Томас Рид - Смертельный выстрел

• Название: Смертельный выстрел
• Автор: Томас Рид
• Жанр: История

---

Из груди ее вырвался вздох, похожий скорее на заглушенное рыдание, вздох невыразимого страдания, который мог вырваться лишь из израненного сердца. Когда она повернулась, чтобы идти в каюту, по лицу ее не было видно, чтобы она стремилась к игре в карты. Да, игре в этот вечер не суждено было состояться! Опасаясь, чтобы в зале не заметили агонии, только что пережитой ею, она направилась к своей собственной каюте, чтобы привести в порядок туалет и поправить прическу. Перед тем как войти в каюту, она остановилась у дверей и повернулась лицом к берегу реки, от которого пароход в эту минуту находился так близко, что тень от высоких лесных деревьев падала на фарватер, по которому он шел, а концы ветвей их почти задевали крышу верхней палубы. Это были кипарисы, покрытые фестонами седобородого мха, который спускался вниз, подобно погребальной драпировке. Вид этот снова пробудил в Елене тяжелые мысли, и она вздохнула с облегчением, когда пароход, пройдя милю, оставил их позади себя в темноте. И вдруг... под тенью кипариса, освещенного летающими мимо светлячками, она увидела, или ей показалось, что она видит, лицо... лицо человека... последнего в ее мыслях... лицо Чарльза Кленси! Там, высоко между деревьями, на уровне верхней палубы.

Воображение ли это? Разумеется! Кленси не мог быть здесь, ни между деревьями, ни на земле. Она знала, что это обман зрения... галлюцинация... какая бывает у ясновидящих... Была ли это галлюцинация или нет, Елене некогда было размышлять об этом. Не успело еще лицо лживого возлюбленного исчезнуть из виду, как ей показалось, что чьи-то черные, сильные и мускулистые руки протянулись к ней... Нет, не показалось, а это было в действительности. Прежде чем она успела ступить шаг вперед, стараясь увернуться от них, они схватили ее поперек талии и подняли на воздух.

В таком положении они продержали ее две-три секунды, в течение которых она успела заметить, что сестра выбежала с пронзительным криком, в ответ на ее собственный пронзительный крик.

Она хотела крикнуть вторично, но не успела, руки выпустили ее, и она полетела вниз, а спустя несколько секунд почувствовала, что погружается в воду. В ушах у нее зашумело, горло сдавило. Несмотря на недавние мысли о самоубийстве, инстинктивное отвращение к смерти взяло верх над усталостью жизни. Но кричать она не могла, потому что рот ее был полон воды... Она задыхалась, и ей казалось, что на шее у нее петля, которую кто-то стягивает все туже и туже. Она не могла кричать и только, погружаясь в воду, всеми силами старалась выплыть на ее поверхность. Отчаянный крик, на который выбежала сестра ее, вызвал также и других пассажиров, которые всей толпой высыпали на палубу.

- Человек за бортом! - крикнул кто-то.

Крик этот достиг до слуха штурмана, который тотчас же затормозил колесо и остановил движение парохода; сильное течение, против которого шел последний, способствовало в этом случае быстрой остановке. Вслед за криком "человек за бортом!" последовал второй крик: "это какая-то леди!" В ответ на этот крик со всех сторон посыпались вопросы: "Какая леди? Где?" Некоторые из пассажиров сняли сюртуки, приготовляясь броситься в воду на помощь утопающей. Между ними находился и молодой Дюпре, который уже знал, кто эта леди, потому что Джесси крикнула ему:

- Это Елена! Она упала или бросилась через борт.

Джесси продолжала кричать по-прежнему:

- Сестра моя! Спасите ее! Спасите!

- Попытаемся. Скажите, где вы ее видите?

- Там... под тем деревом. Она была среди его ветвей... а затем упала в воду... Я слышала плеск... но не видела ее потом... Она пошла ко дну. Милосердный Боже! О, Елена, где ты?

Дюпре, не дослушав до конца ее слов и прыгнув через перила, поплыл к тому месту, на которое она указывала.

- Молодчина! - с восторгом и гордостью подумала Джесси о своем возлюбленном. Она стояла вместе с другими на палубе и вместе с ними следила с волнением за всеми движениями Дюпре; глаза ее горели лихорадочным блеском. Луна спустилась теперь до верхушек деревьев, тень которых черной пеленой стлалась по поверхности реки и была несравненно темнее у того берега, где остановился пароход. Река в этом месте была глубока, и течение ее здесь было более быстрое; к тому же здесь находилось излюбленное место отвратительных аллигаторов и одного вида акул юго-западных вод. Не мудрено, что Джесси приходила в ужас при мысли о том, какой опасности подвергаются самые дорогие для нее люди: сестра и возлюбленный. Тем временем с парохода спустили лодку и направили ее туда, где видели Дюпре. Стоявшие на палубе с напряженным вниманием прислушивались к малейшему шуму. Недолго пришлось им ждать. С темной поверхности воды раздался крик: "Спасена!" А затем голос боцмана: "Все в порядке! Мы вытащили их обоих. Веревку!"

Веревка была брошена, и спустя минуту с лодки крикнули: "Тяни!"

При свете огня, падавшего на лодку, на дне ее виднелись очертания женской фигуры, одетой, по-видимому, в белое платье, покрытое теперь тиной и промокшее насквозь. Голову ее поддерживал Дюпре, одежда которого находилась в таком же плачевном состоянии. При виде Елены, казавшейся совершенно безжизненной, со всех сторон раздались восклицания сожаления. Джесси вскрикнула, бросившись к ней, а отец дрожал всем телом, когда нес ее в каюту. Он был уверен, что несет на руках труп. Но нет! Она дышала, пульс ее бился, губы что-то тихо шептали. К счастью, на пароходе оказался врач, который тотчас же принял необходимые меры для приведения ее в чувство и спустя несколько минут объявил, что жизнь Елены вне опасности. Известие это обрадовало не только пассажиров, но и всех людей, входящих в состав экипажа. Одна только Джесси была грустна по-прежнему. Ее мучило подозрение, что сестра ее покушалась на самоубийство.

XII

Первую ночь после убийства Кленси Ричард Дерк провел без сна. Не потому, что его мучило раскаяние, такое чувство не было доступно его душе. Его волновали страх и любовь.

Страшился он не совершенного им преступления, а только его последствий. Не спал он больше всего от ревности к Елене Армстронг; он знал, правда, что она никогда не увидит больше Чарльза Кленси, тело которого валялось где-то на болоте, но его бесило, что она уезжала отсюда. Единственным утешением его было сознание того, что не он один, но и она будет страдать от ревности, при мысли о том, что Кленси изменил ей ради какой-то креолки. И все-таки она уезжала, и если не будет принадлежать его сопернику, то никогда не будет принадлежать и ему, даже если он последует за ней в Техас. А для чего? Для того чтобы попытаться снова войти с ее отцом в отношения кредитора и должника и на этом строить новые воздушные замки? Ведь это же немыслимо! Полковник не такой человек, чтобы позволить вторично подчинить себя, и к тому же, наученный опытом, он будет гораздо осторожнее.

Главным образом эти мысли не давали спать Ричарду Дерку, и стоило ему вздремнуть хотя бы на минуту, как он снова просыпался и снова ломал себе голову над одним и тем же вопросом. И среди этих размышлений ему слышались попеременно то сказанные Еленой слова: "Никогда!", то бешеный лай собаки, как бы говорящей: "Я требую мести за своего убитого хозяина!"

На вторую ночь ревность отступила на второй план, и им всецело овладело одно только чувство страха, не перед какой-нибудь отдаленной опасностью, а перед реальной опасностью, близкой, почти нависшей над ним. К этому страху присоединялся еще суеверный страх. Уходя из лесу после совершенного им убийства, он оставил тело Кленси под кипарисом, а возвратясь, что он нашел? Для него, как и для других, исчезновение тела было необъяснимой тайной, которая весь день держала его нервы в напряженном состоянии; теперь же, среди ночной тьмы и ничем не нарушаемой тишины, мысль об этом наводила на него панический ужас. Был ли Кленси мертвый или живой, сам ли он ушел оттуда или его унесли, обстоятельство это было одинаково опасно для него. Мертвый, конечно, лучше, потому что очевидных улик тогда не могло быть против него. И предчувствие грозящей ему опасности мучило, пугало его, и он то и дело спрашивал себя:

- И зачем, черт возьми, я это сделал?

И в этом вопросе не слышно было раскаяния в совершенном преступлении, а досада на то положение, в которое оно его поставило. Всю ночь мучился он и не мог сомкнуть глаз до самого рассвета, когда с первыми проблесками дня к нему в комнату ворвались и мелодические голоса лесных певцов, и менее гармоничные крики домашних гусей, клохтанье кур и веселое кукареку их владыки. Все эти и более и менее приятные звуки слышал Дик Дерк, но был совершенно равнодушен к ним. Зато к другим доносившимся к нему звукам он прислушивался очень внимательно. Во-первых, стук лошадиных копыт, во-вторых, смешанный гул человеческих голосов, говоривших с оттенком гнева и жажды мести. Сначала они доносились смутно, затем становились все громче и громче и наконец раздались у самых стен. Убийца не в силах был оставаться в постели, нечистая совесть сразу подсказала ему, что это за шум. Вскочив на ноги, он осторожно приблизился к окну, дрожащими руками приподнял гардину и заглянул во двор. Там он увидел человек десять вооруженных всадников, во главе которых находился знакомый ему шериф, рядом с ним его помощник, а позади отряд констеблей. Все они моментально спешились и двинулись прямо к дому, а спустя минуту в дверь его комнаты кто-то постучал.