Геннадий Гор - Суриков

• Название: Суриков
• Автор: Геннадий Гор
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1955

---

Сам художник косвенным образом дал ответ на этот вопрос, указав, что он перешел «от драм к большой жизнерадостности» и почувствовал «необычайную силу духа» после того, как непосредственно прикоснулся к жизни народа в период пребывания в Сибири на рубеже девяностых годов. Эпические начала, свойственные народному художественному сознанию, именно с этого времени с особенной силой зазвучали в творчестве Сурикова. Из глубокого душевного кризиса он вышел внутренне окрепшим, и еще теснее, еще неразрывнее стала его связь с народом. Но было бы ошибкой объяснять перемены в творчестве Сурикова лишь фактами его личной биографии. В судьбе большого художника личное неотделимо от общественного. Понять развитие живописи Сурикова можно, лишь поставив ее в связь с проблемами русской общественной жизни.

Девяностые годы занимают особое место в истории русской общественности. На историческую арену вышел «человек будущего в России — рабочий», представитель всего трудящегося и эксплуатируемого населения Российской империи.

В политической борьбе семидесятых-восьмидесятых годов уже показавший примеры высокой организованности, пролетариат осознал себя как историческую силу. К 1895 году Владимир Ильич Ленин относит начало третьего, пролетарского этапа в русском освободительном движении. Важнейшим событием этого года было возникновение основанного Лениным «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», соединившего марксизм с рабочим движением. Марксизм нанес окончательный удар народнической идеологии, которая уже с восьмидесятых годов вырождалась в «пошлый мещанский радикализм»[53]. Суриков далеко стоял от революционных кругов и, конечно, не был марксистом, но он был большим и чутким художником, и его творчество стихийно отразило сдвиги в жизни народа.

Сквозь все свое творчество Суриков пронес лучшие просветительские традиции передвижничества, неизменно сохраняя и развивая принципы реалистического, идейно-содержательного и обращенного к народу искусства. Глубокое знание жизни и гениальное историческое чутье предохранили Сурикова от заблуждений поздней, зараженной народничеством, передвижнической эстетики. Движущую силу истории он видел не в одиноких «критически мыслящих личностях», а в народе; проповедь «малых дел», приведшая в сфере искусства к снижению идейного уровня произведений, появлявшихся на передвижных выставках, не повлияла на Сурикова. Советское искусствоведение не раз указывало, что Суриков преодолевал старую народническую идеологию и в понимании истории и в сфере эстетики. В ту пору, когда в творчестве некоторых передвижников явственно обнаружился упадок социального содержания, когда тематика многих передвижнических картин не поднималась до прежнего идейно-художественного уровня, Суриков опережает свое время и ставит в своих произведениях проблему народного эпического и монументального искусства.

Тема суворовских походов закономерно входит в круг эпических замыслов Сурикова. С именем великого полководца связана слава русского народа. Художника привлек и чистый моральный облик Суворова, его прямота и простота, его безграничная любовь к России. Суворов был в глазах великого патриота Сурикова таким же народным и национальным героем, как Ермак и Разин. Суворов неотделим от народа, от солдатской массы, которую Суриков сделал главным действующим лицом своей картины.

Ее сюжетом послужил один из самых прославленных и героических эпизодов русской военной истории.

В 1799 году Александр Васильевич Суворов стоял во главе соединенных русско-австрийских армий, воевавших с войсками французской Директории.

Вначале ареной войны были оккупированные французами области северной Италии. Позднее, после блестящих побед над французами, Суворов с 22-тысячным отрядом двинулся в Швейцарию на соединение с русским корпусом Римского-Корсакова, который находился там и, в сущности, был брошен союзниками на произвол судьбы.

Беспримерно трудный горный путь был пройден с боями. Русские форсировали Урзернский проход, Чортов мост и добрались до Люцернского озера. Но тут выяснилось, что Суворов обманут своими союзниками-австрийцами: дороги вдоль озера не было.

Вместо того чтобы вернуться назад и выбрать иной маршрут, полководец принял смелое решение: он повел свой отряд вперед, через горный проход Росшток, по охотничьим тропам, где никогда не проходили войска. Русским пришлось побеждать не только врагов, но и самую природу.

Выйдя в Муттенскую долину, Суворов узнал, что корпус Римского-Корсакова разбит французами. Суворовский отряд оказался в окружении, без продовольствия и без пушек. Французы со дня на день ждали капитуляции Суворова. Но великий полководец и не думал капитулировать. Он снова пошел в горы и вышел из Швейцарии через хребет Панике, не только задержав, но и обратив в бегство атакующих французов.

До нас не дошло указаний на исторические источники, использованные Суриковым. Вероятно, он знал «Историю Суворова», написанную Н. Полевым (СПБ., 1843), документы, опубликованные в книге «Собрание писем и анекдотов, относящихся до жизни Александра Васильевича князя Италийского графа Суворова-Рымникского, в коих изображается истинный дух и характер сего героя» (М., 1814) и «Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов» Д. Н. Бантыш-Каменского (СПБ., 1840). В последней книге он мог прочесть описание альпийского перехода, сделанное самим Суворовым в донесении императору Павлу 3 октября 1799 года:

«На каждом шаге в этом царстве ужаса зияющие пропасти представляли отверстые и поглотить готовые гробы смерти. Дремучие, мрачные ночи, непрерывно ударяющие громы, лиющиеся дожди и густой туман облаков, при шумных водопадах, с каменьями с вершин низвергавшихся, увеличивали трепет. Там явилась зрению нашему гора Сен-Готард, этот величающийся колосс гор, ниже хребтов которого громоносные тучи и облака плавают, и другая, уподобляющаяся ей, Фогельсберг. Все опасности, все трудности были преодолены, и при таковой борьбе со всеми стихиями неприятель, гнездившийся в ущельях и в неприступных, выгоднейших местоположениях, не мог противостоять храбрости воинов, явившихся неожиданно на этом новом театре: он всюду прогнан. Войска вашего императорского величества прошли через темную горную пещеру Урзерн-Лох, заняли мост, удивительною игрой природы из двух гор сооруженный и проименованный Тейфельсбрике[54]. Оный разрушен неприятелем; но это не остановило победителей, они связывают доски шарфами офицеров; бегут по этим доскам, спускаются с вершин в бездны и, достигая врага, поражают его всюду. Напоследок надлежало восходить на снежную гору Биншнер-Берг, скалистою крутизной все прочие превышающую; утопая в скользкой грязи, должно было подыматься против и посреди водопада, низвергавшегося с ревом и низрывавшего с яростию страшные камни, снежные и земляные глыбы, на которых много людей с лошадьми с величайшим стремлением летели в преисподние пучины, где многие убивались, а многие спасались. Всякое изложение недостаточно к изображению сей картины во всем ее ужасе».

Суриков изобразил спуск русской армии с хребта Панике 26 сентября 1799 года. Этот день стал знаменательным, ибо им завершился легендарный суворовский переход.

Утром войска начали спускаться с гор. Резкий ветер сдул снег и обнажил ледяную кору, сгладившую все неровности почвы. По ледяным скатам солдаты съезжали сидя или на спине. Суворов ехал на одной из немногих уцелевших лошадей и веселой шуткой старался ободрить измученных солдат.

Один из биографов полководца рассказывает (в другой связи), как однажды, заметив группу усталых и измученных гренадер, уныло сидящих в стороне от проходящего отряда, Суворов подъехал к ним и неожиданно запел песню:

Что девушка плачет,
Что с красной случилось…

И седоусые гренадеры, которых назвали «девушками», не могли удержаться от смеха, вернувшего им утраченную бодрость. Суриков использовал эту деталь для своей картины..

Горный пейзаж, написанный Суриковым, суров и величествен. Здесь, как и в «Покорении Сибири Ермаком», «две стихии встречаются»: грозная стихия природы и непобедимая народная стихия. «Главное в картине — движение. Храбрость беззаветная. Покорные слову полководца идут», — говорил о картине сам Суриков. Солдатская масса подобно лавине проносится по горному склону. Ни в одной из ранних картин Суриков не передавал с такой силой единство толпы. Нигде, даже в «Боярыне Морозовой», не выражен так ясно мотив движения. Суворов тесно примкнут к солдатской толпе и, как Ермак в «Покорении Сибири», составляет с ней одно целое. Но, как всегда у Сурикова, толпа не безлика, а состоит из живых и разнообразных людей с сильными, выразительно переданными характерами: с отчаянной решимостью бросается в пропасть смуглый гренадер на первом плане картины, веселым и беззаботным смехом отвечает на суворовскую шутку молодой солдат в красном мундире, напряженной мыслью освещено лицо старого георгиевского кавалера в синем плаще…