StEll Ir - История Любви. Предварительно-опережающие исследования

• Название: История Любви. Предварительно-опережающие исследования
• Автор: StEll Ir
• Жанр: Альтернативная история

---

Лишь слегка и только технически подкорректировав записи уважаемой Нины Михайловны, мы решились на их публикацию…

Знакомство

Короткая справка о себе:

Ильина Нина Михайловна; 53 года; брюнетка; 168/90/110/5/12,5-21,5 (рост/талия/бёдра/размер груди/размер влагалища); сангвиник; официальное высшее – Мединститут им. Павлова; неофициальное высшее – русско-английский Интернет конца 90-х/начала XXI в.; профессия – врач-терапевт; место работы – городская районная поликлиника; дополнительная освоенная специальность – врач-сексолог».

Короткая справка о пациенте:

«Миша Мироненко; 27 лет; шатен; изредка носит очки; меланхолик; 3-18,7 (в зависимости от настроения); образование – холост; место работы – явно не голова; увлечения – сексуал-парадигма».

…То утро обещало быть солнечным и прекрасным. Я сидела у распахнутого окна своего кабинета и с высоты третьего этажа любовалась весенним цветущим городом.

Невольно приходили лёгкие порывы воспоминаний о двадцати годах трудового стажа проведённых мной в терапевтической практике. Работа полезная и многим, наверное, действительно нужная. Но только в последние годы я стала приходить к некоторому пониманию того, насколько, мягко выражаясь, малоэффективны наши общепринятые методы профилактики и восстановления. Одно только высиживание долгие часы в нацелившейся поболеть очереди чего стоило для многих практически здоровых людей. И редко кого утешал беспомощно-прохладный стетоскоп дежурного терапевта. Чаще людям утешение приносил выписанный на подольше бюллетень, освобождавший от тягот индустриал-режима.

На моей новой работе никто за бюллетенями не являлся, а за дверью кабинета зачастую пустовала и одна-единственная банкетка. Сама же работа уже три года приносила вместо профессиональных заболеваний всё новые открытия и доставляла довольно ощутимое творческое удовольствие…

Я хлебнула последний глоток горячего кофе, с наслаждением вдохнула утреннюю свежесть пахнувшего ветерка и подумала о том, что мне уже третьи сутки совершенно не хочется курить. Это был добрый признак – может быть в этот раз удастся продержаться подольше обычных двух с половиной дней… Я улыбнулась тишине кабинета и уже собиралась позвонить моей бывшей медсестре Леночке, которая продолжала выписывать рецепты в терапевтическом, чтобы она срочно занесла мне бористый кадмий в ампулах. Для чего бы он мог мне понадобиться я ещё не придумала, но очень хотелось отвлечь немного Леночку от латыни рецептов и заодно подлечить унылые тамошние очереди видом урезанного по ягодицы Леночкиного белого халатика. Но спасти от рецептурной деятельности мою длинноногую очаровашку этим утром мне не удалось: в дверь негромко постучали, и лохматая голова пробасила, просунувшись – «Можно?».

«Можно! Только очень ласково и крайне осторожно! Ну, и смотря кому, конечно…», мелькнула в моей голове какая-то электронная абракадабра, перецепленная мною в каком-то ночном чате, а из глаз моих уже струилось вежливое тепло, и пациента встречала непринуждённая приветливая улыбка на моём лице:

– Проходите, пожалуйста!

На что лохматая голова скрылась за дверью и громко произнесла: «Ма, заходи уже! Можно, сказали!».

В светлом проёме показалась хрупкая фигурка женщины средних лет, которая так и замерла в нерешительности на пороге.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста! – столь колоритной смены индивидуальностей я не ожидала и мне, в самом деле, захотелось при виде этой нерешительности хоть чем-то скорее помочь женщине, хотя, как врач, я пока с трудом представляла цель её визита.

– Здравствуйте… – женщина ещё чуть помялась у порога, осторожно прикрыла за собой дверь и присела на самый краешек стоявшего почти у дверей дивана.

– Не волнуйтесь, пожалуйста! – я присела на середину дивана и с трудом удерживалась от того, чтобы не проявить избыточно-преждевременную фамильярность и не погладить женщину по чуть заметно дрожащей коленке. – Не волнуйтесь и рассказывайте…

– Что рассказывать доктор? – женщина посмотрела на меня с признаком робкой надежды в глазах, и её худые плечики попытались прижаться к тонкой шейке, как от озноба.

– Ну, что-нибудь интересное… – я вполне естественно сама пожала плечами. – Например, как вас зовут. Или анекдот какой-нибудь про Штирлица…

– Ой, я не знаю!.. – испуганно запнулась женщина в полной растерянности.

– Точнее, пожалуйста! – я, улыбаясь одними глазами, строго взглянула прямо на неё: – Чего не знаете – как вас зовут?

– Нет! – рассмеялась, наконец-то, она. – Анекдота! Про Штирлица… А меня зовут Ирина Георгиевна…

– Хорошо, Ирина Георгиевна, – я, наконец, расслабленно перестала улыбаться как умалишённая. – Про Штирлица я знаю и без вас. А вы мне скажите, пожалуйста, какая проблема привела вас к врачу-сексологу в сопровождении оставленного вами в коридоре мужа?

– Это не муж… это мой сын… – Ирина Георгиевна, которую мне уже искренне хотелось называть просто Ирочкой или даже Ирчей, легко и на полную огорошила меня и, горестно вздохнув, вновь чуть подёрнула плечиками. – Это я его к вам привела…

– Сын? – вообще-то, не очень верилось.

– Да, это Миша. Мой старший сын, – она посмотрела на меня так, будто размышляла, стоит ли ей просить прощения за сообщённый факт уже или подождать ещё совсем немного.

– То есть проблемы у него, а не у вас! – проявила я профи-догадливость. – Почему же он тогда всё ещё в коридоре?

– Нет, доктор, проблемы всё-таки у меня… – похоже, Ирина Георгиевна дала зарок вздыхать весь этот день напролёт, – …с ним.

– И в чём же? Ну-ну, говорите… – я всё же отважилась и слегка провела ладонью по краю её платья.

– Он… – Ирочка до жути мило запнулась, как перед прыжком в воду и очень негромко произнесла: – Он меня коитально третирует!..

– Кои… Как??? – я чуть не обалдела, если честно, от подобной терминологии из уст этой теряющейся в скромности женщины: – То есть… Вы хотите сказать…

– Слишком часто, доктор! У меня темперамент нормальной активности! Мне достаточно двух иногда даже неполноценных актов в день. А он…

– Мгновение, Ирочка! – мне резко стало не до внутренних разграничений моих ролей. – А муж? Вы, по всей вероятности, живёте с сыном одни? Хотя, если, вы сказали – старший…

– Нет, доктор! В том-то и дело, что не одни! Помимо Миши у меня совершенно невероятный муж, любимая дочка-школьница и горячо любимая собака Джерри. И я им сто раз говорила уже, что меня не хватает на всех! А Миша… Миша… он…

– Он вас заебал… – подсказала я, по всей видимости, верное определение, и Ирочка согласно кивнула: «Ага…».

«Мне б ещё тебя, Ирочка, выебать!..», мелькнуло уж совсем неуместное в голове, я сколь могла сосредоточилась и поправила свои новые очки в роговой оправе.

– Ну, что ж, ничего страшного! – я погладила её по напряжённому худенькому бедру. – Рядовой случай узконаправленной гиперсексуальности! Проведём обследование и решим, что делать. Позовите, пожалуйста, Ирина Григорьевна, вашего сына.

Теперь я сама пребывала в лёгкой растерянности, но, стараясь не подать виду, перешла на дежурный тон и даже забыла на миг о том, что «рядовой случай» вообще-то имеет место в инцестуальных отношениях сына и матери.

– Доктор, а мне возможно не присутствовать при обследовании? – Ирочка чуть покраснела кончиками ушек. – Мне так неудобно всё это… И потом… на работу… У меня очень строгий начальник…

– Конечно-конечно, мы сами тут разберёмся с вашим Мишей! Зовите его, Ирочка, и можете быть свободны, – я первая встала с дивана и направилась к своему рабочему креслу за столом.

– Миша, заходи! – Ирочка приоткрыла дверь.

Лохматая голова на этот раз оказалась в кабинете в сопровождении близоруких перекошенных очков, потрёпанных джинс, полуистлевшей футболки и диких классических кед.

– Здравствуйте! – очки блуждали по углам и поздоровались, видимо, с одним из них. На мгновенье фокус оптики задержался на светло-голубой ширме отгораживавшей место для переодевания. – Доктор, а разве маме не надо раздеваться? Я думал…

– Доброе утро! Sit down, please, молодой человек! – прервала я наметившиеся мыслительные потуги фривольного характера в этой лохматой башке. – Ирина Григорьевна, вы можете идти, если Миша даёт слово не покидать этот кабинет до завершения обследования!

– Ага! – пациент сел на стул напротив стола и напряжённо переводил взгляд с меня на Ирчину задницу. – Чего это мне покидать – на третий этаж без лифта пёхали!

«Наверное, очень устал…», подумала я и услышала от дверей:

– До свиданья… спасибо большое… Миша, если ты будешь плохо себя вести – дай, пожалуйста, тёте доктору мой телефон, и вы позвоните, пожалуйста, мне! Хорошо?

Ирина Григорьевна скрылась за плавно прикрывшейся дверью, и мы остались с моим утренним пациентом один на один. Я склонилась над формой карточки регистрационного учёта. «Фамилия, имя, отчество, год рождения…». Двадцать семь… Блин, она что его в девять лет родила?! Ирочке в своём сознании я никак не могла дать более тридцати семи лет. «Пол» – понятно какой; «адрес»… Он отвечал на вопросы, иногда чуть заикаясь или просто слегка притормаживая, и при этом ёрзал-вертелся на стуле, что я определяла по доносящемуся до слуха скрипу.