Нил Гейман - Сошедшие с небес

• Название: Сошедшие с небес
• Автор: Нил Гейман
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-66003-2

«Посланники Неба или орудия Божьего воздаяния? Стражи Рая или полубоги Ада? Каждый воспринимает ангелов по-своему.» — именно так начал свое предисловие к этому сборнику его составитель, Стивен Джонс

В эту антологию вошли рассказы, объединенные общей темой и несомненным талантом их авторов — Нила Геймана, Ричарда Матесона, Роберта Силверберга, Рэмси Кэмпбелла и многих других. В каждом из двадцати семи «маленьких шедевров» читатель вместе с героями постарается найти разгадку таинственной сущности ангелов — этих удивительных божьих созданий Впервые на русском языке!

---

— Я здесь, прибыл по твоему велению, — рапортует он.

Он придал Харахелю физический облик своего первого компьютера, маленького Радио Шак ТРС-80, с крылышками по бокам экрана. Сначала он хотел сделать всех своих ангелов более абстрактными — к примеру, Харахель должен был выглядеть как свиток килобайтов, — но, как многие лучшие и самые простые идеи Каннингема, эта оказалась непригодной для воплощения, поскольку он не был силен в переводе чистых идей в графические формы.

— Хочу уведомить тебя, — говорит Каннингем, — о сдвиге в полномочиях. — Со своими ангелами он общается на английском. Из верного, хотя и апокрифического источника, Каннингем знает, что первичным языком ангелов был древнееврейский, но аудиоалгоритмы его компьютера не поддерживают этот язык, да и сам Каннингем им не владеет. Зато ангелы довольно охотно откликаются на английский: выбора-то у них нет.

— Отныне, — сообщает Харахелю Каннингем, — сфера твоей ответственности ограничивается только самим компьютером и всеми его составляющими, кроме софта.

Гневные зеленые линии стремительно проносятся через экран Харахеля.

— Чьей властью ты…

— Это вопрос не власти, — уклончиво отвечает Каннингем. — А точности. Я только что занес в базу данных Вретиля, и мне надо закодировать его функции. В конце концов, он ведь ангел записей. Так что в какой-то степени его функции пересекаются с твоими.

— Ах, — меланхолически вздохнул Харахель. — А я-то надеялся, что ты не стаешь с ним возиться.

— Как же я мог проглядеть такого важного ангела? «Писец знания Всевышнего», если верить книге Еноха. «Хранитель небесных книг и записей». «Скорейший в премудрости из всех архангелов».

— Раз он такой быстрый, — буркнул угрюмо Харахель, — так и дай ему хард. Ведь это от него, в конце концов, зависит скорость реакции машины.

— Я понимаю. Но он хранит списки. А это база данных.

— А где живет база данных? В машине!

— Слушай, для меня это нелегко, — говорит Каннингем. — Но я должен быть справедливым Знаю, ты сам согласен с тем, что некое перераспределение обязанностей необходимо. И ведь я отдаю ему только базы данных и связанные с ними софты. Все прочее остается у тебя.

— Мониторы. Клавиатуры. Процессоры. Большое дело.

— Но ведь без тебя он ничто, Харахель. Да и вообще, ты же всегда отвечал за всякого рода ящики, разве не так?

— А также архивы и библиотеки, — говорит ангел. — Не забывай о них.

— Я помню. Но что такое библиотека? Книги, полки, стеллажи или слова на страницах? Необходимо отделять контейнеры от того, что они содержат.

— Буквоед, — вздыхает Харахель. — Педант. Казуист.

— Слушай, Вретиль хочет получить и железо тоже. Но он готов к компромиссу. А ты?

— С каждым днем ты все меньше напоминаешь программиста и все больше — Всевышнего, — говорит Харахель.

— Не богохульствуй, — говорит ему Каннингем. — Пожалуйста. Договорились? Только хард?

— Ты выиграл, — говорит ангел. — Но ты всегда выигрываешь, это же естественно.

Естественно. Ведь это Каннингем держит руки на клавиатуре, контролируя все. Ангелы же, при всем их красноречии и страстности непохожих друг на друга натур, всего лишь магнитные импульсы глубоко внутри компьютера. В случае противостояния с Каннингемом шансов у них нет. А Каннингем, хотя и старается всегда соблюдать правила игры, знает это, и они тоже знают.

Думая об этом, он испытывает неловкость, но в этой игре ему определенно досталась роль бога. Он вводит ангелов в компьютер; он придумывает им обязанности, черты характера и внешность; он вызывает их или оставляет без внимания, по собственному желанию.

Роль бога, да. Но Каннингем избегает смотреть реальности в глаза. Он не верит в то, что пытается быть богом; он не хочет даже думать о боге. Его семья всегда была с ним в наилучших отношениях: дядя Тим был священником, несколько поколений назад в роду был даже один архиепископ, родители и сестры жили, нежась в ласковом господнем присутствии, словно в теплой ванне, — и только он один, не в силах постичь глубину божественной природы, предпочел отойти подальше. Его занимали другие, более срочные дела. Его мать хотела, чтобы он принял сан, ни больше ни меньше, но Каннингем избежал этого, продемонстрировав столь неподдельный и виртуозный математический дар, что даже она вынуждена была уступить, признав, что его судьба — наука. Тогда она стала молиться за то, чтобы ему дали нобелевку по физике; но он выбрал компьютерные технологии.

— Ладно, — сказала она, — пусть будет премия по компьютерным технологиям Я ежедневно прошу об этом святую деву.

— Нобелевки по компьютерам не существует, мам, — объяснил он ей. Но до сих пор подозревает, что она продолжает возносить за него молитвы.

Ангельский проект начался как шутка, которая скоро переросла в одержимость. Пролистывая старый «Словарь ангелов» Густава Дэвидсона, Каннингем натолкнулся на описание ангела Адрамелека, восставшего вместе с Сатаной и сброшенного с Неба, и ему пришла в голову мысль о том, что забавно было бы изготовить его компьютерную симуляцию и побеседовать с ней. Дэвидсон сообщал, что Адрамелек изображается то как крылатый и бородатый лев, то как мул в перьях, то как павлин, а один поэт описал его как «врага Божия, злобой, коварством, гордыней и пакостливостью превосходящего Сатану, демона, более проклятого, более лицемерного». Это вызывало интерес. Так почему бы его не сделать? С графикой проблем не было — Каннингем остановился на крылато-бородатой форме, — а вот на конструирование личности потребовался месяц изнурительного труда, плюс несколько консультаций с парнями из отдела искусственного разума в институте Кестрела. Зато через месяц изысканный и дьявольски обворожительный Адрамелек мило болтал с ним онлайн, рассказывая ему о своей службе в качестве ассирийского бога и встречах с Вельзевулом, который назначил его Канцлером Ордена Мухи (Большого Креста).

Потом Каннингем сделал Асмодея, тоже падшего ангела, по слухам, изобретателя танцев, азартных игр, музыки, театра, французских мод и прочих фривольностей. Каннингем придал ему облик франтоватого иранца из Беверли-Хиллз, с парой крошечных крылышек на уголках воротничка. Именно Асмодей и уговорил его продолжать проект; тогда он добавил к ним Гавриила и Рафаила, просто для баланса добрых и злых сил, а потом Форкаса, ангела, который делает людей невидимыми, находит потерянное добро и учит логике и риторике в Аду; к тому времени сам Каннингем уже крепко подсел.

Он взялся за эзотерическую литературу: Апокрифы под редакцией М. Р. Джеймса, «Книгу о церемониальной магии» и «Священную Каббалу» Уайта, «Мистическую теологию и небесные иерархии» Дионисия Ареопагита и тому подобные книги, которые он с упорством маньяка дюжинами скачивал из базы данных Стэнфордского университета. Продолжая совершенствовать системные коды, он мог вводить в проект по пять, восемь, двенадцать ангелов за вечер; однажды в июне, посидев за компьютером гораздо больше обычного, он выдал на-гора тридцать семь. Чем гуще его проект заселялся ангелами, тем весомее, материальнее он становился, ведь ангелы пересекались друг с другом и в последнее время вели себя так, словно подолгу беседовали между собой в отсутствие Каннингема.

Вопрос истинной веры в ангелов, равно как вопрос веры в Бога, никогда его не посещал. Его проект был чисто техническим экспериментом, а отнюдь не теологическим исследованием. Как-то раз, за ланчем, он поделился с одним коллегой своим увлечением, но получил в ответ только холодный, равнодушный взгляд.

— Ангелы? Ангелы? Это что, те, с большими такими крыльями, которые чудеса творят? Уж не хочешь ли ты сказать, что серьезно веришь в ангелов, а, Дэн?

На что Каннингем ответил:

— Чтобы от ангелов был прок, в них не обязательно верить. Вряд ли я верю в электроны и протоны. Знаю только, что никогда ни одного не видел. Но от них есть прок.

— А какой может быть прок от ангелов?

Но Каннингем уже потерял к разговору всякий интерес.

Он проводит вечера, попеременно вызывая ангелов для разговора и вводя новых в свой пантеон. Последнее требует продолжительных интенсивных поисков, ибо об ангелах написано чрезвычайно много, а он скрупулезен во всем, что делает. Поиски отнимают массу времени, но он хочет, чтобы его ангелы соответствовали самым высоким критериям подлинности. Поэтому он часами корпит над книгами вроде семитомных «Иудейских легенд» Гинзберга, «Профетических эклог» Клемента Александрийского, «Тайной доктрины» Блаватской.

Сейчас начало вечера. Он вызывает Хагита, правителя планеты Венеры и повелителя 4000 легионов духов, и задает ему вопросы о трансмутации металлов, узкой специальности последнего. Потом он вызывает Гадраниеля, который, если верить Каббале, служит привратником у вторых ворот Рая, и чей глас, когда он провозглашает волю Господа, пронзает 200 000 вселенных; этому ангелу он задает вопросы о его встрече с Моисеем, который вогнал его в трепет, произнеся при нем Верховное Имя. А затем Каннингем посылает за четырехкрылым Исрафелем, чьи ступни пребывают под седьмой землей, а голова касается подпор божественного трона. Именно Исрафелю назначено дуть в трубу, оповещая всех о наступлении Судного Дня. Каннингем просит его дунуть разок прямо сейчас — просто так, для тренировки, говорит он, но Исрафель отклоняет его просьбу, говоря, что не может коснуться инструмента до тех пор, пока не получит сигнал, последовательности команд для отправки которого, замечает ангел, пока не существует среди программ, написанных Каннингемом.