Борис Сапожников - Охота

• Название: Охота
• Автор: Борис Сапожников
• Жанр: Фанфик

Фанфик к циклу Веры Камши «Отблески Этерны».

О боевых подвигах Рокэ Алвы на суше и на море.

---

Шад отложил гитару и взял свой стакан с вином. Не помню уже с чего мы заговорили о древних балладах, кажется, первым начал Рокэ. Шад сказал, что помнит одну, слышал её ещё у себя на родине, в Багряных землях. Он взял гитару и запел, на тягучем языке своей земли. Я весьма смутно понимал слова — в голове стоял туман от выпитого вина, к голосу Шада примешивался шум волн, взявшийся незнамо откуда; но общий настрой уловил. И столько было в этой песне безнадёги и тоски, что захотелось плакать или схватиться за шпагу — тьфу ты, абордажную саблю, теперь она у меня на поясе висит — и встать плечом к плечу с теми двумя на арене — или как называется то место, где в далёкой древности дрались друг с другом или со зверьём попавшие в плен воины.

— Хорошая баллада, — кивнул Рокэ, — вот только не такая древняя, как ты говорил. Обычай, о котором ты пел ещё догальтарский — так развлекались правители отдельных стран, что после вошли в Золотую анаксию. Их правители не звали себя королями — у них для себя были совсем иные титулы, позабытые сейчас.

— Их песни позабыты вместе с титулами, — заметил однорукий абордажник. — Или может ты знаешь какие-то, а, Рубен? — Он неуклюже левой рукой взял гитару у Шада и протянул Рокэ.

— Отчего бы не спеть, — кивнул Рокэ, проходясь длинными пальцами по струнам.

Ветер рвет паруса, корабли отгоняя от всех берегов,
Ветер гонит волну за волной и уносит корабль в океан.
Он заблудится сам в океане, ну что ж, это участь ветров.
И поют паруса, и к тому же готов ко всему капитан, капитан.

Он уверен в команде, которая с ним на одном корабле,
Капитан верит в звездную ночь и отчаянно верит в себя.
Он доверился буйному ветру и верной попутной волне.
Он измучен мечтой, ему снится и снится святая земля.

Он один в этом бешеном море, где властвует злой ураган.
В переводе на жизненный слог — это боль и утрата друзей.
Может статься, риф, скрытый волной — это будущий твой пьедестал.
Может быть, ты останешься здесь — такова уж судьба кораблей, кораблей.

Но однажды, когда океан заалеет от ранней зари,
И когда волны лягут под киль, как бы штилем прощенья моля,
И тогда потерявших надежду ударит крик юнги: «Смотри!»
И в скупой капитанской слезе отразится святая земля. Святая земля!

— Ты надул нас, Рубен! — нетрезвым голосом выкрикнул одноглазый. — Я знаю эту балладу. Никакая она не древняя. Её привезли сюда предки бергеров или дриксов из Седых земель. Говорят, они сложили её, когда шли со своей родины в Золотые земли.

— Это было довольно давно, — заметил Рокэ. — К тому же в балладе Шада есть нестыковка. Сначала он поёт «боги», а потом — «бог».

— Слушай, — обратился ко мне однорукий, — а ты сегодня не пел. Говорят, вы, кэналлийцы, родились с гитарой, а ты ещё не пел. Спой. — Он хлопнул ладонью по столу.

— Спой-спой, — поддержал его одноглазый.

А Рокэ просто протянул мне гитару. Ну что ж, моя очередь.

Вели баронессе скромнее быть,
Вели ей ресницы не поднимать,
Вели ей, барон… Только поздно, слышишь?
Молва покатилась, как камень с вершины…

Жена мол, тебе не верна
Вели негодяя немедля убить,
Вели баронессу везти в монастырь,
Вели же, барон… Только поздно, слышишь?

Труворы в округе поют о бастарде,
Что был от измены рожден.
Судьба в лицо — колодой карт.
Перечеркни свой герб, бастард,

Ты здесь чужой, на карнавале чьих-то встреч,
Где Честью кормят воронье —
И ты отрекся от нее…
Вассал удачи уповает лишь на меч.

Иди и возьми, если сможешь взять,
Иди и ответь на удар ударом,
Иди же, бастард, объяви свой вызов,
Небрежно швыряя перчатку миру

И пусть победит, кто прав.
А что благородство? А в чем тут подлость?
Ведь ты не виновен в своем рожденье,
И если война — пусть война без правил,

И если победа — любой ценою,
Никто не посмеет судить.
Где был Господь, когда ты звал?
Пока еще молчал металл,

Пока твой путь еще не брошен за порог.
И горький смех корежит рот,
И ты погнал коня вперед,
Не разбирая перепутанных дорог.

Из рук короля ты получишь титул,
Женой твоей станет сама герцогиня,
Ты станешь богат и фавор узнаешь,
Достойнейшим будешь из всех достойных,

Но это не будет финал.
Удача, пой — момент настал.
Каков игрок — таков финал.
Уже трубит герольд в охрипшую трубу.

Монета встанет на ребро,
Фортуна выбросит зеро.
Плати судьбой за жизнь, а жизнью за судьбу.
Вели герцогине скромнее быть,
Вели ей ресницы не поднимать…

— Это довольно крамольная песня, — заметил Рокэ. — В ней можно проследить аналогию с Франциском I. И вообще, мы заговорили о древних песнях, а никто не спел её ни одной такой.

— Ты сам первый начал, Рубен, — упрекнул его однорукий. — Бергерские песни поёшь, вместо обещанных древних.

— Какая разница? — сказал я. — Песни хороши — это главное.

Спорить со мной никто не стал.

Пускай команду набрали практически новую, но абордажники — в этот раз Альмейда решил набрать полноценную команду, а не собирать людей, как говорят в Торке, с бору по сосенке — мало отличались от предыдущих. Точно такие же висельники, но теперь нам с Рокэ и Шадом придётся за две недели сделать из них хотя бы подобие хорошо сбитой команды. Мы гоняли их до седьмого пота — и лично я держался последние часы на чисто кэналлийском гоноре, про Шада можно сказать тоже самое, только гонор был багряноземельский, а вот Рокэ… Толи он был слишком хорошим актёром, толи действительно не уставал. Не могу сказать, что наши абордажники были полностью готовы к бою, но, думаю, без проверки этого не понять.

И вот в жаркое летнее утро «Каммориста» вновь покинула Марикьяру.

Этот поход был куда удачней предыдущего. Мы не встретили «Императрикс», который поспешил уйти к берегам Дриксен, славно погуляв в наших водах. Однако в эту «прогулка» мы взяли на абордаж несколько пиратов, совершенно обнаглевших, глядя на безнаказанность «Императрикс», парочку так и вовсе отправили на дно, выловив из воды по десятку пиратов. Наши абордажники показали себя не с самой худшей стороны, мы неизменно проламывали защиту врага или же держали их удар, лишь двое солдат погибли за время похода, да ещё троих списали на берег из-за ран. На сей раз мы не стали конвоировать корабли на Марикьяру — потопили все — а пленных пиратов высаживали в прибрежных городах Придды. Лишь один случай запомнился мне.

Тяжело гружёный галеон шёл очень медленно, хоть и все паруса были подняты. Какой-то жадный торговец решил загрузиться по самые борта — вроде бы ничего странного, однако спустя несколько минут над палубой пронёсся приказ:

— Поворот в бейдевинд! Курс зюйд-ост! Сближаемся с галеоном!

Для чего преследовать этого торговца? Вымпел над ним наш, талигойский, с цветами Кэналлоа, но капитану виднее.

— Теньент Аррохадо, приготовьте ваших людей к осмотру корабля, — обратился к Рокэ Альмейда, отнимая от глаза подзорную трубу. Они оба стояли на мостике «Каммористы».

— Разрешите спросить, — обратился к нему маркиз Алвасете, — что вы такого разглядели?

Альмейда молча перед ему трубу.

Я не удивился, когда мы подняли знак: «Остановиться! Приготовиться к проверке.» Галеон словно нехотя спустил паруса и мы легко догнали его. Швартоваться к его борту мы не стали, замерев в нескольких десятках ярдов от галеона — отсюда можно было прочесть его название, написанное на кэналлийском: «Эль торо» — «Бычок», это если на талиг. Капитан и Рокэ выстроили нас и Альмейда приказал отобрать из абордажников команду для проверки.

— Я возглавлю её, — решил Рокэ. — Со мной пойдут, — он начал перечислять имена абордажников.

— Постойте, — сказал я, когда он закончил. — Раз уж я иду с проверкой, — Рокэ назвал наши с Шадом имена первыми, — хотелось бы знать, что именно мы ищем?

— Рабов, — коротко бросил Альмейда. — Заметив нас, с галеона стали выбрасывать людей, но не думаю, что успели выкинуть всех.

— Слишком легко они остановились, — буркнул я, — и согласились на проверку.

— Ты думаешь, может быть ловушка? — спросил Альмейда.

— Вполне, — кивнул я. — Поэтому идти лучше мне с ещё двумя парнями. Если что, потеря невелика, а управиться с работорговцами мы сможем и втроём. Станет жарко — поднимем шум.

Альмейда долго глядел мне в глаза, но я взгляда не отвёл, и капитан кивнул. Взяв ещё двоих орлов, я с ними спустился в шлюпку. Парни сели на вёсла и уже через несколько минут я ухватился за сходни и поднялся на борт «Эль торо». Меня приветствовал его капитан — высокий кэналлиец по имени Хуан.