Яшар Кемаль - Легенда Горы

• Название: Легенда Горы
• Автор: Яшар Кемаль
• Издательство: Известия
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1982

В настоящий сборник произведений известного турецкого писателя Яшара Кемаля включена повесть «Легенда Горы», написанная по фольклорным мотивам. В истории любви гордого и смелого горца Ахмеда и дочери паши Гульбахар автор иносказательно затрагивает важнейшие проблемы, волнующие сегодня его родину.

Несколько рассказов представляют разные стороны таланта Я. Кемаля.

---

Вернувшийся гонец доложил, что Рюстем-паша обмирал от хохота, читая его письмо. Держался руками за живот и заставлял снова и снова рассказывать о том, что случилось в тот злополучный день.

— Передай мой поклон Махмуд-хану, — сказал он, вдосталь нахохотавшись. — Советую ему отдать свою дочь за этого молодца! Он ее вполне заслужил. Так же как и коня. А я напишу ему потом.

С возмущением и гневом читал Махмуд-хан ответное послание: Рюстем-паша собственноручно написал его своим красивым почерком.

— Этот подлец, сын подлеца, смеет еще надо мной насмехаться, — скрежетал он зубами. — Хотел бы я поглядеть, как бы он вел себя, если бы его дочь похитил какой-нибудь худородный горец! Ишь ведь что пишет, пес паршивый: «Неужели из-за какой-то девицы, пусть даже это твоя дочь родная, ты затеешь войну против всего мира?» А я-то считал его своим другом, принимал будто самого падишаха. Позавидовал он, видно, роскоши моего дворца. Вот и мстит мне.

Эх, отрядить бы своих аскеров против хошабского бея, подумал Махмуд-хан. Да только страшно потерпеть поражение от этого волка горного. С тех пор как стоит крепость, еще никто не мог взять ее приступом.

И так и этак прикидывает Махмуд-хан, голову ломает. Каждый день призывает к себе Ибрагима-ага, верных беев, часами с ними советуется, но никак не может прийти к определенному решению.

А меж тем наведывается к нему Молла Мухаммед. Говорит — будто медом по губам мажет:

— Мы твои преданные слуги, паша. Бей просит войти в его положение. Если он выдаст беглецов, ни одна собака не взглянет в его сторону. На весь род позор несмываемый. Если хочешь, он сам даст любое приданое твоей дочери. Для тебя, паша, он и жизни не пожалеет. И Ахмед ради тебя умереть готов. Просит передать тебе бей, что целует твои руки.

Хошабский бей следил за каждым шагом Махмуд-хана. Знал, что он обращался за помощью к эрзрумскому паше и ванскому паше, к влиятельным и мелким беям, даже к самому падишаху. Рано ли, поздно этот безмозглый, упрямый человек вышлет против него своих аскеров. Начнется долгая, на годы, война. Снова будут умирать голодные люди. И все это из-за похищенной девушки. Какой недоумок бей среди каких недоумков завел этот дурацкий обычай?!

Паша, однако, медлил. И это промедление обращалось против него.

Народ поговаривал, что не случайно из всех горцев-йигитов конь выбрал именно Ахмеда, толковал о великой их с Гюльбахар любви и о том, что Мемо пожертвовал собой ради их счастья. Все боготворили возлюбленных. Что, если однажды ночью с Горы и с равнины снова хлынут скопища несметные? — думал паша. На этот раз они не оставят камня на камне от его дворца. Ни одна живая душа не спасется.

Страх не отпускал пашу ни на миг. По ночам он никак не мог уснуть. При малейшем шорохе вскакивал и с мечом наголо, словно лунатик, бродил по дворцу.

И все же он не мог ничего придумать. Ведь на карту поставлена не только его честь, но и честь всех османцев. Стоит сплоховать перед ничтожным хошабским беем — опозорится вся огромная Османская империя.

Затосковал паша. Прячется от всех, ни с кем не разговаривает. Железным обручем стиснуло его сердце отчаяние.

Каждый год, в пору весны, все чобаны Горы собираются на берегах Кюп-гёля. Расстилают свои бурки на медноцветной земле, на красных кремневых камнях и усаживаются. Иногда их больше, иногда меньше — год на год не приходится. Когда небо на востоке светлеет, они достают из-за кушаков кавалы и начинают играть «Гнев Горы». Весь день играют. Лишь вечером, на закате, убирают кавалы и все разом встают. Тут-то и подлетает белая птица. Окунет одно крыло в озерную синь и улетает. Вдалеке среди плывущих, как корабли, скал, в море снегов показывается видение — большой белый конь со сверкающей сбруей. Тяжко дыша, проскальзывает он над озером и быстро удаляется.

Чобаны расходятся. В дальнем шатре певец опускается на звонкую, певучую весеннюю землю и с посохом в руках, под аккомпанемент кавалджы затягивает длинную песнь.

В ахурийской долине преклонил я колени. Над землею древней любви склонился. Над землею древней весны склонился. Трижды издал свой клич. И трижды откликнулась мне Гора. Среди алых, желтых и синих цветов, среди зеленой травы преклонил я колени. Под небом, усыпанным звездной росой, преклонил я колени. Склонился над снежной грудью Горы. Восславил гордое сиянье Горы, чье сердце открыто для великой любви. Песнь завел о гневе ее необоримом. Под темными тучами, среди ароматов дурманных, преклонил я колени. Огненный хлынул поток, и среди огня преклонил я колени. Трижды издал свой клич, землю древней любви огласил, землю древней весны огласил, к сердцу ее воззвал. «Где ты, — я крикнул, — чобан?» И предстал предо мной чобан.

Бейскую дочь полюбил чобан. И она полюбила его. Богат был отец ее, бей. Пятнадцать деревень у него — и все в ахурийской долине. Узнал он об их любви, в ярость великую пришел. «Схватите этого чобана! — велел. — Схватите наглеца, что посмел полюбить мою дочь! Схватите его, живого или мертвого!»

Вспыхнула птица любви, запылала, птицей огненной стала. Села на тополь, огненное гнездо себе свила, трех огненных птенцов вывела и полетела со всем своим выводком. Где ни промчится, где ни сядет, — сразу пожар занимается. Небо полыхает, звезды полыхают. Горы полыхают, земля полыхает. Пламенем люди объяты.

Через горы, через моря перелетает птица, следом огненная буря мчится. Распускаются огненные цветы под ее дыханием. Желтый огонь, и синий огонь, и зеленый огонь.

Спрятался чобан на Горе. Пятнадцать деревень его ищут. Каждую расселину, каждую расщелину оглядывают, чобана отыскать не могут. Так и не нашли. В огненный столп обратился чобан. Приютила Гора его в чреве своем.

Пылает, горит его любимая. Жжет ее пламя любви. Убежала и она на Гору. Пятнадцать деревень ее ищут. Каждую расселину, каждую расщелину оглядывают. Да так и не нашли. В огненный столп обратилась девушка. Приютила Гора ее в чреве своем.

А чобан все тоскует по ней. Сил нет сносить такую муку. Попросил он однажды Гору: «Выпусти меня. Дозволь хоть раз глянуть снова на любимую, а там и смерть не страшна!» Подошел к деревне, а войти боится. Три дня, три ночи бродил вокруг, наконец решился, зашел. А деревня пуста, только ветер гуляет. Во всех пятнадцати деревнях побывал. И везде только ветер гуляет. Наконец повстречал он свою возлюбленную — возле деревни родной.

Не прощает Гора жестокости. В ярости сбросила она громадный утес, погребла под ним все пятнадцать деревень. Грозен ее гнев необоримый.

Все сердца воспламеняет огненная птица любви. Гнездо ее — из огня.

Грозен необоримый гнев Горы. Неотвратима кара ее. Страх вселяют ее проклятья.

Каждой весной, когда расцветают цветы на берегах Кюп-гёля, чобаны расстилают свои бурки на земле древней весны. И огненная птица погружает свое крыло в озерную синь.

В чем был, полуголый, подошел Хюсо к воротам крепости, кричит громко:

— Эй, паша! Слышал ли ты мелодию певца весны? Понял ли ты его предостережения? Обрушится на тебя гнев Горы. Обрушится кара ее грозная. Перестань преследовать возлюбленных.

— Приведите сюда кузнеца, — велел Махмуд-хан своим людям. — Что-то я плохо понимаю, что он там кричит.

Повернулись люди паши, чтобы выполнить его веление, а кузнец уже тут как тут. Стоит, будто исполин сказочный, сверху вниз на пашу смотрит. Обомлел Махмуд-хан.

— Слышал, что тебе пел певец? — спрашивает Хюсо.

— Слышал, — отвечает паша.

— И тебе не страшно?

Молчит паша, будто в рот воды набрал.

Высказал кузнец все, что хотел, повернулся и зашагал — будто скала огромная с места двинулась — к двери. И все приговаривал:

— Как знаешь, паша, как знаешь.

Только он ушел, говорит паше Исмаил-ага:

— Я хочу задать тебе один вопрос.

— Какой?

— Смог ли хоть один смертный подняться на вершину Горы?

— Нет.

— А возможно ли это вообще?

— Подняться-то еще можно. Но хватка у Горы крепкая: поймает — не отпустит.

Много смельчаков пробовали забраться на вершину. Но еще никому не удалось спуститься вниз.

Есть там, на самом верху, озеро огненное. Глубоким колодцем врезается оно в твердь земную. Оттуда-то и был добыт первый огонь. Только не сразу. Долгое время было так: пока Гора дремлет, зачерпнет какой-нибудь сын человеческий пригоршню пламени — и бежать. Но Гора спит чутким сном. Проснувшись, она тотчас же хватает бегущего, обращает его в истукана каменного. Так он и стоит там, с каменным пламенем в руке.

На склонах Горы полным-полно таких истуканов. Еще никто — пробовал он похитить огонь или нет — не вернулся живым с вершины.

— Есть у меня одна мысль, мой паша, — говорит Исмаил-ага.