Борис Рябинин - Мои друзья

• Название: Мои друзья
• Автор: Борис Рябинин
• Издательство: «Детгиз»
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1963

В этой книге автор рассказывает о приключениях и испытаниях, выпавших на долю четвероногих героев – собак.

На какие только подвиги не способны они!

Вы узнаете, как собаки поднимались на снежные вершины Кавказских гор, участвовали в схватках с волками, охраняли колхозное добро, ловили преступника… Джери и Снукки не вымышлены, они существовали: в действительности, так же не вымышлены Топуш, Риппер и некоторые другие. Клички этих животных занесены в родословные книги лучших собак.

---

У Шестакова были жена и сынишка лет пяти; он и их приучил возиться с собаками, и дома у него всегда была настоящая псарня: две, три, а то и полдесятка собак, преимущественно лаек, которых ему привозили разные знакомые и незнакомые люди, приехавшие с Севера. Через его руки прошел и знаменитый Грозный, ставший впоследствии чемпионом СССР, одна из лучших лаек, какую мне довелось видеть.

Про Шестакова можно сказать, что это был настоящий практик собаководства. И если Сергея Александровича больше всего привлекала «поэзия собаководства», то для Шестакова главным было другое – практическая польза, которую приносила собака.

Чрезвычайно колоритной личностью был каюр[5] Спиридон Ерофеевич Марков, управляющий клубной собачьей упряжкой.

Представьте себе человека ростом с тринадцатилетнего подростка, щуплого, с рябым, изрытым оспой лицом, с худыми жилистыми руками и тонкими, как у девочки, голоском. Короткие узкие брючки едва достигают лодыжек, на голове драная шапка или засаленная смятая кепчонка, ворот косоворотки всегда расстегнут, а пальцы желтые от вечного курения «козьей ножки» – вот вам каюр Марков, к которому я и по сей день сохраняю самое нежное чувство за его ласковое обхождение с собаками и открытую душу.

Марков был хром (в детстве лошадь отдавила ногу), но, несмотря на свою увечность, очень ловко вскакивал на санки на полном ходу упряжки (хотя собаки в скорости бега могут вполне соперничать с лошадью) и вообще отличался большой подвижностью.

Мое первое знакомство с Марковым произошло, когда он привез на собачьей упряжке ко мне на квартиру продукты для Джери. Он копался над санями, отвязывая поклажу, спиной ко мне, и я принял его в первый момент за одного из активистов-пионеров, которые часто помогали взрослым. Меня поразила его тщедушность; оказалось, однако, как читатель убедится в этом позднее, он в полной мере обладал и выносливостью и мужеством.

Марков был холост, не имел близких родственников, и поэтому все интересы его сосредоточивались вокруг клуба. С Шестаковым его связывала давняя дружба, что, однако, не спасло маленького каюра от бесконечных нападок инструктора, избравшего приятеля мишенью для своих острот.

Марков и Шестаков – главные помощники Сергея Александровича. Кроме них, были вожатые собак, коновозчики, рабочие питомника, повара, бойцы охраны. Характерным для всех них было понимание «души» животного и любовь к своему делу.

– Дело наше тихое, – говорили они, – а польза есть.

Слово «тихое» они употребляли в смысле «незаметное», ибо буквально тихим его никак нельзя было назвать: громогласный собачий лай и рычание постоянно слышались с территории клуба.

Сергей Александрович добивался, чтобы собака сделалась нужной в самых разных сферах жизни. По его идее начали развозить на упряжках с клубного склада продукты для любительских собак.

«Собачий транспорт» стали охотно арендовать торговые предприятия и в связи с этим в центральной прессе появилась даже пространная статья об успешном использовании собачьих упряжек в условиях большого города. Зимой Марков и его напарник ездили на санях, летом – на легкой тележке с пневматическими шинами, вроде велосипедных.

Сергей Александрович был поистине неистощим на всякие новшества с использованием собак. Так, по его предложению, собаки были испробованы на охране одного из центральных парков города, где хулиганы постоянно портили деревья и цветы. Дрессировка животных была очень простой: на идущего по дорожке человека они не обращали внимания, но стоило протянуть руку к цветку или попытаться ступить на газон – они тотчас же показывали свои зубы. Не кусали, а именно только показывали зубы, но этого было вполне достаточно: с появлением четвероногих сторожей хулиганство прекратилось.

Много шума вызвал случай на пруду, где был учрежден пост спасения на воде с постоянным дежурством собаки-водолаза.

Группа детей вздумала покататься на лодке. Как всегда, нашлись озорники, которые стали раскачивать лодку. Она опрокинулась, ребята с писком и визгом, как горох, посыпались в воду. Четвероногий ныряльщик, дежуривший на станции, без промедления устремился на помощь, рассекая поверхность пруда, как маленький быстроходный катер. Одна из девочек уже погрузилась с головой. Он схватил ее за платье и так, не выпуская из зубов, доплыл до берега. Пока спасали других, он успел прибуксировать к берегу еще одного утопающего;

«Тихое» дело приносило пользу.

По мере возрастания обязанностей росло и хозяйство клуба. Пришлось построить свой небольшой питомничек около центрального рынка, где жили собаки, еще не прошедшие обучения и не сданные по договору в аренду какому-либо предприятию. Там же размещались и все ездовые собаки, ходившие в упряжках.

Безраздельным хозяином в питомнике был Марков. Он жил тут же, в небольшой хибарке, вместе со стариком поваром, готовившим пищу для клубных животных. Здесь хранился и весь инвентарь: тележки, сани, упряжь, бачки, намордники, цепи.

Но собаки-дежурные у водоемов и в городских парках, развозка продуктов и прочее, чем по праву уже мог гордиться наш клуб, – все это было далеко не главное из того, к чему стремился Сергей Александрович, что он вынашивал давно. Наибольшее значение он придавал караульной службе. Он считал, что для настоящего времени наибольшую помощь могла принести именно караульная служба собак, и с обычной своей изобретательностью и энергией стремился везде, где можно, ввести ее.

ЖИВОЙ ЗАМОК. СЛУЧАЙ В КОМИССИОННОМ МАГАЗИНЕ

Сейчас, когда пишутся эти строки, стало обычным, что промышленные предприятия охраняются собаками; а было время, когда приходилось убеждать использовать собаку для охраны, доказывать, что собака может сделать это даже лучше человека.

Собака не проспит, для нее не существенно – день или ночь. Ей не нужно оружие: у нее есть клыки, которые устрашат всякого.

Наш клуб дал объявление в газетах об использовании собак для охраны, разослал письма предприятиям; систематически проводил публичные лекции о применении собаки в народном хозяйстве. Это, наконец, дало свои результаты. Целесообразность и выгодность вахтерской охраны с собаками скоро учли все заинтересованные в ней, и в клуб посыпался дождь заявок.

Сергей Александрович разрывался теперь между клубом, где постоянно требовалось его присутствие, и объектами, охраняемыми собаками, принадлежащими клубу. Он еще больше загорел, похудел, но ни разу не пожаловался на усталость. Энергии в нем, казалось, прибывало по мере того, как прибавлялось хлопот и забот.

– Великолепно! – громогласно возглашал он, потрясая только что полученным письмом. – Уралмашстрой желает иметь караульных собачек! Дадим! А это что? Камская нефтебаза просит прислать опытного инструктора по служебному собаководству. Обязательно пришлем!

И он, с довольным видом потирая руки, принимался мерять комнату широкими шагами, мысленно уже прикидывая, кого послать туда, кого – сюда, куда поехать самому, сколько животных и какое оборудование потребуется для организации нового дела.

Из разных районов города в клуб поступали вести о работе сторожевых собак. Так, двое неизвестных выломали забор, которым была обнесена заводская территория, и хотели совершить кражу, а вместо этого попали на зубы овчаркам.

Интересный эпизод произошёл на городском рынке. Вор забрался в павильон с промышленными товарами. Там оказался сторож – собака. Преступнику удалось каким-то чудом уйти, оставив на месте происшествия… свой пиджак, который и явился уликой, подтверждающей случившееся.

Мне вспоминается случай в комиссионном магазине.

Магазин находился как раз на полпути между моей квартирой и клубом, и нередко, направляясь к Сергею Александровичу, я заглядывал туда. Увлекаясь фотографией, надеялся найти там что-нибудь интересующее меня по этой части.

Заведовал магазином толстый юркий мужчина. Я видел его раза два или три, и, хотя он был весьма обходителен с покупателями, во мне он вызывал неприязнь.

Не у одного меня он возбуждал такое чувство, примерно то же испытывал к нему и вожатый Хусаинов, долговязый, жилистый татарин, обслуживавший собак, охранявших комиссионный магазин. Хусаинов считался одним из лучших бойцов-вожатых.

– Очень мне директор не нравится, товарищ начальник, – жаловался он как-то в моем присутствии Сергею Александровичу.

– Почему?

– Очень собак боится. Не любит их. Как увидит, так даже затрясется весь. Кричит мне: «Давай уводи скорее, а то еще цапнут!»

– А что ж они его будут цапать?

– Я тоже говорю, а он не верит, боится. Совсем плохой человек, товарищ начальник. Верьте слову! Хусаинов зря не скажет.

– Ну уж так и плохой? – с улыбкой возражал Сергей Александрович. – Мало ли людей боится собак!

– Плохой, – убежденно повторял татарин и крутил головой.