Но уже ранее из «егерьского» ружья он стрелял по сидящим на ветках деревьев дроздам и диким голубям. Получив собственное оружие, он мало-помалу начал учиться сбивать птицу на лету.

В семнадцать лет Тургенев ощущал себя бывалым охотником. К этому времени относится начало его дружбы с крестьянином Афанасием Тимофеевичем Алифановым, выведенным в «Записках охотника» под именем Ермолая. Он был крепостным одного из соседских помещиков. Впоследствии Тургенев его выкупил и дал вольную. Афанасий был охотником по призванию, для которого не было тайн ни в поле, ни в лесу. Тургенев безоговорочно доверялся ему, справедливо полагая, что лучшего наставника найти невозможно.

Выразительный портрет своего спутника по охотничьим прогулкам Тургенев рисует в рассказе «Ермолай и мельничиха»: «Вообразите себе человека лет сорока пяти, высокого, худого, с длинным и тонким носом, узким лбом, серыми глазками, взъерошенными волосами и широкими насмешливыми губами. Этот человек ходил и зиму и лето в желтоватом нанковом кафтане немецкого покроя, но подпоясывался кушаком; носил синие шаровары и шапку со смушками, подаренную ему в веселый час разорившимся помещиком. К кушаку привязывались два мешка, один спереди, искусно перекрученный на две половины, для пороху и для дроби, другой сзади — для дичи… Ружье у него было одноствольное, с кремнем, одаренное притом скверной привычкой жестоко «отдавать», отчего у Ермолая правая щека всегда была пухлее левой. Как он попадал из этого ружья — и хитрому человеку не придумать, но попадал… Ермолай был человек престранного рода: беззаботен, как птица, довольно говорлив, рассеян и неловок с виду; сильно любил выпить, не уживался на месте, на ходу шмыгал ногами и переваливался с боку на бок — и, шмыгая и переваливаясь, улепетывал верст шестьдесят в сутки. Он подвергался самым разнообразным приключениям: ночевал в болотах, на деревьях, на крышах, под мостами, сиживал не раз взаперти на чердаках, в погребах и сараях, лишался ружья, собаки, самых необходимых одеяний, бывал бит сильно и долго — и все-таки, через несколько времени, возвращался домой, одетый, с ружьем и собакой». Потомки этого «охотника с головы до пят» живут в Спасском-Лутовинове и сегодня.