Михаил Гвор - Прорыв выживших. Враждебные земли

• Название: Прорыв выживших. Враждебные земли
• Автор: Михаил Гвор
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55972-5

НОВЫЙ фантастический боевик от автора бестселлера «Поражающий фактор». Пережив Третью Мировую войну вдали от больших городов, стертых с лица земли ракетно-ядерными ударами, немногие уцелевшие пытаются спасти цивилизацию, остановить варварство, остаться людьми даже в атомном аду. Но десять лет, прошедшие после апокалипсиса, – слишком малый срок, чтобы планета успела залечить радиоактивные язвы. Необратимо меняется климат, резко холодает, гибнет скот и вымерзают посевы, запасы на исходе, пустеют армейские склады, продолжаются набеги мародеров и голодных банд… В конце концов принято решение уходить на юг. На пути переселенцев – враждебные Дикие земли и зоны радиоактивного заражения, выжженные пустыни на тысячи верст, бандитские засады и целые «города победившей братвы». Чем закончится это Великое переселение, превратившееся в отчаянный прорыв? Что ждет выживших в конце похода? Встреча с родными и близкими после 10-летней разлуки? Или новая беспощадная война?

---

Санька

– Санька! Еда скоро будет? Жрать хочется! Кишки сворачиваются!

– Потерпишь! Когда надо, тогда и будет! А все не свернутся!

– Чего тянешь?! И так не обедали сегодня!

– Будешь выступать – вообще ужин отменю! Я тут завхоз или кто?

– Ты че, охренела совсем?

– Петенька, хочешь по роже? Тогда молчи и сопи в две дырочки, пока я тебе в них по ледобуру не засунула! Понял?

Петька недовольно бурчит и отходит. Правильно, со мной драться себе дороже. Мало того что девчонка и на два года младше, так еще и наваляю за милую душу. Зря я, что ли, по рукопашке с четырнадцатилетней группой тренируюсь? Это по альпинизму с «двенашками», «четырнадцатые» от меня пока что убегают…

А вообще, все мальчишки – слабаки! Подумаешь, обеда не было, это что, повод недоваренный рис жевать? Нет бы радоваться, что на все дни доппаек выдали! Даже мясо в нем есть! Салабоны сопливые! А как вы собираетесь «голодное» восхождение идти? Будете полмаршрута за насекомыми гоняться? Специально папу попрошу, пусть «голодовку» устроят снежно-ледовую, чтобы ни одной двухвостки от старта до финиша! Допросятся у меня! Нытики!

Э, какого хрена?

– Петька, – ору вдогонку, – стенки у палаток выше стройте! И яму под сортир выройте!!! – Если им не напомнить, сами в жизни не догадаются!

– Сама потаскай эти кирпичи! Тяжеленные же!

– Ты пацан или фуфло замороченное? Я-то потаскаю! – тут же соглашаюсь я. – Только ты голодать тогда будешь, слабосильным ужин не положен!

Петька бурчит себе под нос что-то ругательное, но вытаскивает нож и начинает пилить из снега кирпичи. А куда он денется? Лучше сейчас, чем посреди ночи, когда задует. Без сортира, конечно, можно и обойтись, в пургенях же обходимся, отсиживаясь по пещерам. Но пусть строят! Пургени часто не бывают, последний кончился три дня назад, так что можно себе удобства отрыть. Заодно еда дойти успеет…

– Акрам, ты командир или как? Чего мальчишки сачкуют?

Забегали: Акрамка начинает доказывать свое командирство. Так мне больше нравится. Мальчишки хоть и ленивые все и задаваки, но работать умеют. Когда надо. И если покричать.

Нам осталось-то… Это уже третий пятитысячник. Потом отработать «голодовку» – и все, «высотку» прошли. А «технику» я уже отбегала: «лед» по «двенадцатой» группе, а «скалы» – по «четырнадцатой»!

Все, каша готова:

– Ложки к бою! Витька, морда, куда поперед всех лезешь!

Окрестности Новосибирска, Заимка Владимир Пчелинцев

– Ну что, товарищи офицеры, прапорщики и прочие инвалиды умственного труда, все в сборе? – Полковник кругами ходил по помещению, ожидая пока все рассядутся по местам.

Наконец кое-как разобрались, и шум начал понемногу стихать.

– Как иначе! – ответил за всех майор Сундуков. – И как юные пионеры – всегда готовы!

– Это хорошо! – довольно сказал Пчелинцев и присел на свое любимое место – на край стола. – Что всегда готовы и что как юные пионеры. Стержневой вопрос сбора оглашать надо? Или и так каждая собака на сто кэмэ вокруг уже в курсе?

– Собаки, они, может, и в курсе, – поправил очки полковник Мезенцев, – но вот не мешало бы услышать официальную точку зрения вышестоящего руководства. А то ведь сразу вспоминается забор с русской народной надписью.

– Слово-то из Китая пришло! – тут же влез бывший мент Дмитровский.

– Да хоть из Монголии!

– Ааатставить! – врезал по столу Пчелинцев. – Вы что, совсем охренели? Цирк, млять, устраиваете?! Клоуны, да?!

– Никак нет! – подскочил со стула Дмитровский. – Не клоуны.

– Сомневаюсь, – уже тише, не повышая голоса, ответил полковник. – Давайте вы потом седыми письками померяетесь, товарищи командиры?

И, не дождавшись ответа ни от кого из спорщиков, продолжил:

– Принято решение о возможной нашей передислокации.

– Куда? – спросил кто-то из задних рядов. Судя по голосу, вроде как кто-то из «молодых».

– Интересный вопрос, – ответил неизвестному Пчелинцев. – И если между нами говорить, то ответа я на него не знаю.

– Позвольте уточнить о причинах, Владимир Глебович? Лично я причин не вижу совершенно.

– Васильева со списком позвать? – дружелюбно уточнил у Мезенцева комбат. – Или так поверите? Он на складах сейчас, прибежит минут через десять. Если надо, конечно.

Судя по прокатившемуся по помещению сдавленному стону, майора Васильева видеть никто желанием не горел. Особенно с его списками.

– Так вот, Максим Викторович, если желания слушать сухие цифры нет ни у вас, ни у остальных, то я в двух словах все опишу. Даже одним обойдусь. Жопа. Полная.

– А…

– И это мягко говоря, товарищи командиры! Если быть кратким – жратвы хватит на пяток лет от силы.

– Разрешите, товарищ полковник? – взлетела рука старлея Терентьева.

– Валяйте.

– Так если с продовольствием такие проблемы, то зачем мы распыляемся на охрану всех этих поселков и прочих ферм с хуторами? И так уже почти двадцать человек погибло. Смысл?

– Да потому что, дорогой мой старший лейтенант, что если мы делать это перестанем, сельские уйдут под Город. Или их вырежут алтайцы. А так временное подспорье, особенно теплицы. Только есть тут один немаловажный, как говорится, момент. – Пчелинцев замолчал. То ли собираясь с мыслями, то ли горло пересохло… – На сельском хозяйстве мы не вытягиваем все равно. Нас слишком много. А климат сами знаете какой нынче…

Все дружно закивали. С климатом, конечно, беда. Тут полковник ни на грамм не преувеличил. В этих местах и до Войны отнюдь не рай был… Разве что теплицы выручают, но одними овощами сыт не будешь.

– Так что, – кашлянул в кулак полковник, – была выдвинута идея о нашей передислокации. Будем уходить совместно с городскими.

Те из присутствующих, кто был не в курсе переговоров последних двух лет, удивленно переглянулись. Подобное вроде и в голову не могло прийти. Без предварительной подготовки, конечно… Слишком уж глобальное дело. Полковник и сам колебался почти два года, надеясь, что вопрос «рассосется сам». Увы, не рассосался… Скорее, обострился.

– Естественно, никто чингисханову орду изображать не будет. Предварительно пойдет разведка. В составе…

Пчелинцев снова прокашлялся и вытащил из нагрудного кармана замызганный листок бумаги.

– Майор Сундуков, капитан Урусов, лейтенант Соловьев. – Пчелинцев поднял взгляд. – Это – старшие разведгрупп. Товарищ Дмитровский, сядьте где сидели! Ваше место – на Заимке. И не фиг рыпаться!

– Так точно… – с заметным неудовольствием протянул капитан, но на место сел.

– Ну, так вот, – продолжил полковник, вернув список на место. – Кого назвал – в курсе еще со вчера.

На будущих разведчиков начали оглядываться. Вот же сволочи! Знали, а молчали до последнего. Вот, значит, почему холодно так стало. Это бобры морозились…

– И, думаю, списки желательного личного состава подготовили?

– Так точно, тарищ Верховный Главнокомандующий!

– Андрей… – поморщился Пчелинцев. – Ты хоть что-то серьезно в этой жизни можешь делать?

– Могу, товарищ полковник! – радостно ответил Урусов. – Детей!..

Таджикистан, Фанские горы Дмитрий Алябьев

Посты бывают разные. В Маргузоре и на руднике сидели стационары, каждый из них поддерживался отдельным отрядом из двадцати человек. В верховьях Чоре поставили постоянный пост на кошах. Пять человек. Смена раз в неделю. Артуч, Куликалоны и Мутные контролировали патрулями. Даже если там кто появится, времени на организацию адекватных мер хватит. Жизнь подтвердила правильность подхода: за восемь лет патрули ни разу не подняли тревогу. И не из-за халатности – причин не было. По слухам, они, как и стационары, периодически задерживали каких-то шпионов, но чаще ходили впустую, туристами.

Несмотря на это, их не снимали. «Перебздеть всегда лучше, чем недобздеть!» – заявлял Потап на любое предложение о смягчении режима, причем его тут же поддерживали остальные старшие. «Почему», – как-то спросил Митька, тогда еще ребенок старшей группы, дядю Егора и в ответ услышал:

– Понимаешь, лучше десять лет каждый день впустую бегать по перевалам, чем один раз прозевать вторжение. Нас слишком мало, чтобы вести масштабную войну!

Теперь Митька и сам это понимал. Стратегическое планирование было одним из его любимых учебных предметов. Больше нравилась только лингвистика, которую и ввели-то ради него. Алябьев-младший не только любил разные языки, это само собой. Кроме усвоенных всеми русского и таджикского, Митька выучил еще литовский, узбекский, испанский и французский. То, что кроме него по-французски в Лагере говорили лишь двое, совершенно не смущало. По-английски полноценно не говорил никто, но Митька и его осилил, к огромной радости Руфины Григорьевны и тети Иры Юриновой. А с дядей Давидом с удовольствием общался на иврите.

Но знание языков – еще не все! Прямо на глазах возникал новый язык, язык Лагеря, и наблюдать за этим процессом было безумно интересно.