Синклер Льюис - Капкан

• Название: Капкан
• Автор: Синклер Льюис
• Издательство: Правда
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1965

В заключительный, девятый, том вошли рассказы "Вещи", "Скорость", "Котенок и звезды", "Возница", "Письмо королевы", "Поезжай в Европу, сын мой!", "Земля", "Давайте играть в королей" (перевод Г. Островской, И. Бернштейн, И. Воскресенского, А. Ширяевой и И. Гуровой) и роман "Капкан" в переводе М. Кан.

---

— Да, было такое дело.

— Сейчас я тебе поднесу сюрприз. Я и сама так подумала! Ах, видно, я неисправимая пиявка. Непременно должна присосаться ко всякому мужчине, какой только попадется на глаза. Но мне как-то казалось, что за последние дни я отстала от этого… Ральф, милый, что же нам делать?

— Не знаю.

— Это ведь палка о двух концах! Положим, мне удастся получить развод. Положим, ты решишь, что должен жениться на мне…

28. Синклер Льюис. Т. 9. 4

— «Должен»! Бог мой, да разве ты не знаешь, как ты мне дорога!

— Да, конечно! Дорога! Но когда ты вернешься домой, когда снова станешь ловким адвокатом, заваленным делами по горло… Допустим, ты на мне женишься. О, я буду учиться, как шестнадцать профессоров, и в конце концов научусь выбирать выражения, но, может статься, когда пропущу коктейль-другой, язык у меня развяжется, и я вгоню в конфуз твоих двоюродных сестричек или братцев (а у тебя их, конечно, вагон и маленькая тележка), и они скажут: «Эта девка — простая маникюрша, и больше ничего», — и плакало тогда твое положение в обществе. И ты начнешь думать, что подложил Джо свинью, и… возненавидишь меня.

— Какое это имеет значение? Элверна! Девочка моя! И все же… не могла бы ты отучиться флиртовать? Разве ты не знаешь…

— Бедный мой оловянный солдатик! Ты еще даже не умеешь сказать: «Я тебя люблю». Даже этому не выучился. Конечно, знаю. И еще знаю… да, после того, как мы столько голодали вместе и я поняла, до чего ты умный и самостоятельный, я никогда… наверно, никогда не влюблюсь в другого. Но я не допущу, чтобы ты стыдился меня. Мне этого не вынести, милый. Именно потому, что ты мне нравишься! Пропадай все пропадом!

И она побежала по берегу прочь от него. А он лежал на песке, подложив руку под тяжелую от усталости голову, и старался думать, но у него ничего решительно не получалось.

Он вздрогнул, услышав над собой ее пронзительный крик:

— Ральф! Ральф! Кажется, лодка Джо! Ой, умру от страха! Может быть, и не Джо, но…

Ральф разом сел. Вдалеке слышалось негромкое бормотание мотора; на севере он увидел над водою пятнышко и за несколько миль разглядел нос байдарки, взлетавшей на волны.

Ветер все крепчал, нечего было надеяться, что он изменит направление, а бежать по берегу в лес не имело никакого смысла. Там они умрут с голоду, если прежде не сгорят заживо в лесном пожаре. Нет, уж лучше остаться, по крайней мере смерть будет быстрой.

Ральф понял, что теперь он на волоске от смерти. Он помнил, как неумолимо смотрели светлые глаза Джо на этого резвого осла, Э. Вэссона Вудбери.

Он подумал, не выстрелить ли в Джо первым. Взять у Элверны револьвер…

Нет. Не говоря уж о том, что он вполне мог промахнуться — а это было бы совсем уже нелепо, — он получил столь старомодное воспитание, что вообще не мог бы выстрелить в человека, а тем более в Джо Истера, которого любил так же сильно, как обидел.

Он почувствовал, что Элверна, точно котенок, трется об его руку. Он поцеловал ее в последний раз и теперь стоял, оборванный и грязный, но гордый, с высоко поднятой головой, глядя, как приближается неизвестная лодка.

Глава XXII

Сомнений не оставалось. Худощавый человек, сгорбившийся над рулем, был Джо.

Всякий раз, с воем взлетая на волну, его лодка наполовину выпрыгивала из воды, а погружаясь снова, вздымала носом фонтаны сверкающих брызг. Когда она развернулась, чтобы причалить к берегу, ее захлестнула волна, и стоявший на носу индеец стал отчаянно работать веслом, не давая ей опрокинуться. Но Джо встал на ноги так спокойно, словно был уже на берегу; он небрежно помахал им рукой и, повернувшись спиною, заглушил мотор.

«А я мог его застрелить», — подумал Ральф.

Байдарку несло вдоль мыса. Джо спрыгнул в воду, вытащил суденышко на берег и стоял, рассматривая оборванных беглецов, которые ждали, держась за руки. Он ничем не проявлял гнева: глаза его смотрели без всякого выражения, губы были неподвижны, но руки он Ральфу не протянул, а Джо Истер обычно жал при встрече руку, если не сжимал кулак.

Они ждали, а это лицо, словно высеченное из красного гранита, грозно маячило над ними, и наконец Ральф вскрикнул:

— Слушай, кончай скорее! Можешь стрелять! У меня нет сил оправдываться. Мы тут подыхали с голоду.

Ну, стреляй же! Но знай, что ты с ней обходился скверно. Что ж, твоя взяла. Ты спас ее от меня.

Глаза Джо расширились и смягчились, голос стал совсем мягким.

— Я здесь не для того, чтоб спасать ее. Я думал спасти тебя!

— Не хочу я, чтоб меня спасали! — истерически кричал Ральф. — Меня не запугаешь! И ее тебе больше не запугать!»?

— Да что ты, Ральф! Неужели я стал бы тебя запугивать. Я тебя очень уважаю! Мне никто так не нравится, как ты, разве только Па Бак. Я даже надеялся, что мы станем друзьями на всю жизнь. И…

Тут он словно в первый раз заметил Элверну, его взгляд остановился на ней задумчиво и неприязненно. Потом он снова повернулся к Ральфу и тепло посмотрел на него.

— Индейцы сказали мне, в какую сторону вы поплыли, и я сразу догадался, что она тебя уговорила взять ее с собой. Я знаю, ты человек долга. Ну, я и подумал, что когда ты отсюда выберешься и вернешься в Нью-Йорк, то сочтешь своим долгом остаться с ней. А уж тогда плохо твое дело. Вот от чего я хотел тебя спасти. Ты бы ее возненавидел. Да, поначалу и я был не лучше других. С ума сходил при мысли, что моя жена может кого-то предпочесть такому великому и благородному герою, как я. Но с этим я справился и… Ни одна женщина на свете, скажу тебе, не стоит того, чтоб ради нее пожертвовать настоящей дружбой. А тем более эта женщина, Ральф. Она хоть и милая, но она дрянь. У них с Кудрявым Эвансом дело далеко зашло, дальше некуда.

— Неправда! — пискнула Элверна, но Джо заглушил ее слабый голос.

— Сколько их еще было, не знаю. Но про Кудрявого знаю наверняка. Я все думал, она образумится. Но теперь вижу, на это надеяться нечего. Я на ней поставил крест. Но я не хочу, чтоб она и твою жизнь изгадила, Ральф. Я доставлю вас обоих в Виннипег, посажу ее в миннеаполисский поезд и распрощаюсь с тобой. Или, может быть, ты захочешь снова попробовать отыскать своего друга Вудбери.

Голос у Джо был безжизненный, и Ральф тоже чувствовал себя безжизненным, унылым и никчемным во время этого нелепо вежливого разговора, этого многословного возврата к пошлым будням после головокружительных приключений.

Он присел на песок; Элверна села рядом с ним, а Джо — напротив, к ним лицом; он с бессмысленным видом скреб подбородок и твердил:

— Да, можешь снарядиться в фактории, здесь на озере, и догонять Вудбери.

— Могу, — пробормотал Ральф. — Но он мне теперь безразличен. А Элверна нет! Надеюсь, я сумею кое — что сделать для нее. Понимаешь, я решил взять ее в Нью-Йорк. Там я дам ей образование…

— Ну нет. Довольно она бед натворила. Будет жить у моей тетки в Айове, — равнодушно отрезал Джо. — И если научится прилично себя вести, тогда, может быть…

— К черту!

Это выкрикнула Элверна. Она вскочила, сжав кулаки.

— Надоели вы мне оба! Вы, мужчины, думаете, что можете распоряжаться мной, думаете, меня можно покупать, продавать, дарить, как собаку. Что ж, раньше действительно было можно. Но теперь кончено. После того, что я пережила, не выйдет! Ральф! Разве я хныкала?

— Нет.

— Отлынивала от работы? Бездельничала? Трусила?

— Ни разу.

— Вот видишь. А ты, Джо Истер, или убей меня, или заткни глотку. Застрели меня, если тебе угодно, плевать я на это хотела. Но в содержанки я больше не пойду. Эх ты, дурак! Безмозглый дурачок! Я была просто шалым ребенком, девочкой. А ты хотел превратить меня в старуху вроде мамаши Макгэвити, только такую, с которой приятней спать. Не стану я жить с твоей драгоценной тетушкой! И назад не вернусь, не желаю быть маникюршей. Захочу — свою парикмахерскую открою. А захочу — поеду с Ральфом в Нью-Йорк. Но теперь я сама буду решать, понятно?

— Ты сделаешь то, что я тебе велю… — начал Джо.

— Серьезно? А ну, взгляни сюда!

Не сумасбродная девчонка из Мэнтрапа, у которой взрывы ребяческой ярости сменялись ребяческим весельем, смотрела теперь на них с высоты своего роста, а суровая, решительно подбоченившаяся женщина. Ее лицо обветрилось до черноты и было исцарапано колючками, руки огрубели и покрылись грязью, голос был непреклонен, а глаза полны бесстрашного презрения.

Мужчины тревожно переглянулись, ища друг у друга защиты от ее гнева.

— Ну… не знаю. Я устал, как собака! Путь-то нелегкий. Я… Как бы там ни было, я не допущу, чтоб ты и Ральфу испортила жизнь. — Ральф никогда не подумал бы, что Джо может говорить так кротко. — Доберемся вместе до Белопенного, а там решим, что нам всем делать.

— Нет уж, можешь возвращаться в Мэнтрап, оставь только нам немного еды, — проворчала Элверна. — Я сама все за себя решу. Или убей меня, если не можешь придумать ничего получше.