Николас Блейк - Голова коммивояжера

• Название: Голова коммивояжера
• Автор: Николас Блейк
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-7001-0203-Х

В детективных романах Николаса Блейка сюжеты построены увлекательно, действие развивается динамично и напряженно. Автор умело использует прием «скрытой» экспозиции, постепенно раскрывая прошлое героев. Романы Николаса Блейка отличаются глубоким психологизмом, который позволяет раскрыть двойственный сложный характер героев, их внутренний мир, полный противоречивых страстей.

---

Когда он вернулся, Дженет стояла во дворе. Она была похожа на лунатика.

— Не мешайте ему! — сказала она вяло. — Не мешайте!

Найджел взял ее за плечи и встряхнул.

— Скажите, где похоронена его первая жена? Вы должны мне сказать.

— Таблетки снотворного исчезли из аптечки. Весь флакон. Что вы спросили?

— Я спросил, где похоронена его первая жена.

Лицо Дженет исказила судорога, потом оно вновь стало каменным.

— Я вам не скажу.

— Тогда я спрошу у Ванессы, — сказал Найджел, садясь в машину Лайонела.

— Нет-нет, я поеду с вами. Дайте мне надеть пальто.

Найджелу показалось, что прошла вечность, пока не было Дженет. Она вернулась, неся хозяйственную сумку.

— Это во дворе церкви в деревне, в пяти милях от Редкоута, — сказала она. — Она там родилась — в Грейт-Хаммерсли.

Они промчались в темноте через Хинтон Лэйси, потом по мосту через реку выехали на главную дорогу к Редкоуту, пересекли его и на выезде сбились с пути, запутавшись в пересечении проселочных дорог.

— Не могу вспомнить, — запинаясь, произнесла Дженет. — Это было так давно…

Найджел остановил машину у ближайшей деревни и постучал в первый попавшийся дом. Ему хотя и спросонья, но указали дорогу.

Через милю за деревней мотор заглох. Найджел нашел в салоне фонарь и карту. Бензобак был пуст.

— Слава Богу! — пробормотала Дженет.

— Я пойду пешком, а вы пока оставайтесь в машине.

— Нет, я пойду с вами.

Они быстро шли в бледном свете луны. Дорога все время разветвлялась, а указателей нигде не было. Оставалось еще мили четыре. Найджел стал перед выбором: сделать крюк и зайти в деревушку поблизости, где могло не оказаться ни телефона, ни машины, ни бензина, или отправляться прямо в Грейт-Хаммерсли. Он выбрал последнее. Дженет Ситон сначала по-мужски шагала рядом. Потом устала и начала отставать. Найджел остановился посмотреть карту. До него долетел хриплый голос Дженет:

— Умоляю вас! Дайте ему спокойно умереть!

Больше она не сказала ни слова, пока они не достигли Грейт-Хаммерсли и не увидели приземистую колокольню, белевшую в лунном свете.

Тогда она сказала:

— Его здесь может и не быть, в конце концов. Вы уверены, что он имел в виду именно это место?

— Скоро узнаем.

— Я не вижу машины.

— Он оставил ее у деревни.

Будто ощущая присутствие смерти, они перешли на шепот. Высокая трава в церковном дворе, источавшая свежесть в ночном воздухе, шелестела у них под ногами и разбрызгивала капли росы, блестевшие, словно слезы.

«Мне надо было бы позвонить доктору и попросить его нас здесь встретить, — подумал Найджел, — я все испортил. Но, может быть, это к лучшему».

Луч фонаря высветил фигуру Роберта. Он лежал лицом вниз под тисом возле могилы, протянув руки к камню в изголовье, на котором было начертано, что под ним покоится Дейзи, любимая жена Роберта Ситона. Когда Найджел перевернул его, то увидел, что на губах поэта застыла слабая улыбка. На холодной щеке блестела роса, тело еще хранило тепло, но сердце уже не билось.

— Он мертв? — спросила Дженет, стоявшая напротив.

— Думаю, да. Надо позвать доктора. Пожалуйста, миссис Ситон, найдите, где здесь телефон.

Через несколько минут она вернулась и, опустившись рядом, неуклюже дотронулась до щеки мужа.

— Я тоже любила его, я любила его, — сказала она странным, почти недовольным голосом. Потом резко вскрикнула: — У меня на руках кровь.

— Это лишь ягоды тиса. Вы, должно быть, раздавили их, когда становились на колени, — сказал Найджел. — Но на ваших руках действительно есть кровь.

— На моих?.. Что вы имеете в виду? Почему вы так смотрите на меня?

— Я уничтожил письмо вашего мужа. Пока вы надевали пальто. Вы не спешили.

Дженет Ситон, все еще стоя на коленях, уставилась на него.

— Я уничтожил его, потому что написанное в нем — неправда, — неумолимо продолжал Найджел. — Неправда, и вы знаете это, потому что сами убили Освальда Ситона.

Глава 15 Из дневника Найджела Стрэйнджуэйза

Я, конечно, не уничтожил признание Роберта Ситона и до сих пор не знаю, что с ним делать. Одно дело, самому ворошить прошлое, другое — выставлять его на всеобщее обозрение, тем более — прошлое такого человека.

Исповедь Роберта Ситона — это удивительный документ, его последнее отнюдь не худшее сочинение. В нем много выдуманного, некоторые фрагменты совсем не характерны для Р., насколько я могу судить о нем, — например, напыщенное рассуждение о Музе (которую он никогда так не называл). В целом анализ ощущений до и во время убийства напоминает мне попытку тонко чувствующего человека вообразить себя на месте убийцы. Рассуждение об «удивительном восторге», фразы типа «у моих ног умирал мой брат», да и вся сцена в маслобойне при свете фонаря больше походят на литературный вымысел и не убеждают меня. Нет, Роберт перестарался, пытаясь добиться правдоподобия.

Все это я понял потом, а в ту ночь обстановка не располагала для глубоких размышлений. Но даже тогда я заметил в тексте некоторое несоответствие фактам или их возможной интерпретации. Обратит ли внимание Блаунт на следующее:

A. Разве Освальд, с подозрением относившийся к Дженет, спокойно просидел бы в маслобойне в течение получаса и не поднял бы шума? Или не попытался бы удрать? Хотя окна маслобойни и находятся высоко над полом, он мог попробовать это сделать. Разве Освальд не мог предположить, что Дженет заперла его, дабы позвонить в полицию и выдать его?

Б. Можно ли себе представить, чтобы Роберт, такой спокойный, тихий, психически уравновешенный человек, оказался способен ударить брата? Он уже пожилой человек, а в таком возрасте мужчины обычно не ведут себя, как боевые петухи, даже если кто-то оскорбляет их жен. Больше того, я уверен, Роберт говорил правду о себе тогда за чаем, в июне: «…я никогда не смог бы встретиться лицом к лицу со своей жертвой. Я был бы одним из убийц на расстоянии».

B. Разве могло на одежде Роберта не остаться пятен крови? Чтобы перерезать человеку горло бритвой, надо стоять близко к нему, и кровь тут же брызнула бы во все стороны.

Г. Неужели Роберт смог бы без посторонней помощи дотащить тело до реки и проплыть с ним вниз по течению (даже если учитывать присутствие «антипода»)?

Ответ на эти вопросы только один: невероятно, чтобы все происходило именно так, причем невероятной является совокупность этих действий и условий, хотя каждое из них в отдельности не невозможно. Далее.

Д. По словам Роберта, он не мог успеть вымыть маслобойню раньше половины второго, когда буря уже утихла, однако никто не слышал никакого шума.

Е. Вряд ли во время долгого разговора с Робертом Освальд не упомянул бы о своей встрече с Реннелом Торренсом, а Роберт, зная, что есть еще один свидетель приезда его брата в Плэш Медоу, не стал бы убивать Освальда. Однако если Дженет привела О. прямо в маслобойню и тут же полоснула его по горлу, он не успел сказать о Торренсе.

Ж. Самое главное: макинтош Освальда. Если, как утверждал Роберт, Освальд был в макинтоше, когда ему перерезали горло, то почему пятна крови были только на его лицевой стороне и на одежде?

Макинтош и стихи Роберта — вот ключ к разгадке этой тайны.

Роберт решил признаться в убийстве брата и уйти из жизни после разговора с Блаунтом два дня назад. За несколько дней до этого он закончил цикл стихов. В исповеди же поэт утверждает, будто хотел сначала завершить работу, а потом во всем признаться. Но почему именно во время разговора с Блаунтом он пришел к мысли, что игра окончена? Может быть, сыграли роковую роль вопросы про макинтош? Или мои намеки на то, что дело будет раскрыто, если?..

Он понял тогда, что я докопался до истины.

Если что? Если станет известно: Дженет встретила Освальда и взяла его макинтош, чтобы выйти во двор.

Я догадался об этом после того, как Мара сказала, что видела Дженет в макинтоше, из-под которого высовывалось ее платье. Потом мне бросилась в глаза Дженет, идущая по дороге в длинном макинтоше, а во время последнего разговора она призналась, что он у нее единственный. Значит, когда она шла через двор той ночью, на ней был чужой макинтош. Сначала я решил, что она надела макинтош Роберта, но:

а) разве позволила бы она своему мужу выйти вместе с ней из дому в дождь раздетому?

б) как мог вообще оказаться там Роберт, если будущий отец, ожидавший доктора, видел его лишь четверть часа спустя?

Логично предположить, что Дженет сначала встретила Освальда и попросила одолжить ей макинтош, чтобы пересечь двор и отвести его в маслобойню. Знала ли она о содержании письма своего мужа к нему и готова ли была к его приезду — не важно. В кармане макинтоша лежала бритва. Дженет — женщина физически крепкая, с яростным, необузданным нравом. Вполне возможно, что убийство было непреднамеренное, мысль о нем не приходила ей в голову, пока она в кармане не обнаружила бритву.