Маргарет Уэйс - Второе поколение

• Название: Второе поколение
• Автор: Маргарет Уэйс
• Издательство: ИЦ «Максима»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-94955-092-7

Новые герои Кринна вступают в противоборство с Силами Тьмы!

Годы миновали с той поры, как завершилась кровопролитная Война Копья. Жители Ансалона успели восстановить свои жилища и позабыть об опасности. Герои Копья сложили оружие и вернулись к повседневным заботам. Они растят детей и наслаждаются тихой, благополучной жизнью. Однако мир на Кринне хрупок и недолговечен. Силы Тьмы не дремлют и по-прежнему стремятся обрести абсолютную власть. Кто на сей раз осмелится бросить им вызов? Детям Героев Копья настал черед взять в руки меч воина или посох мага. Ибо они — ВТОРОЕ ПОКОЛЕНИЕ.

---

— Я думал... Пора бы мне привыкнуть к твоим внезапным появлениям, — сказал Танис.

Темный эльф улыбнулся:

— Когда Эльхана придет в Сильванести, — медленно сказал Полуэльф, размышляя, — эльфы ее народа узнают об оскорблении, нанесенном королеве народом Квалинести. За этим последует кровопролитие, и на этот раз Эльхана не сможет остановить его. Однажды, очень давно, эльфы сражались друг с другом. Ты говоришь о начале новой Братоубийственной Войны?

Даламар равнодушно пожал плечами:

— Ты отстал от времени, Танис. Война уже началась.

Танис видел правду этого высказывания так же, как недавно видение с Гилтасом. Только теперь вместо Солинари, освещающей путь юноше, он видел пламя и молнии, окружающие забрызганного кровью сына.

Начнется война... И он выступит против собственной плоти и крови.

Танис закрыл глаза. Перед ним было лицо Гила. Такого юного, столь отчаянно старающегося быть смелым, мудрым...

— Отец? Ты?

Какое-то время Танис думал, что этот голос звучит у него в сознании, что его мысли о сыне воплотились в живой облик. Но слова повторились громче, с безумной радостью и тоской:

— Отец!

На тропе, внутри границ Квалинести, стоял Гилтас. Чародейка в белой мантии бдительно нахохлилась рядом. Она была совсем не рада увидеть Таниса, скорее всего она не ожидала встретить его здесь. Чародейка твердо сжала руку Гила, желая перенести юношу прочь.

Танис вскочил на ноги.

Единственным и, видимо, последним предостережением стал шелест листьев в верхушках деревьев.

— Танис! — окликнул его Даламар. — Будь осторожен!

Танис не обратил внимания ни на Даламара, ни на чародейку, ни на эльфов, вместе с их луками и стрелами.

Он шагнул к сыну.

Гилтас вырвался от чародейки, но она опять схватила его за руку, на этот раз крепче. Гнев залил лицо Гила, он судорожно сглотнул. Танис видел, что Гил задохнулся от гнева, узнавая себя в сыне. Гил что-то сказал тихим, просящим голосом. Чародейка с недовольным видом убрала руку и отошла прочь. Танис переступил невидимую границу и сжал сына в объятиях.

— Отец, — прерывающимся от волнения голосом сказал Гилтас, — я думал, ты ушел. Я хотел поговорить с тобой, но они не пускали меня...

— Знаю, сын. Знаю. — Танис крепче прижал к себе сына. — Я все понимаю теперь. — Танис положил руки на плечи Гила и прямо смотрел в лицо сына.

— Действительно понимаю. Лицо Гила потемнело.

— Королева Эльхана в безопасности? Рашас уверял меня, что ей ничего не грозит, но я заставил их перенести меня сюда, чтобы увидеть лично...

— Она в безопасности, — спокойно сказал Танис. Он посмотрел на чародейку, стоящую в стороне, та разрывалась, одновременно следя за питомцем и черным магом, парящим в тенях. — С королевой Самар, а с ним она в безопасности, сам знаешь это, я уверен.

— Самар! — Лицо Гила просияло. — Ты спас его! Я так рад! Они хотели заставить меня подписать приказ о его казни, но я этого не сделал. Не знаю как, — юное лицо Гила ожесточилось, — но никогда не подписал бы.

Танис взглянул на чародейку. Даламар сможет остановить ее. Но сможет ли он заставит лучников не стрелять? Ведь они будут защищать жизнь нового Беседующего...

— Гил, — сказал Танис на всеобщем, — ты дал клятву вопреки собственной воле, тебя вынудили сделать это. Значит, ты можешь уйти с нами, Даламар поможет...

Гилтас склонил голову, сразу было понятно, каков будет ответ. На губах сына играла задумчивая улыбка.

— Я дал чародейке слово, отец. Когда я нашел тебя здесь, я пообещал вернуться вместе с ней обратно, если она даст разрешение... сказать тебе «до свидания»...— Его голос оборвался. Он на мгновение замолчал, борясь с собой, потом спокойно продолжил: — Отец, я слышал, как ты однажды говорил Лорду Гунтару, что ты никогда бы не ввязался в Войну Копья по собственной воле. Так сложились обстоятельства. И именно поэтому люди редко называют тебя героем. Ты сделал так, как поступил бы каждый здравомыслящий человек.

Танис вздохнул. Воспоминания, в основном мрачные, вернулись к нему. И он крепче прижал к себе Гилтаса. В этот момент Танис понял, что ему придется позволить сыну уйти.

— Отец, — серьезно сказал Гил. — Я не обманываю себя. Знаю, я мало что способен изменить к лучшему, и знаю, что Рашас хочет использовать меня в своих злых целях, но сейчас не вижу способа остановить его. Но ты помнишь, что сказал дядя Тас, когда рассказывал историю об овражном гноме, спасшемся от красного дракона? «Дело в маленьком отличии». Если я смогу бороться с Рашасом хоть «помаленьку», отец...

Мы растим наших детей для того, чтобы они уходили от нас. Не зная этого, Танис именно так и сделал. И сейчас он видел это, видел в лице своего мальчика — нет, самостоятельного мужчины, стоящего перед ним. Танис подумал, что должен гордиться им... и он гордился. Но гордость была слишком маленьким огнем, чтоб согреть скованное холодом разлуки сердце.

Белая мантия беспокоилась все больше. Она отстегнула от пояса серебряный жезл, украшенный драгоценными камнями.

Заметив это, Даламар спокойно окликнул Таниса:

— Танис, если тебе понадобится моя помощь... Танис обнял сына в последний раз. Воспользовавшись их близостью, он прошептал:

— Теперь ты Беседующий, Гилтас. Не забывай об этом. И не позволяй Рашасу и его приспешникам забывать об этом. Борись с ними. В этой борьбе ты не будешь одинок. Видел молодых эльфов, покинувших сегодня собрание? Расположи их к себе, хоть сначала они не поверят тебе, убежденные, что ты — пешка Рашаса. Но ты должен убедить их в обратном, хоть это и сложно. Но я знаю, ты добьешься успеха, и горжусь тобой, мой сын. Горжусь тем, что ты сделал сегодня.

— Спасибо, отец.

Последнее объятие, последний взгляд, последняя ободряющая улыбка.

— Скажи маме... я люблю ее,— мягко проговорил Гил. Он судорожно сглотнул. Затем отвернулся и пошел прочь от отца, подойдя к белой мантии.

Чародейка произнесла слово, и оба растаяли в воздухе...

Не оглядываясь назад, Танис пересек границу. Слезы вновь слепили его, но Полуэльф высоко держал голову, как и должен гордый отец, чей сын только что стал правителем целого народа.

Он так гордо и держал голову, пока не опустилась ночь, тьма пришла на смену дню. Пока Танис не вернулся домой. Пока не пришлось сказать Лоране, что она, возможно, никогда не увидит любимого сына...

— Итак, — сказал Даламар, стоящий в тенях дубов, — тебе так и не удалось уговорить Гилтаса отправиться с тобой?

— Я и не старался, — резко ответил Танис. — Он дал им слово...

Какое-то время Даламар внимательно смотрел на друга, потом темный эльф покачал головой и вздохнул:

— Дал слово... Как я уже говорил, сын Таниса Полуэльфа — последний, кого Такхизис хотела видеть на эльфийском троне. Если тебя это утешит. Но ее Темное Величество совсем не желала таких перемен и чрезвычайно сожалеет о том, что мы потерпели неудачу.

Танис подумал, что новости немного утешают его.

По приказу Даламара исчезли скатерть и нехитрая снедь. Руки темного эльфа скользнули в рукава черной мантии.

— Ну что, решился на что-нибудь? Куда пойдешь?

— Думаю, я знаю, что должен делать, — произнес Танис. — Я не могу позволить Рашасу убить Портиоса. И когда Портиос окажется на свободе, надо остановить и его, не дав расправиться с Рашасом и Квалинести, как бы я ни относился к некоторым из них.

Он вышел из тени на тропу, ведущую обратно в Квалинести. Танис смотрел на дом своего детства, где в солнечном свете трепетали листья осин.

— Я столькому хотел научить тебя, Гилтас, — тихо произнес Танис, — столько хотел рассказать и так мало успел...

Даламар положил Танису руку на плечо:

— Ты мог бы ничего не говорить. Уверен, твой сын слышит тебя.

Танис отвернулся от Квалинести и всмотрелся в дорогу, терявшуюся в темноте. Он возвращался в дом, который вне зависимости от количества гостей, собравшихся там, теперь всегда будет пуст.

— Пойдем, — сказал он.

ЭПИЛОГ

Пророков речи вдохновенья полны,
Подобны пенью птиц, что предвещают
Весну в разгар зимы — тепло в мороз.
Мечи и розы, песни и преданья...
О Маргарет, ты верила всему,
Что говорили мы, напоминая
Мне то, как терпеливый звездочет
Глядит, глядит в свой телескоп исправно,
Нацелив линзу в черную дыру
Ночного неба, и ведет расчеты,
Исполненный надежды и молитву
Ночному небу тихо вознося.
Ведь в темноте, среди планет далеких,
Как плод, звезда неспешно созревает
И в день, который астроном исчислил
Расчетами, занес в тетрадь и помнит,
На небосклоне темном вспышка света
Рождение звезды ознаменует.
Тогда-то звездочет и скажет громко:
«Вот плод моих давнишних ожиданий,
Я знал, я знал и верил: так и будет».

Она почти что то же и сказала.
Мы вспомнили тотчас, как нас она
Поддерживала, сколько помогала:
Цветы и деньги и поездки в город.
А летними тягучими ночами
Как вспыхивали и взрывали небо
Над озером — ты помнишь? — фейерверки!
Она слова в горсти нам приносила,
И каждое звездою зажигалось,
Мигая нам с ночного небосклона
И помогая в силы свои верить.
Мы на озерном берегу толпились
И созерцали огненные вспышки,
Благодаря ее за вдохновенье.

У озера она рассказ слагала,
За словом слово — точно бусы нижет.
Так Кринн возник и все его герои,
Которых рад бы перечислить, только
Боюсь забыть кого-нибудь иль сбиться
Со счета — столько их по Кринну бродит
И даже в небе Кринна обитает,
Порой сходя, чтоб странствовать средь прочих,
С небес в людском обличии на землю.
Так мир рождался, голоса звучали,
Фигуры множились, вздымались выше горы,
Крыла шуршали и шаги гремели —
Вот магия ее была какою!
А над озерной гладью, будто песня,
Лилась легенда, на ходу рождаясь,
И розы пахли по ночам сильнее.
Мы одолели зиму, воцарилась
Весна, согрев нас всех своим дыханьем.
Ведь главное — поверить в продолженье,
В то, что сюжету свойственно ветвиться,
И это свойство так же непреложно,
Как смена зимней тьмы весенним ветром.
А духи, что твердили о конце,
Пусть убираются подальше восвояси:
Не внемлем им, не станем больше слушать,
Себе пускай другую ищут жертву.
Не может кончиться рассказ, пока ты веришь,
Что слушатели ждут преданий новых.

Песня Хумы