Питер Джонс - Голосуйте за Цезаря

• Название: Голосуйте за Цезаря
• Автор: Питер Джонс
• Издательство: Русич
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-8138-0956-9

Технический прогресс сделал нашу жизнь цивилизованной и комфортной. Сегодня мы с ужасом взираем на мрачное средневековье и не менее ужасную древность. Но, оказывается, такое наше отношение к прошлому совершенно неоправдано. Автор произвел сравнительный анализ античного и современного западного общества и утверждает, что жизнь в Древней Греции и Древнем Риме по многим аспектам не только не уступала, но (представьте себе!) даже превосходила современную! Если бы у автора был выбор, он смело отдал бы свой голос за Цезаря. Прав ли он - убедитесь сами.

---

Казнь в наши дни

Законодательство европейских стран запрещает парламентам даже обсуждать вопросы, касающиеся смертной казни. Еще в начале XX в. ее применение было широко распространенной практикой почти во всех странах мира. В ряде стран она применяется до сих пор. Зададимся вопросом: почему умерщвление людей по закону в современных западноевропейских странах предано анафеме? Запрет объясняется не только тем, что мы по ошибке можем казнить невиновных людей. Этот аргумент, кстати, присутствовал в истории всегда (вспомните Юлия Цезаря), а в предыдущем столетии стал даже необсуждаемым (и это — несмотря на выдающиеся достижения судебной криминалистики, позволяющие свести все ошибки к минимуму).

Быть может, ответ лежит в религиозной плоскости? С точки зрения христианских догматов, любого человека, в том числе и преступившего закон, ждет суд на небесах, и Бог сам определит, какого наказания он достоин. Возможно, влияние христианской морали на западную юриспруденцию и велико, однако это никак не объясняет того факта, что в США, считающих себя куда как более приверженной христианству, нежели Западная Европа, смертная казнь сохранилась во многих штатах. Что же запретного находит западноевропейское право в казни убийцы, чья вина абсолютно, стопроцентно доказана?

Жизнь человеку дается один раз; другой уже не будет, и потому она бесконечно ценна. Это наше твердое убеждение, убеждение, выстраданное всем западноевропейским обществом. Я согласен с тем, что наше трепетное отношение к отдельно взятой человеческой жизни выросло из христианской концепции ее «святости», — хотя мы знаем о зверствах инквизиции, пытках и истязаниях «от имени Бога». Наше общество считает жизнь человека даром, данным ему при рождении, и у государства нет никакого права — ни морального, ни политического, ни юридического — отнимать ее даже у преступников.

Ко всему сказанному добавлю, что мы живем в государстве «всеобщего благоденствия», чья цель, как иногда кажется, состоит в том, чтобы опекать нас каждый час, каждую минуту; опекать даже тех людей, которых необходимо срочно изолировать от общества. Развитая медицина, похоже, вот-вот предложит нам рецепты бессмертия. Не забудем и о двух мировых войнах, прокатившихся по Европе. Ужасы военных лет оставили в сознании европейцев неизгладимый след, еще более возвысив цену отдельно взятой человеческой жизни.

Есть, на мой взгляд, такие случаи в жизни, когда мы должны сами себе задать вопрос, мучивший древних. Я имею в виду случаи неприкрытого терроризма, когда отдельные мерзавцы лишают жизни большого количества людей — теракты на транспорте, в общественных местах. Ярчайший пример — атака на нью-йоркские «башни-близнецы». Вопрос: как поступить с пойманными злодеями?

Древние были бы бесконечно удивлены, узнав о наших воззрениях и нашей практике на этот счет. Лучшим решением для общества мы считаем строжайшую изоляцию кровавых преступников в условиях, обходящихся налогоплательщикам в 50 тысяч фунтов в год на одного заключенного. Тем не менее древним были вполне понятны аргументы Диодота и Цезаря — применение смертной казни, в определенных условиях, может иметь опасные последствия. Чего они не поняли бы точно — спокойную, сытую тюремную жизнь отъявленных негодяев, место которых на виселице.

Гуманизм или общественная польза?

Когда Цезарь упоминал об изгнании как альтернативе казни, он имел в виду закон «aquae et ignis interdictio», буквально — «отказ в еде и крове». Первоначально этот закон разрешал безнаказанное убийство преступника любым гражданином. Затем закон претерпел некоторые изменения, и если преступник, приговоренный к смерти, являлся гражданином, то он имел право на замену казни изгнанием. То есть страшный приговор не обязательно подразумевал трагической развязки.

Это интересная метаморфоза. Как указал Цицерон, «utilitas publica» («польза для народа») — фактор для римлян решающий как для оценки закона, так и для последующего его применения. Именно по этому закону, например, многие преступники оказались в числе гладиаторов, предоставляя публике невинное (как считали сами римляне) развлечение и подавая ей пример героической смерти (между прочим, очень распространенное в древнем мире оправдание кровавых игрищ).

В то же самое время римляне совершенно искренне гордились своим «гуманизмом». Мы-то прекрасно знаем, как они обращались со своими рабами, преступниками и, зачастую, иностранцами-негражданами, и потому самодефиниция древних римлян как нации «гуманной» выглядит очень странно. Полные чувства «миссианства», они считали себя «цивилизаторами» окрестных «варварских» народов. Плиний Старший, бывший флотоводцем, погиб, спасая людей во время извержения Везувия в 79 г. н. э. Однако его мы помним прежде всего за его научно-литературное наследие, а именно — прекрасную тридцатисемитомную «Естественную историю», по сути, гигантский энциклопедический труд. В нем он определил Италию:

«Матерью всех земель, выбранную провидением богов. Великая миссия Рима — быть небесным светочем, освещающим путь для окрестных народов; объединять под своей сенью рассыпанные здесь и там империи; дать им пример лучшей жизни и свой язык, вносящий гармонию в нестройный хор диких наречий; а главное — показать им, что такое человечность («humanitas»)...»

Позже он радуется разрушению святилищ друидов в Британии:

«Даже нельзя выразить словами, насколько благодарны должны быть в Британии римлянам, которые покончили с этими чудовищными ритуалами и святилищами, где убийство людей было высшим долгом жрецов, а поедание несчастных считалось условием для хорошего здоровья».

Именно так римляне «несли» миру человечность и гуманизм. Вам это ничего не напоминает? Точно так же мы «несли» свою цивилизацию народам нашей империи. По крайней мере, мы использовали ту же риторику, что и древние римляне. В наши дни, конечно, многое изменилось: просвещенный Запад безо всякой иронии выполняет свою просветительскую и гуманитарную миссию, о чем свидетельствуют бесплатные школы и больницы в самых бедных и отсталых странах мира. Тем не менее нужно признать, что за пределами Запада со стороны некоторых людей мы видим враждебное неприятие наших достижений, ценностей и институтов, таких как трансплантация органов и футбол, университетское образование и ракеты «земля-воздух», тренажеры и компьютеры, мобильные телефоны и Интернет, бейсболки и рок-культура. Интересно, что Осама бен Ладен делал бы без этих людей?

Концепция «гуманизма» со временем стала составной частью не только древнеримской юридической мысли, но и практики. К примеру, римляне организовали особые судебные присутствия в провинциях, в которых обиженные плохим отношением граждане могли привлекать к ответственности любых чиновников, даже столичных. Так, в своем романе «Imperium» Роберт Харрис описывает одно из таких дел, где Верес, продажный губернатор Сицилии, был привлечен к суду Цицероном по настойчивому требованию жителей острова. Если некто, приговоренный к смерти, был римским гражданином, то по разрешению императора Клавдия он сам мог выбирать способ казни, а также имел возможность сохранить за своим родом принадлежавшую ему собственность и избежать унизительного публичного умерщвления. Государственная измена по причине того, что это преступление было направлено против одного человека (императора), а не всего общества, наказывалось несколько иначе. Первых христиан, например, сжигали живьем, что вызывало в обществе сильные протесты из-за варварства этого наказания.

Однако не было ничего постоянного под римской луной. Существовала некая коллизия, столкновение двух концепций — «utilitas publica» и «humanitas», — то есть «общественной пользы» и «гуманизма». Всегда существовали доводы за возвращение смертной казни как наказания — меры и средства, которое якобы рано или поздно должно изменить поведение общества к лучшему. Между тем жаждущим крови я посоветовал бы поразмышлять об альтернативе смертной казни, «изгнании» применительно к нашему времени. Существует огромное количество маленьких пустынных островков, рассыпанных по Восточному Средиземноморью, которые, кстати, римляне использовали именно для этих целей. По-моему, это неплохая мысль для пенитенциарной системы Евросоюза! Подумайте, сколько будет создано рабочих мест — от надзирателей до дантистов и прачек, а «переселенные» туда преступники будут пользоваться всеми «благами» заточения, включая свои права. Острова-тюрьмы стали бы прекрасным полигоном для оттачивания своего профессионального мастерства для функционеров Евросоюза, юристов, судей и радетелей за права человека. Для заключенных-островитян можно было бы даже организовывать нечто подобное Олимпийским играм.

С другой стороны, можно было бы высылать криминальные отбросы в страны с богатыми тюремными традициями и возможностями. Как там сейчас поживает русский Гулаг? Официально он был упразднен в 1960 г., но его можно было бы быстро восстановить до оптимальных размеров и сделать этот «наследственный» русский бизнес рентабельным. Хочу напомнить, что многие русские лагеря и тюрьмы находятся в интереснейших с точки зрения климатологии районах, таких, как Северо-Восточная Сибирь и степи. Любопытно, что у древнеримского поэта Овидия, высланного Августом в Констанцу (город на черноморском побережье современной Румынии), богатый тюремный опыт пробудил необычайно яркие образы для создания новых поэтических шедевров.