Моисей Рижский - Библейские вольнодумцы

• Название: Библейские вольнодумцы
• Автор: Моисей Рижский
• Жанр: Религия

---

Христианство предложило свои ответы и на эти вопросы Иова. На его жалобы "нет посредника" и "нет спасителя" ответ был: есть посредник и спаситель - это Иисус Христос.

Независимо от того, каким в действительности был реальный человек из Назарета, странствующий "равви" (евр.- "учитель") по имени Иешуа (Иисус), вокруг этой личности в массовом религиозном сознании первых христиан сложился идеальный образ Иисуса Христа, бога, который из любви к людям спустился с неба на грешную землю и облекся в человеческую плоть ("вочеловечился"). Таким образом, богочеловек Иисус Христос стал способным страдать и вместе с тем, значит, сострадать, он стал близок страждущему человечеству. В мире, полном зла и страданий, Иисус стал проповедовать любовь между людьми, даже любовь к врагам, и сам явил пример такой универсальной любви - отдал себя на мучительную смерть в качестве искупительной жертвы за грехи человечества. Этим Иисус Христос открыл для людей возможность после смерти обрести новую жизнь и блаженство в Царстве бога, и таким образом бог обнаружил свою истинную сущность - любовь. Таков был ответ христианства автору Книги Иова. Бога, каким его представил в своей поэме этот автор, невозможно было полюбить, такой бог мог внушать только чувства страха и ненависти. Иное дело христианский бог. Автор Первого послания апостола Иоанна заверяет: "Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него... Бог есть любовь... Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас" (4:9, 8, 19). Здесь же Иоанн поясняет, что он имел в виду в словах "...чтобы мы получили жизнь через Него": "Сие написал я вам, верующим во имя Сына Божия, дабы вы знали, что вы, веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную" (5:13). "Жизнь вечная" - это вечное существование в блаженстве и славе после смерти в Царстве Божием. То же обещание, что и в приведенном отрывке из Послания Павла к римлянам, которое цитирует автор предисловия к Книге Иова во французском переводе Библии в качестве убедительного ответа автору Книги Иова. А у нас невольно возникает вопрос: а показались бы эти ответы столь же убедительными древнему вольнодумному автору поэмы, какими они должны были показаться тем, к кому спустя почти полтысячелетия обращались со своими посланиями апостолы - членам первых христианских общин, "верующим во имя Сына Божия"?

Тут нам следует вернуться к той оценке, которую дал Книге Иова и ее герою С. Террьен, выше мы ее уже приводили. Террьен считает, что Иов "отверг этический монотеизм", а также "культ и храм, Закон и Завет", и в результате пришел к "чистой религии". И тогда Иов при всей глубине своих бедствий "испытал глубокую радость от сознания присутствия того, кто движет и согревает миры...". Отзвуки идей автора поэмы об Иове с его верой в божество, стоящее по ту сторону человеческих интересов и морали, по Террьену, можно обнаружить также у Иисуса и святого Павла"*.

______________ * Terrien S. Job - Poet of existence. P. 98.

Полностью с этой оценкой, конечно, нельзя согласиться. Верно, что Иов отверг этический монотеизм и традиционный культ Яхве. Но ведь критика традиционных догм у Иова носила только негативный характер. Иов не пришел к "чистой религии". Он противопоставил догмам религии действительность, отверг эти догмы, и доводы их защитников его не убедили, так же, как и речи бога. И автор Книги Иова, судя по всему, вовсе не ставил перед собой цель проповедовать такую форму религии.

Христианство же с самого начала стало религией. Религии, писал Г. В. Плеханов, присущи три обязательных компонента: идеологический - совокупность мифов, легенд, догм и т. п.; эмоциональный - всякая религия предполагает эмоциональное отношение к сверхъестественному объекту веры, верующие к нему испытывают чувства страха или любви, почтительного уважения и т. п. И наконец, культовый компонент - жертвоприношения, молитвы и прочие различные действия, с помощью которых верующий надеется повлиять на сверхъестественное - отвлечь его гнев, заслужить его милость, получить защиту*.. В раннем христианстве, бесспорно, наличествовали все эти компоненты.

______________ * См.: Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. Т, 3. С. 330; Угринович Д. М. Введение в религиоведение. М., 1985. С. 48.

Христианство не сразу разорвало пуповину, связывавшую его со старой религией - иудаизмом. Евангельский Иисус постоянно настаивает на необходимости выполнять заповеди Моисея строго и буквально "до йоты" (Мф. 5:17-19; Мк. 11:15-17; Лк. 2:46-49). Но вместе с тем Иисус считает для себя возможным не только весьма свободно эти заповеди и предписания толковать, но и отменять некоторые из них. (В Нагорной проповеди ряд мест, начинающихся словами "сказано древним" и заключающихся "а я говорю вам...", звучат вполне догматически.) Еще более решительно отказывается от старых догм и предписаний Ветхого завета Павел: от обязательных жертвоприношений в Иерусалимском храме и от субботы, от ритуала обрезания и ряда других. Отброшена была догма об избранничестве народа Израиль. А вместе с тем христианство очень рано стало обрастать новыми догмами и обрядами. Догмы о божественности Христа и о троичности бога, об искупительной смерти Иисуса Христа и его последующем воскресении с самого начала определили христианство как новую религию. Но новые догмы в христианстве, наслаиваясь на старые ветхозаветные, сплетались в узел противоречий. Может быть, особенно выразительно эта противоречивость сказалась как раз в догме "Бог есть любовь". Призывы Христа ко всеобщей любви и всепрощению находятся в вопиющем противоречии с его же мстительными угрозами в адрес грешников и нежелающих принять его учение. Для них нет прощения и нет речи о любви, они навечно обречены на самые страшные муки - бесконечно гореть в геенне огненной (Лк. 10:12-15). Нетерпимость к инаковерующим, даже той же веры, черта, унаследованная от Ветхого завета, стала характерной чертой и догмой христианства, и то, что в ранний период выражалось в форме угроз, впоследствии, когда христианство пришло к власти, реализовалось - стоит вспомнить хотя бы о крестовых походах и инквизиции.

Но до инквизиции было еще далеко. А в раннем христианстве эта непоследовательность и противоречивость в наставлениях его проповедников скорее облегчали их восприятие обыденным сознанием. Для него, для обыденного сознания, идеи абсолютной любви и всепрощения, несомненно, должны были восприниматься как понятия идеальные и слишком далекие от реальности. Идеологи раннего христианства и не настаивали на них, шли обыденному сознанию на уступки. Ярким примером может послужить еще одно место из Послания Павла к римлянам (12:17-20): "Никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром перед всеми человеками. Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми. Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь" (см.: Втор. 32-35). Итак: "Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и если он жаждет, напой его водою: ибо (делая сие), ты собираешь горящие угли на голову его" (Притч. 25:21-22). Любви здесь, конечно, нет места, зато тонкое понимание психологии обиженного человека, неспособного отомстить обидчику и мечтающего: сам бог ему отомстит и наиболее страшным образом. Обиженному прямой расчет самому не пытаться мстить.

Какие же идеи автора поэмы об Иове, получившие "отзвуки" у Иисуса и Павла, обнаружил С. Террьен? Во всяком случае, этого нельзя сказать об идее "чистой религии", так же как об идее бога, "стоящего по ту сторону человеческих интересов и морали" и вместе с тем способного вызвать в человеке "чувство глубокой радости". Этих идей нельзя обнаружить ни в Книге Иова, ни в раннем христианстве просто потому, что их там нет.

И все-таки можно сказать, что древнее вольнодумное сочинение в какой-то степени действительно повлияло на становление христианства. Потому что в действительности в нем отразились не только идеи, возникшие в голове автора, но и давнее, выросшее в массовом религиозном сознании смутное недовольство неспособностью официальной религии оправдать бога, по непонятным для человека причинам внесшего или допустившего так много зла и несправедливости в мире, и столь же смутное и непреодолимое стремление увидеть в боге черты большей близости и сочувствия человеку. Автор Книги Иова выразил эти смутные переживания в массовом сознании в предельно открытой и логической форме, и это, по существу, вылилось в своего рода запрос к религии. На этот запрос, как мы уже знаем, с течением времени по-своему ответил иудаизм, включив в свою идеологию учение о загробной жизни и загробном воздаянии, о готовности бога простить раскаявшегося грешника, не карать детей за грехи родителей и т. д. Но христианство еще дополнило эти ответы, на некоторые ответило по-новому, как - мы уже знаем, и в результате обрело возможность стать не только новой, но и мировой религией.