Александра Риплей - Скарлетт

• Название: Скарлетт
• Автор: Александра Риплей
• Издательство: Дрофа
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1992

История Скарлетт О`Хара и Ретта Батлера оборвалась на полуслове. Но миллионы читательниц всего мира не желали расставаться с полюбившимися героями. Тогда Александра Риплей написала своё произведение — роман-продолжение «Cкарлетт», книгу, ставшую знаменитой и популярной.

Неукротимая Скарлетт и неотразимый Ретт снова любят и страдают, борются с судьбой и надеются на счастье...

---

Это был очень симпатичный мальчик, с удивлением обнаружила Скарлетт. Большой для своего возраста, он выглядел тринадцатилетним, хотя ему еще не исполнилось двенадцати.

«Боже, что я буду делать с одеждой для Уэйда? Об этом всегда заботился Ретт. Я даже не знаю, что носят мальчики, что где покупать. Его руки торчат из рукавов, ему необходима одежда большего размера. Надо поторопиться. Скоро начинаются школьные занятия, если уже не начались, я даже не знаю, какое сегодня число».

Скарлетт тяжело опустилась на стул, который придерживал Уэйд. Она надеялась, что он сможет рассказать, что ей нужно было знать. Но сначала она позавтракает. У нее уже слюнки текут.

— Спасибо, Уэйд Хэмптон, — рассеянно сказала она.

Ветчина выглядела безупречно: розовая и сочная, с хрустящей коричневой корочкой жира, окаймлявшей кусок. Она бросила салфетку на колени, даже не разворачивая ее, и схватила вилку с ножом.

— Мама? — сказал осторожно Уэйд.

— А? — Скарлетт с удовольствием взялась за ветчину.

— Могу ли я пойти в поле помогать дяде Уиллу, пожалуйста? Скарлетт нарушила основное правило поведения за столом и стала разговаривать с полным ртом. Ветчина была великолепна.

— Да, да иди.

Она уже отрезала другой кусок.

— Я тоже, — подала голосок Элла.

— Я тоже, — вторила ей эхом Сюсси.

— Вас не приглашают, — сказал Уэйд. — Поле — это мужское дело. Девочки остаются дома.

Сюсси разревелась.

— Взгляни, что ты наделала? — сказала Сьюлин.

— Я? Это шумит не мой ребенок.

Скарлетт всегда старалась избегать ссор с Сьюлин, когда приезжала в Тару, но привычка была сильней. Они начали ссориться еще малышками и никогда этого не прекращали.

«Я не дам испортить ей мой завтрак», — и Скарлетт сконцентрировала свое внимание на размазывании масла. Она даже не подняла глаза, когда Уэйд вышел вместе с Уиллом, и рев Эллы присоединился к реву Сюсси.

— Тише, вы обе, — громко сказала Сьюлин.

Скарлетт полила подливкой свою овсянку, наложила горку каши на кусок ветчины, поддерживая все это ножом.

— Дядя Ретт отпустил бы меня, — рыдала Элла.

«Я не буду слушать, — подумала Скарлетт, — я заткну себе уши и буду наслаждаться завтраком». Она положила ветчину с овсянкой себе в рот.

— Мама… Мама, когда дядя Ретт приедет в Тару?

Голос Эллы был резким, сверлящим. Скарлетт услышала эти слова, несмотря на свое решение не слушать. Что она может сказать? Как бы она ответила на вопрос Эллы? «Никогда». Она не могла бы поверить в это даже сама. Она с неохотой взглянула на красное личико своей дочери. Элла все испортила. «Не могла бы она меня оставить в покое хотя бы на время завтрака?»

У Эллы были рыжие курчавые волосы ее отца, Фрэнка Кеннеди. Они прилипали к ее заплаканному личику, как ржавые нити проволоки, все время выбиваясь из плотно завязанных Присей кос, как бы она ни смачивала их водой. Тело Эллы тоже было похоже на проволоку — одна кожа и кости. Она была старше Сюсси на полгода, но Сюсси уже была на полголовы выше и намного тяжелее, так что могла безнаказанно задирать Эллу.

«Ничего странного, — подумала Скарлетт, — что Элла хочет, чтобы Ретт приехал. Он действительно заботился о ней, а я нет. Она действует мне на нервы точно так же, как и Фрэнк, и как бы я ни старалась, я все равно не могу полюбить ее».

— Мама, когда дядя Ретт приедет? — снова спросила Элла.

Скарлетт резко отодвинула свой стул и встала из-за стола.

— Это дело взрослых, — сказала она. — Я пойду присмотреть за Мамушкой.

Она не могла думать о Ретте сейчас, она подумает о нем позже, когда не будет так расстроена. Было более важно — гораздо более важно — уговорить Мамушку выпить немного бульона.

— Еще одну маленькую ложечку. Мамушка, дорогая, это сделает меня счастливой.

Старушка отвернулась от ложки.

— Устала, — выдохнула она.

— Я знаю, — сказала Скарлетт, — я знаю. Тогда спи, я не буду больше тебе докучать.

Она посмотрела на почти полную тарелку. Мамушка с каждым днем ела все меньше и меньше.

— Мисс Эллин… — слабо позвала Мамушка.

— Я здесь. Мамушка, — ответила Скарлетт.

Ей все время причиняло боль, когда Мамушка не узнавала ее, когда она думала, что это руки матери Скарлетт так любяще ласкали ее. «Это не должно меня тревожить, — постоянно повторяла себе Скарлетт. — Ведь это мама все время ухаживала за больными, а не я. Мама была добра ко всем, она была ангелом, она была безупречной леди. Я должна гордиться тем, что меня принимают за нее. Кажется, я попаду в ад, ревнуя, что Мамушка любила ее сильнее… только я не особенно верю в ад… или небеса».

— Мисс Эллин…

— Я здесь. Мамушка.

Старые глаза полуоткрылись.

— Ты не мисс Эллин.

— Мамушка, это Скарлетт — твоя Скарлетт.

— Мисс Скарлетт… мне нужен мистер Ретт. Что-то сказать…

Скарлетт прикусила губу. «Он мне тоже нужен, — она молча плакала. — Очень нужен. Но он ушел. Мамушка. Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь».

Она увидела, что Мамушка опять провалилась в беспамятство, и была теперь даже рада этому. По крайней мере, Мамушка не чувствовала боли. Ее собственное сердце ныло, как будто оно было истыкано ножами. Ей так не хватало Ретта, особенно сейчас, когда Мамушка все быстрее и быстрее скатывалась к смерти: «Если бы он просто мог быть здесь, рядом со мной, переживая ту же боль, что и я, поскольку Ретт любил Мамушку, и Мамушка любила его. Он никогда не старался, чтобы заработать чье-либо расположение так, как Мамушкино. У него разобьется сердце, когда он узнает, что Мамушка умерла. Он будет так сожалеть, что не смог проститься с ней…»

Скарлетт подняла голову, ее глаза расширились. Конечно, какой же дурой она была. Она взглянула на высохшую старушку.

— Мамушка, дорогая, благодарю тебя, — вздохнула она. — Я пришла к тебе за помощью, чтобы ты все снова исправила, и ты это сделаешь, как ты все время делала.

Она нашла Уилла в конюшне, вытирающего лошадь.

— Уилл, я так рада, что нашла тебя, — сказала Скарлетт.

Ее зеленые глаза сверкали, щеки покрылись настоящим румянцем.

— Можно мне взять лошадь и багти? Мне надо съездить в Джонсборо. — Ты ведь не планировал поехать в Джонсборо сам?

Она затаила дыхание, пока ждала ответа.

Уилл спокойно посмотрел на нее. Он понимал Скарлетт лучше, чем она ожидала.

— Я могу что-нибудь сделать для тебя?

— Уилл, ты такой милый, хороший. Я бы с удовольствием осталась с Мамушкой, но мне очень надо оповестить Ретта об этом. Она спрашивает о нем, и он ее так любил, что никогда не простит себе, если не попрощается с ней.

Она потрепала гриву лошади.

— Он в Чарльстоне по семейным делам, его мамочка не может даже вздохнуть, не спросив его совета.

Скарлетт подняла глаза, увидела ничего не выражающее лицо Уилла, затем отвернулась. Она стала заплетать гриву, тщательно выполняя свою работу, как будто от нее зависела ее жизнь.

— Я дам тебе его адрес, чтобы ты послал телеграмму. И лучше бы ты послал ее от своего имени, Уилл. Ретт знает, как я обожаю Мамушку. Он может подумать, что я сильно преувеличиваю серьезность ее болезни. Он подумает, что я соображаю не больше, чем майский жук.

Уилл знал, что это была откровенная ложь.

— Я думаю, ты права, — сказал он медленно, — Ретт должен приехать как можно скорее. Я тотчас же отправлюсь в путь, верхом будет быстрее, чем в упряжке.

— Спасибо, адрес у меня в кармане.

— Я приеду обратно к обеду, — сказал Уилл.

Он снял с крючка седло. Скарлетт ему помогала. Ее переполняла энергия. Она была уверена, что Ретт приедет. Он сможет быть в Таре через два дня, если отправится из Чарльстона, как только получит извещение.

Но Ретт не приехал через два дня. И через четыре, и через пять. Скарлетт перестала прислушиваться к шуму колес и стуку копыт на подъезде к дому. Она вымотала себя, напрягая слух. Теперь ее вниманием завладел ужасный хрипящий шум, тщетные попытки Мамушки дышать. Казалось невозможным, что это обессилевшее, чахнущее тело находило силы, чтобы вбирать в легкие воздух, а затем выдыхать его. Но она дышала раз за разом, сосуды на ее иссохшейся шее пульсировали.

Сьюлин присоединилась к дежурствам Скарлетт.

— Она и моя Мамушка, Скарлетт.

Вся ревность и жестокость, продолжавшиеся между ними всю жизнь, были позабыты в совместном усилии помочь старой негритянке. Они снесли вниз все подушки, чтобы выпрямить ее, держали задний котел постоянно под паром. Они мазали маслом ее потрескавшиеся губы, поили с ложечки водой.

Но ничто не облегчало страданий Мамушки. Она с сожалением смотрела на них:

— Не выматывайте себя, вы мне ничем не поможете.

Скарлетт приложила руку к ее губам.

— Тише, — попросила она, — побереги силы.

«Почему, — молча взывала она к Богу, — почему Ты не дашь ей умереть спокойно и легко, когда она блуждает по своему прошлому? Почему Ты будишь ее и заставляешь страдать? Она была хорошей всю свою жизнь, все время заботилась о других, никогда о себе. Она заслуживает лучшего. Я никогда не склоню свою голову перед тобой, пока я живу».