Сергей Котков - Сказки о русском слове

• Название: Сказки о русском слове
• Автор: Сергей Котков
• Издательство: Наука
• Жанр: Научпоп
• Год: 1967

В старину сведения или свидетельства о тех или иных событиях, фактах и состояниях, записанные со слов очевидцев, носили название «сказок». В старой русской письменности сохранилось немало интересных сведений, своеобразных «сказок», которые рисуют увлекательную историю отдельных слов русского языка, естественно, тесным образом связанную с историей соответствующих предметов и явлений, материальной и духовной культурой народа, его повседневным трудом и бытом.

Данная книга состоит из очерков по истории слов собственно русского лексического состава или, шире, общеславянских. Историческое значение и употребление этих слов рассматривается в сравнении с их современным значением и употреблением.

---

Все мы, носители русского языка, пользуемся скорописью, только современной, причем пишем быстрее, проворнее наших далеких предшественников: современное русское письмо, как правило, является связным (индивидуальные отклонения не в счет), тогда как в прежней скорописи связное начертание букв было непоследовательным. Несмотря на то, что современники пишут быстрее древних писцов, никому не приходит в голову звать их скорописцами, как нарекали в старину грамотеев-профессионалов. Дело в том, что былая скоропись в сравнении с уставом и полууставом — действительно беглое, ускоренное письмо. А современную скоропись сравнивать не с чем: у нас нет разновидности письма вроде устава и полуустава. К тому же и профессия писца, который переписывал книги, а в более поздние времена — казенные бумаги, как бедный Акакий Акакиевич из гоголевской «Шинели», задолго до наших дней отмерла. Было предано забвению и самое слово писец. Поэтому и слово скорописец, естественно, утратилось. Однако слово борзописец не разделило судьбы скорописца и, претерпев семантическое изменение, осталось в русском языке. Для этого были свои причины.

В поздний период своей деятельности скорые, или борзые, писцы в сравнении с древними борзописцами — носителями книжной образованности, способными и «прела- гати» книги с одного языка на другой, находились в ином положении, превратились в обыкновенных копиистов, работа которых не имела и тени самостоятельности, подчинялась неукоснительному канцелярскому шаблону. С другой стороны, еще в середине XVIII в. писцами всерьез, без иронии, кроме служителей канцелярий, именовали и писателей. В «Наставлении хотящим быти писателями» А. П. Сумароков сетовал:

Довольно наш язык в себе имеет слов;
Но нет довольного на нем числа писцов.

Употребление слова писец и в значении «писатель» могло, разумеется, препятствовать снижению слов скорописец или борзописец до «титула» плохого, недобросовестного литератора. Однако в XVIII столетии в основном не это обусловило сохранение в них старого значения, а то, что новая литература лишь только зарождалась и необходимость в развитии иного значения не была еще социально острой. Позднее, когда она обострилась, сравнение со скорописцами или борзописцами литераторов, лишенных дарования, какой бы то ни было оригинальности, писавших быстро и много, явилось вполне правомерным. Вот один из таких случаев: «Господствующий ныне дух промышленности отвратил людей гениальных и даровитых от истинного их назначения и сделал из них скорописцев, небрегущих о пользе своих читателей и о собственной славе» (Греч, Путевые письма). Заметим: слово скорописец в таком употреблении не удержалось в языке, выжило название борзописец. К тому времени прилагательное борзый, приемлемое в качестве определения к собакам и, менее, к лошадям, в каких-либо иных ситуациях, в том числе и в борзописец, осознавалось как архаическое. Да в целом и слово борзописец в его традиционном смысле считалось уже устаревшим. Вполне устарелое в этом значении, оно еще сто лет назад не обладало иной семантикой: в Словаре 1847 г. отмечено только: «Борзописец… Стар. Скорописец». Но уже приблизительно в это время в слове намечается переход к новому значению — под борзописцем понимают совсем не скорописца, а способного писать скоро и бегло автора: «Ты был бы лихим борзописцем, выучился бы писать скоро и бегло и написал бы горы» (Белинский, Письмо В. П. Боткину 31 марта—3 апреля 1843 г.).

Проходит четыре десятилетия, и в Словаре Акад. 1891 г. регистрируются два значения, причем в качестве первого выступает новое: «Плохой автор, пишущий много, но поспешно и небрежно», а далее идет старое значение «скорописец». В атмосфере борьбы прогрессивных кругов с самодержавною реакцией, когда появилась необходимость в убийственном, уничтожающем прозвище ее литературных лакеев — беспринципных, продажных писак, слово борзописец наполнилось новым содержанием. Борзописцем стали именовать не просто плохого автора, а именно такого, который в своей литературной практике руководствовался выгодой, неблаговидными соображениями.

Развитие новой семантики слова отражено в современных словарях, притом не столько в определениях, сколько в иллюстрациях к ним. В Словаре Ушакова это слово приведено с пометкой «ирон<ическое>» и имеет такое определение: «Писатель, который пишет охотно, но небрежно, наспех (обычно о журналисте). Присяжные борзописцы „Руля“ подняли очередную кампанию против советской интеллигенции». В Словаре Акад., I, 1948 г. находим такое толкование: «Плохой автор, пишущий быстро и много». В Словаре Ожегова 1953 г.: «Тот, кто пишет быстро, наспех и поверхностно. Продажные борзописцы буржуазной прессы». Эпитеты присяжные и продажные для борзописцев становятся типичными, свидетельствуя о том, что борзописцы — это не просто те, кто пишет небрежно и поверхностно, а главным образом злопыхатели и клеветники. В самом деле, автора плохих, поверхностных творений борзописцем не обзывают, а в худшем случае аттестуют только как графомана. Современное значение и условия употребления слова борзописец иллюстрируют следующие примеры: «Подписи советских людей под Обращением Всемирного Совета Мира служат новым подтверждением подлинно миролюбивых устремлений нашей страны. Напрасно продажные борзописцы и политиканы из империалистического лагеря пытаются выдать белое за черное и обвинить Советский Союз в агрессивных намерениях» (Известия, 8 сент. 1951 г.), «Как бы ни расхваливали борзописцы капиталистической прессы „прелести“ буржуазной демократии, им не скрыть всевластия капиталистических монополий» (Правда, 4 окт. 1957 г.).

Закрепление названия борзописец за писакой-злопыхателем было закономерно: в русском языке устарелые слова нередко используются как названия, окрашенные отрицательной эмоцией. Не исключаем известного влияния и такого экспрессивного момента, как сравнение злобствующего писаки с борзою собакой. Так, в предисловии к сборнику «Десятилетие Вольной русской типографии в Лондоне» Герцен клеймил бумагомарателей, служивших жандармскому отделению, как «борзых и гончих публицистов».

Откуда пошли деловые люди

Образование прилагательного деловой прозрачно. Оно произведено от существительного дело, которое содержит ряд значений. Наиболее общие из них и ныне и в далеком прошлом — «труд», «работа», «деятельность». Заметим: делом называют и специальность, вид работы — литейное дело, столярное дело и т. д. Подобное значение слова дело известно с давних пор. В прошлом дело в этом смысле употреблялось довольно широко. Древняя письменность сообщает нам, к примеру, о таких делах: дело ручное (рукоделье), дворовое (выполнение различных работ по двору), острожное (возведение острогов, то есть крепостных оград), валовое (насыпка крепостных валов), засечное (сооружение засек), каменное (возведение построек из камня и кирпича), башенное (строительство башен), хамовное (выработка полотен, холстов, скатертей), седельное (изготовление седел) и т. д. Наемным работникам платили за дело, обыкновенно писали: от дела. Приведем строки из расходной книги 1629 г., которая велась в Ельце: «Делано к мел(ь)ничным колесам два подпятника куплена укладу (стали. — С. К.) и от дела дано и всево денег изошло на подпятники воем алтын две ден(ь)ги»; «Делоли к мел(ь)нице колотовке новое колесо куплено дубу и от дела дано плотнику и работником и всево денег изошло рубль дватцат(ь) два алтына пять денег»; «Збивали на винокурни приимочныя два дщана дано от дела семнатцат(ь) алтын з ден(ь)гою» (Р. в. I ', № 16, л. 24, 27 об. — 28, 32 об.).

Не каждый занятый трудом, делом числился в деловых людях. Крепостные крестьяне по обыкновению так и слыли крестьянами. Деловыми людьми являлись работники, выполнявшие определенное дело либо по вольному найму, либо вследствие личной зависимости от барина, хозяина, на которого они работали. Во вторую группу входили кабальные и дворовые люди. Лично зависимые работники были частной собственностью и считались по головам: «…десять деревень зятю же моему, князю Данилу Васильевич(ю), да десять го(ло)в людей служних и дѣловых»[49]. В первые века существования разряда деловых людей он охватывал работников и квалифицированного и неквалифицированного труда. Наряду с мастерами- живописцами или тонкими вышивальщицами деловыми людьми являлись, например, и землекопы и пахари. А самое определение деловой было многозначным. Деловой была рабочая пора и рабочие лошади — деловыми. Объем понятия «деловые люди» не оставался неизменным. Иногда он ограничивался лишь наемными людьми. Впоследствии Словарь Акад. 1809 г., касаясь названия деловые люди в Уложении 1649 г., объяснял его таким образом: «Люди рабочие, или исправляющие работу по найму».