Марианна Алфёрова - Темногорские рассказы

• Название: Темногорские рассказы
• Автор: Марианна Алфёрова
• Жанр: Фэнтези

Роман Вернон — герой серии романов «След на воде» писательницы Марианны Алфёровой — выпускающей книги под псевдонимом «Роман Буревой».

События, о которых говорится в рассказах, автором сознательно в серии о Романе опущены.

---

— У тебя связь с ожерельем потеряна. Еще неведомо, какую ты ему новую жизнь удружишь.

— Ничего страшного. Видишь, я его отыскал. Значит, и помыть смогу. Что ж тут сложного, небольшую помывку устроить? Лучше не спорь, а помоги.

Севастьян уступил. Нельзя было не уступить Романову напору.

Колдуны подхватили Марка под руки и повели в ванную комнату. Комната сия оказалась довольно грязной и холодной, а само корыто рыжее с черными пятнами: в ней жители коммуналки не только мылись сами, но еще и швабры мыли и половые тряпки полоскали. Пока Марк мирно посапывал в углу между дверью и раковиной, Роман наполнил ванну холодной водой почти до краев. Прошептал заклинание, тронул воду пальцем, и она вмиг покрылась ледком, после этого Марка подняли и погрузили в воду. Он дернулся, рванулся, хотел закричать, но тело уже вмерзло в лед, губы слепило ледяной коркой. Ужас отразился в глазах Марка. Он видел, что лежит замерзшей рыбиной в куске желтоватого льда, и при этом жив, и даже слышит и видит, во всяком случае видит своих гостей, они глядят на него и какие-то знаки друг дружке делают… А потом молодой, дерзко ухмыльнувшись (зубы у него такие же белоснежные, как и у старика), коснулся ногтем ледяной глыбы, что-то пробормотал под нос, и лед вмиг растопился. И уже не лед в ванной, нет, а кипяток; и пар валит от воды, и тело жжет, и…

И колдуны наконец подхватили Марка под локти и выволокли из ванной. Голого повели по коридору. Марк не понимал, что и как. Лишь чувствовал: жив. И тело почему-то не обморожено и не обожжено.

Соседка навстречу. При виде раздетого соседа завизжала и прикрылась полой халата, как будто это она голая.

— На, пей… — уже в комнате Роман протянул Марку стакан с водой.

От воды пахло странно: будто тиной немного. Марк проглотил. На вкус вода как вода. Но от нее сила такая побежала по жилам… ого-го какая сила!

— У тебя одеться есть во что? Какой-нибудь приличный костюм найдется?

— Костюм в шкафу. И рубашка белая. И пальто. — Марк блаженно улыбнулся.

А из тусклого зеркала напротив со стены улыбнулся ему в ответ смутно знакомый еще не старый человек с ровными белыми зубами и гривой черных с проседью волос.

* * *

Ночевали у Марка в комнате на полу. Ночью Роману снились его проклятые сны. Опять его отравлял дым, опять он тонул в проруби, а дед не мог его вытащить. Роман только теперь сообразил, что всякий раз просыпается после этого второго сна в гневе, злясь на деда за то, что тот не сумел его удержать, за то, что выпустил во время купания руку. Злость эта не проходила и после того, как ночной кошмар отступал.

* * *

На следующий день был дождь со снегом. Долго ехали в метро, потом пересаживались с автобуса на автобус, пока наконец не вылезли перед длинным как пенал домом.

— Неужели вы за все время ни разу так с Анечкой и не встретились? — поинтересовался дед Севастьян у Марка.

— Свиделись как-то. На улице. Мельком. «Здрасте»… «Здрасте»… И разошлись. Ни о чем я ее не спросил, а она ничего не сказала. Я на нее зол тогда был… Я обиды забывать не умею. Вспоминаю и злюсь… И на нее все время злился.

Вода привела их на четвертый этаж.

— Кто там? — услышали они голос Лизы, как только звякнул звонок. — Мама, ты?

— Это Севастьян из Темногорска. И Роман. — отвечал старый колдун.

— Не откроет, — шепотом сказал Марк.

Но Лиза открыла. На ней был розовый махровый халат до полу и вязаные самодельные тапочки. На руках она держала мальчонку двух лет в беленькой трикотажной пижамке.

— Кофетка… — сказал малыш и протянул ладошку. — Кофетку хочу.

— Что вам нужно? — Лиза попыталась изобразить гнев. Но получилась одна растерянность.

Потому как за спинами колдунов стоял мужчина в темном пальто. Очень импозантного вида мужчина. Лет ему было ближе к пятидесяти, но выглядел он моложаво, будто жизнь, промчавшись, лишь коснулась его, но ни разу не ударила больно, не обожгла. Был он среднего роста, худощав, черное пальто делало его немного выше, лицо чисто выбрито, кожа смугловатая, черные с проседью волосы откинуты назад.

— Просто хотели сказать вам, что мы нашли отца вашего Марка Александровича Ладушкина. — Роман улыбнулся и отступил в сторону.

Лиза смотрела на отца, и губы ее дрожали. Это человек, что держался так уверенно и достойно, совсем не походил на того типа, который мелькнул на дне тарелки: там было красное испитое лицо, нос грушей, заплывшие глазки, редкие волосы на макушке, небритые обвислые щеки.

Марк шагнул навстречу дочери.

Лиза слегка отступила.

— Как вы меня нашли? — Она почти выкрикнула вопрос.

— По справочному бюро, — солгал дед Севастьян. Он по следу, на воде оставленному, умел старый колдун человека находить. Роману обещал тайну эту раскрыть, но почему-то пока держал при себе, не открывал.

— Ну, здравствуй, дочка, — сказал Марк.

Севастьян подтолкнул Романа к лифту.

* * *

— Не получится у них ничего, — бормотал Севастьян, трясясь в автобусе.

— Теперь все в их руках. — Роман подмигнул собственном отражению в темном стекле. Обожал он дождь и снег обожал. Они ему сил прибавляли.

— Мы их жизнь перерешили. А их может быть прежняя жизнь устраивала.

— Марка, что ли?

— Ну не Марка. А Лизу точно.

— Чего ж она отца кинулась искать?

— Из любопытства. Любопытство такое, как приступ чесотки. А потом поняла, что нельзя будет постарому. Что правда все изменит. Так уж лучше обсмеять все, представить как абсурд.

— Да о чем ты, дед? Ей просто этот алкаш не понравился.

Около метро дед и внук остановили внезапно. Оба разом. Подле киоска, где бойкий кооператор торговал мясными рулетами по ну очень высоким ценам, висела вывеска «Казино». За стеклом на веревочках подрагивала табличка «открыто».

Дед и внук переглянулись.

— Зайдем? — предложил Роман.

— Нет. — Дед Севастьян попятился.

— Почему нет? Разве два колдуна не могут выиграть в рулетку? Пошли, пошли, я же знаю, ты всю жизнь мечтал сыграть в рулетку. С тех пор как услышал, что отец твой проигрывал миллионы в Монте-Карло. Ты же сам себе говорил наверняка сотни раз: уж я-то ни за что не проиграюсь. Чтоб колдун и проигрался?

* * *

На помойке они нашли несколько пустых бутылок из-под водки. В вокзальном туалете набрали воды из-под крана. Дед заговорил воду на водку. Качественно заговорил. С запахом. Отправился торговать, оставив Романа в зале ожидания. Через полчаса дед вернулся и потряс перед носом внука мятыми бумажками:

— На обратную дорогу хватит. И даже еще рулет мясной можем купить.

— Может, вновь в казино зайдем? — предложил Роман, даже не улыбнувшись.

— Только еще раз скажи мне такое, я тебе язык отсушу.

— Пока ты поддельной водкой торговал, я себе псевдоним придумал.

— Что?

— Когда я в Темногорск поеду, в колдовской Синклит вступлю и свой салон открою, чтобы людей пропавших находить, то мне псевдоним нужен. Сам посуди, «Роман Воробьев» не слишком таинственно звучит.

— Ну и какой псевдоним? — спросил дед, усаживаясь рядом.

— Роман Вернон.

— Почему именно Вернон? От слова «верный» что ли?

— Ты сам говорил о воскрешении мертвых…

— Ну и что?

— Помнишь роман Жюля Верна «Пятнадцатилетний капитан»? Я его в детстве раз двадцать читал. Возьму у мамы в библиотеке, положенные дни продержу, верну, но сам так на полку поставлю, чтобы его найти никто не мог. Потом книжку какую-нибудь прочту и вновь этот том Жюля Верна забираю. Так там ученый был, тот, которого в африканских дебрях убили. Его фамилия Вернон была. Вот я и подумал… Он погиб… Надо его воскресить по этой Федоровской теории.

— Он же вымышленный герой.

— Ну и что? Разве они не имеют право на воскрешение?

* * *

Всю дорогу домой они молчали.

Уже когда приехали и вошли в стылый дом, и дед кинулся в печку дрова и растопку закладывать, Роман хотел сесть в дедово кресло, но вдруг передумал и опустился на шаткий венский стул для гостей.

— Ты меня в Пустосвятовку купать больше не води, — сказал неожиданно.

— Это почему же? — изумился дед. — Помереть хочешь?

— А я один пойду. И сам ожерелье вновь под себя настрою. И ночью воду мне не приноси со своим заговором. Я воду с вечера из колодца наберу, сам заговорю.

Севастьян оторопел:

— Погоди. Ты ж помрешь во сне. В тебе огненная стихия силу выжгла. Если я не помогу, ночная тьма тебя, как котенка, задушит.

— Темнота задушит? — Роман улыбнулся. — Ошибаешься, дед. Темнота не стихия. Воздух — стихия, земля, огонь, и Вода-царица, которой мы служим — это стихии. А тьма, это так, детей пугать. А я вроде как уже не ребенок. А ты, деда, своими заговорами меня все время сбиваешь. Или ты забыл: один сильный колдун на другого заговор наложить не может.