Говард Рафэн - Двойная ложь

• Название: Двойная ложь
• Автор: Говард Рафэн
• Издательство: Издательский Дом Ридерз Дайджест
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-89355-135-4

Поздно ночью в квартире психотерапевта Дэвида Ремлера раздается телефонный звонок. Его новая пациентка, загадочная Саманта Кент, нуждается в его помощи. Доктор Ремлер отправляется спасать ее, не подозревая, что уже стал пешкой в игре без правил.

---

Об одном из них, моем вдовстве, Терри и заговорила со всей откровенностью. Ее не затрудняло обсуждение моей эмоциональной привязанности к другой женщине, и то, что могло стать для наших отношений минным полем, стало темой самого важного для нас разговора.

Наблюдая за тем, как Терри слушает меня, как задает точные и правильные вопросы, я сознавал: она понимает меня как никто другой. И сознавал также, что наконец-то готов изменить свою жизнь.

Мы покинули ресторан, прошли несколько кварталов, я держал Терри за руку. Я не выпустил ее и в такси, которое везло нас ко мне домой. В лифте мы поцеловались. И перед моей дверью тоже.

В спальне мы постояли, глядя друг другу в лицо.

— Я не делал этого несколько лет, — сказал я.

— Ты хочешь, чтобы я тебе картинку нарисовала или еще что-нибудь?

— Нет, основную механику я помню. А вот с нюансами могут возникнуть сложности.

— Звучит так, точно ты готовишься выступить с фортепьянным концертом.

Я смотрел ей в глаза, стараясь не моргать. И чем дольше смотрел, тем спокойнее себя чувствовал. Не было ни боли, ни сломанных ребер, ни воспоминаний о жизни, которую мне не хотелось тянуть и дальше.

Она прижалась ко мне всем телом и прошептала на ухо:

— Думаю, с этим у нас все будет хорошо.

Дело мое официально еще не было закрыто, но из всех щелей уже начали вылезать персонажи моего недавнего прошлого.

Прежние пациенты, захотевшие вернуться ко мне. Жильцы нашего дома, больше не отводившие при встрече со мной глаза.

Ну и, наконец, мой литературный агент, Дебра Уокер Койн. Если быть честным, во время моих испытаний она не избегала меня. Звонила по делам, касающимся зарубежных лицензий на мою книгу и тому подобного, неизменно спрашивая, как я, и выражая сочувствие. И тем не менее я никак не мог избавиться от циничной мысли, что все это было продумано. Виновный или не виновный, я был потенциальным автором еще одного бестселлера.

Однако вернемся в гриль-зал «Четырех времен года».

— Ну-с, как поживает мой любимый и прославленный автор бестселлера? — осведомилась Дебра, вставая, чтобы расцеловать меня в обе щеки. — Я знала, о том, чтобы вы пятьдесят с чем-то раз проткнули кого бы то ни было ножом, и речи идти не могло. Для этого ваш литературный стиль слишком экономен. И потому следующую вашу книгу следует посвятить тому, что вы пережили.

— Не уверен, что мне так уж хочется наживаться на моих переживаниях, — усаживаясь и разворачивая салфетку, сказал я.

И Дебра, как будто сменив тему разговора, а на деле нисколько от нее не отступив, принялась расспрашивать меня о людях, участвовавших в моей истории, — о детективах, о моих адвокатах, о несчастной вдове, и конечно, о Хейли Морган, моей Таинственной пациентке.

Я рассказал ей, что знал, то есть совсем немного.

Дебра нахмурилась:

— Но вы по крайней мере выяснили, нашла ли полиция что-нибудь у нее в квартире?

— Что, например?

— Если хотите узнать правду о женщине, нужно всего лишь порыться в ее стенном шкафу.

— Не думаю, что мне представится такая возможность.

— Может быть, да, может быть, нет. Но вам все же следует порасспросить полицейских. Бьюсь об заклад, они ее квартиру обшарили.

Мне эта мысль ни разу и в голову не приходила, о чем достаточно красноречиво свидетельствовало недоумение, обозначившееся на моем лице. А Дебра продолжала:

— Эта женщина едва не разбила вашу жизнь, Дэвид. Разве она вам хоть немного не интересна, пусть даже с профессиональной точки зрения?

Дебра вела на меня массированное наступление, уговаривая описать то, что я пережил. Когда же она оплатила далеко не маленький счет, я сообразил, что могу хотя бы пообещать ей подумать об этом.

Мы попрощались, и я пешком отправился к себе по Парк-авеню. «Разве она вам хоть немного не интересна, пусть даже с профессиональной точки зрения?»

Как ни хотелось мне оставить Хейли Морган в прошлом и жить своей жизнью, я понял, что сделать это не смогу. Пусть она и мертва, но ведь воздействие, оказанное ею на мою жизнь, никуда не делось.

Хейли выбрала меня в жертвы. Неистовый гнев, который я из-за этого испытывал, заглушил все прочие чувства, какие я мог питать к ней. Однако теперь, когда ее не стало, гнев начал таять. И на смену ему понемногу приходила жалость.

Если бы только она и вправду была моей пациенткой. Может быть, мне удалось бы помочь ей. Ничего из того, что я знал о ней, я не знал наверняка. Именно это меня и угнетало. Я хотел знать больше. Иначе в моей голове так и будет отдаваться эхом еще одна фраза: «Самое главное, чтобы никто не имел над вашей жизнью большей власти, чем вы сами».

Я подошел к перекрестку, к знаку «переход закрыт». И, стоя в ожидании, случайно взглянул на скамейки перед одним из офисных зданий. Два старика сидели там, глядя на то, что стояло между ними, — на шахматную доску.

Я вытащил сотовый и набрал номер.

Этан Грини смотрел на меня, точно на существо о трех головах:

— Вы хоть понимаете, о чем просите?

Мы сидели с ним в баре неподалеку от Рокфеллеровского центра. К своей кока-коле я так и не прикоснулся.

— Да, — ответил я. — Об услуге.

— Нет. Вы просите меня нарушить закон.

— Ну, самое большее — немного обойти.

— С каких это пор вы стали таким знатоком права?

— С тех пор, как помог вам выиграть дело.

Этан приложился к своему бокалу с пивом.

— Допустим на секунду, что я проведу вас в ее квартиру, что вы там будете делать?

— Просто огляжусь. У меня такое чувство, что там еще можно найти кое-что.

— А что, если вы ошибаетесь? Если там и искать-то нечего?

— Если я узнаю именно это, что ж, хорошо, — ответил я. — Мне не дает покоя само отсутствие знания.

Этан допил пиво и с силой хлопнул ладонью по стойке бара.

— Ладно, — сказал он. — Однако ключа вы от меня не получите. То есть вы его получите, но я к нему прикасаться не стану.

Я рассыпался в благодарностях, спросил, когда можно ожидать ключа.

— Завтра, и на два дня самое большее.

На следующее утро, сразу после девяти, кто-то громко постучал в мою дверь. Открыв ее, я увидел посыльного-велосипедиста с множеством косичек на голове. Он спросил меня, я ли доктор Ремлер.

Да, это я.

Посыльный вручил мне маленький желтый конверт и удалился.

Такси высадило меня на Восемнадцатой улице, между Девятой и Десятой авеню. Я отпер стеклянную дверь дома, в котором жила Хейли, и вошел в него с таким видом, будто сам здесь живу лет десять. И, оглядевшись в фойе, порадовался, что это не так. На крысиную нору дом не походил, но запущен был неимоверно. Все вокруг казалось серым. Единственные цветовые пятна создавались высыпавшимися из почтового ящика рекламными листками китайского ресторана.

Я направился к лестнице и, поднявшись на третий этаж, увидел паутину из желтой ленты. Я поспешил вытащить из кармана резиновые перчатки. Все же осторожность не помешает.

Обходя полоски желтой ленты, я подобрался к двери Хейли, вставил в замочную скважину ключ. Один его поворот, и я в квартире. Маленькой, похожей на студию.

Я постоял посреди комнаты. Кровать, книжный шкаф, комод, диван, кухонька. Разбросанные повсюду журналы, одежда, книги. Я заглянул в стенной шкаф. Чемоданы и обувные коробки, тесно висящая на плечиках одежда. На полу — вентилятор, увлажнитель воздуха и переполненная плетеная корзина. Я отступил на шаг, повернулся к шкафу спиной и задумался: правду ли я сказал? Могу ли уйти отсюда и чувствовать себя удовлетворенным? Просто уйти, ни разу не оглянувшись? К моему удивлению, мое сознание выдало ответ положительный.

Может быть, его породило то же, что привело меня сюда, — годы работы психотерапевтом. Годы, за которые я узнал суровую правду: то, что ты способен сделать, чтобы помочь кому-то, включая и себя самого, имеет свои пределы.

Я встал, тяжело вздохнул и направился к двери. Я собирался уйти из квартиры. Но — просто на всякий случай — оглянулся назад.

И в самом скором времени уже летел в самолете.

Зажегся знак «пристегните ремни», пилот объявил о посадке. Температура в Атланте, сказал он, сорок градусов по Цельсию.

Еще направляясь в аэропорт, я позвонил по сотовому, представился сотрудником службы телемаркетинга. Спросил, действительно ли я разговариваю с Эвелин Старк. Она подтвердила это. Затем сказала, что ничего у меня покупать не собирается, и повесила трубку.

Но я уже получил то, что мне требовалось, — подтверждение. Это была она — Эвелин Старк. Родная мать Хейли.

Хейли действительно удочерили, как она мне и сказала. Глаза мне открыла почтовая открытка. С изображением цветов и словами: «Моей дочери». Открытка лежала в желтом конверте, уголок которого торчал из-под стоявшей на комоде шкатулки с украшениями. С расстояния в несколько метров он был едва виден. А когда я обернулся, стоя у двери, конверт просто ударил мне в глаза, точно неоновый свет.