StEll Ir - Новый Мир. Часть I

• Название: Новый Мир. Часть I
• Автор: StEll Ir
• Жанр: Научная Фантастика

Неоэтик-роман про светлое будущее, настоящее, а для кого-то уже и прошлое… Приключения едва уловимых тонов чистой радости в безднах выраженной сексуальности и в высях несмолкающего смеха. Практически исключительная возможность познакомиться с нормальной жизнью в нормальном игровом мире. Планета Земля… Объединённое Человечество… «Алмазная тысяча» миров и открытый космос… Порог возможности бесконечного числа увлекательных игр…

Первая часть роман-полилогии =Новый Мир=.

---

«Ну вот ещё! Это кому вы там, друг мой? Мне? Во-первых, нет времени, а во-вторых, как вы себе это представляете? Я похож на зачаровашку-зомби, чтобы расхаживать после смерти? Честное слово, сами все психи какие-то! Хотя, конечно, Пегги…»

– …Я буду очень ждать. Посидим, поговорим, у меня ещё так много осталось не сказанного тебе… И приготовься, пожалуйста, я не в силах больше испытывать собственное терпение о твои сверкающие глаза. Будь же добр ко мне, по крайней мере один раз в жизни – отвернись к стене! Приговор оглашён полностью. Обжалованию подлежит по исполнении...

«Родные мои, товсь уже, please!»

Йён внезапно очень сильно заинтересовался стеной – как она там? Рассеяно обернулся и посмотрел.

Стена как стена. Бы плечами пожать. Серая в тон облакам и никому здесь ненужная. Даже ему. Непорядок – он строго коснулся челом её и осторожно вынул свободную руку. Незаметно коснулся, погладил… стали отчётливо видны трещины паутиною оплетающие весь сырой штукатур. Морщины? – йён на секунду задумался. Нет, скорей капилляры живые, в особенности когда по ним струится дождевая вода…

Позади задрожало эхо: «Огонь!»

Он рефлекторно дёрнулся, чтобы обернуться на одно из очень близких внутренне ему имён, но понял, что на этот раз обращение не к нему и ещё один раз внимательно посмотрел в расстилающуюся перед его взором серо-серую даль. Стена молчала, трещинки оживали весёлыми капиллярами. Дождь? Да, наверное. Им и не снилось, поди, крохотным, что когда-нибудь по ним побежит ещё и самая настоящая, самая пригожая для жизни пламенно-яркая кровь. Уже совсем скоро, подумал он, чувствуя, как закололо сердце под левой лопаткой, крошки-трещинки заметались ещё веселей и превратились в отчаянно посверкивающие молнии. Стена стала подаваться, наконец, осторожно распахивая свою глубину в молниеносные створы прохода.

«Вильгельм Тель, братко, завидуй уж! Сам стрелок ворошиловский, но чтоб так – все в одну…», редко понимал и часто беспокоился о том, сердце его находится где, теперь же точно знал и насовсем уже понял йён…

***

– Вход! – скомандовал Онейрохирург и первым шагнул к столу с начинающим чуть подрагивать смуглым телом.

Фиолетовое облако уже полностью рассеялось, и онейронавта теперь экстренно прогревали обволакивающие лучи света восстановительной нежности.

– Эстетика Сопряжения на рядовом критическом пороге! – доложил Онейропсихолог. – Возможно, получится…

– Правда? – младший Иммунобиолог вновь допустила нарушение служебной регламентации.

– Правда!.. – Онейрохирург вницал основной ток-импульс солнечного сплетения пациента через раскрытые ладони; он никогда не ставил прогноз-диагнозов, в своей деятельности он лишь констатировал факты...

Глава I. «КапеllaN. Реадаптация».

Эйльли

Свет. Он не представлял себе возможности такого количества света вокруг. Солнце окружало его, а он был внутри этого солнца.

– Где… я?..

Он не умел видеть в солнце и закрыл от отчаяния глаза. Помогло. Не очень. За веками было светло. «Господи! Тьмы не вижу!», засмеялся где-то в нём отголосок какого-то не совсем понятно инородного происхождения. Он вдохнул изо всех сил и снова открыл глаза.

– Где… я?...

Больно. Глазам. И в груди от вдоха. Но постепенно он начинал прозревать. Ослепительный свет стал обретать контуры. Полыхающий пламень застывал углами и формами, двигался переливами, играл отдельными искрами. Он глотнул. Глоток обжог ему гортань раскалённым свинцом. «Золотом!», подсказал в нём всё тот же имеющий отдельную от его сознания свободу голос, «Скорей тогда уже расплавленным золотом…»

– Где… я?..

И только тогда понял, что не размыкал ещё рта. Он бился тщетно и вопрошал лишь внутри. Доброе лицо чистого света склонилось над ним в улыбке.

«Ангел?», подумал он.

«Жуткое средневековье!», строго отреагировал изнутри его пока единственный собеседник и оппонент, которым и являлся-то собственно, как всегда и скорей всего он сам или какая-то из его непонятных, непонятно свободных, но упорно мыслящих частей. Внешний же мир не нарушал тишины. Тишина переливалась тончайшей мелодией, окружала и проницала его насквозь. Он сделал напряжённое усилие над собой в попытке раскрыть губы – спросить.

«Не надо тревожиться больше!», ясный чистый голос явился словно одновременно и из его собственных глубин и из внешнего мира, «Вы очень далеко и в полной безопасности!».

Он облегчённо вздохнул и прикрыл глаза. И тут его легко тряхнуло изнутри об осколки памяти: серый мир, расстрел, психиатрический полигон. Память оживала фрагментарно-надломленными понятиями. Этих слов не было в этом окружающем его мире света, эти слова приходили явно лишь из его собственных тёмных бездн. Стена в трещинках, выгоревшая трава, всегда закатное солнце…

– Ну с этим, допустим, вы несколько погорячились! Солнце было таким же, каким оно было всегда. Лишь ваше воспалённое восприятие страдало этим вечным закатом…

Эта фраза была произнесена уже не изнутри, а извне. Тем, кто вообще-то до этого всегда находился лишь внутри... Он резко распахнул глаза и, превозмогая боль, повёл яблоками глаз. Рядом с лицом доброго света улыбки находилось ещё одно лицо. Ещё один алгоритм-производная от этого солнечного всё исполняющего света. Но он тут же зажмурился от вспышки света исходящей от этого второго солнечного сияния и единственной мыслью после встречи с ним у него остался вопрос: как этот болевой и ослепительный его собственный всегда фактор смог оказаться во внешнем, не контролируемом им мире?

– Контролируемом… Вполне и вполне… Отдыхай, малыш!.. – показалось вздохнул тот же голос, отдаляясь. – Восстановительное размещение по классу "Эстет-симпл_11", не позабудьте…

А он понял, что его собственные мысли как-то и почемуто и вполне очень естественно почти полностью прозрачны для окружающего его пространства…

***

Он открыл глаза. Свет окружения стал будто немного мягче. Второе лицо исчезло. Боль стихала от улыбки этого первого встреченного им здесь и явно доброго существа. Мозг тщетно искал среди известных дефиниций подходящее определение для осознания образа. «Медсестра… милосердия… миг света… или… или…», подбираемые понятия покинутого им мира были чем-то неуловимо схожи и во многом соответствовали образу, но лишь частично – выразить ощущения в целом все они всё никак не могли.

– Эйльли! – рассмеялся совсем по-детски этот очаровательно-чудный образ, склонившийся над ним. – Меня зовут Эйльли!

Ему показалось, что он с его покинутым им миром отличался от этих существ чистого света примерно столь же, сколь питекантроп отличался от милых и дорогих ему людей его оставшегося позади времени. Понимание этого настойчиво и постепенно наполняло его, несмотря на то, что он по-прежнему не мог определить даже приблизительно свои координаты во времени и пространстве.

– Ты в далёком относительно вашего времени будущем, Стей! – её ясный голос звенел чистотой во всём его новом существовании. – Мы на Земле. И географически даже не очень далеко от места твоего знаменитого прощального взлёта…

Чистые нотки мягко всплеснулись тихой почти сразу ускользнувшей грустью. Он снова закрыл глаза и подумал: «Это рай?».

– Это генная реанимация! – зазвенел над ним лёгкий смех, и он понял уже со всей уверенностью: «рай». – Ты пока часто не открывай глаза. Больно же! Скоро станет легко. Элай-Эн ушёл уже, а он никогда не уходит не завершив операционного комплекса, вплоть до наложения последней нивелир-стрелки, что вообще-то уже находится в ведении младшего оперперсонала. Звучит парадоксально, но его уход это непреложное счастье для его пациентов :) И боль скоро пройдёт!

Боль действительно отступала. Светло было по-прежнему всё, и дыхание было наполненно огнём, но огонь словно переставал обжигать, а свет, нисколько не ослабевая, переставал ослеплять и ранить болью глаза. И тут он почувствовал, что у него есть тело. Мириадами вспыхнувших искорок отозвались ближние и самые дальние уголки его бренной плоти.

– "Бренной"! – засмеялась Эйльли, и он, не выдержав, открыл глаза, несмотря на ещё лёгкие взрезы-покалывания в уголках век. – Ты вечен, Стей! И твой игровой физический носитель, или «плоть», тоже сейчас достаточно далёк от кратковременной бренности!..

«Я – вечен…», с усердием достойным любого не взрослого совсем индивидуума повторил он чем-то неуловимо знакомое ему понятие. «Детский сад какой-то!», сердито подумал, почувствовав некоторое бессилие собственной мысли перед поставленной для решения задачей.

И больше не закрывал глаза. Боль и так пройдёт. Было ослепительное утро, а если я не увижу больше этого никогда! Но боль стала накатывать протяжными, не сильно беспокоящими волнами, и он совсем не заметил, как впал из этой кажущейся ему сном реальности в полное забытье…