Никита Окунев - Дневник москвича. Том 1. 1917-1920

• Название: Дневник москвича. Том 1. 1917-1920
• Автор: Никита Окунев
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-203-01822-7

В своих мемуарах автор воспроизводит картину московской жизни в дни двух революций 1917 года, гражданской войны, новой экономической политики советской власти. Он показывает, как разрушались устои Российского государства: экономика, культура, религия, мораль, быт. «Утомительным однообразием безобразий» считает Окунев то «новое», что входило в русскую жизнь…

Воспоминания автора иллюстрируются фотографиями прежней Москвы и ее обитателей.

---

Но сегодня имел некоторую «компенсацию» за свое смирение в обидах и напастях. Сын принес мне с чем-то сто рублей, как излишек от своего, пока еще скромного, заработка. Он с недавнего времени поступил на службу, увы! — в военный комиссариат, по канцелярской части. Все понемногу становятся «соглашателями» с большевиками. Такова сила этих «неунывающих россиян». Керенский все подыскивал какие-то «нечеловеческие слова», чтобы заставить всех работать на пользу родины, а вот Ленин сыплет ими как из рога изобилия и заставляет всех работать, хочешь не хочешь, для разрушения России во имя интересов «мирового социализма», для нас и, малопонятного и, пожалуй, не очень нужного. И «мировой социализм» — такая же суета сует, суета всяческая, как и все, и вся!

4/17 мая. Мирбах вчера посетил самого Ленина. Пробыл у него 35 мин.

Форт Ино взорван гарнизоном и сдан финляндским белогвардейцам.

С декретом о переводе часовой стрелки вышло какое-то недоразумение — официально извещают, что он еще силы закона пока не имеет. Тогда зачем же его напечатали в газетах, и почему вчера, с утра, часы на Главном телеграфе и на Почтамте показывали уже новое время?

Сегодня, впрочем, они поставлены по-старому.

«Товарищи», перевозившие Царя из Тобольска в Екатеринбург, хотели бы в своих сообщениях об этом путешествии еще раз поглумиться над несчастным Царем, его супругой и семьей, подчеркнуть его ограниченность, ее гордость и их презрение к царской фамилии, — но получается как раз обратное впечатление: хочется презирать самих палачей, а фигура Царя невольно растет и показывает нам, что это человек незаурядный. Какая-то высокая порядочность так и сквозит во всех его словах и поступках. Он необыкновенно прост, искренен и, что умилительнее всего, — покорен воле Божьей. Какая тирания — разлучить родителей с единственным больным сыном; он оставлен пока в Тобольске вместе с сестрами. Дай Бог им всем пережить эти бедствия и поскорее устроиться где-нибудь подальше от «товарищей». Я уверен, что они уже не мечтают о старом величии и не стремятся вернуть его. Действительно, «тяжела ты, шапка Мономаха!» И не в наше время поднимать ее, пусть она лежит себе в оружейной палате (впрочем, теперь немудрено увидеть ее и на Сухаревке под полой какого-нибудь «товарища»).

6/19 мая. Вчера в Москве послышался первый гром, а сегодня почти целый день лили с небольшими перемежками обильные, благодатные для юной зелени дожди, сопровождаемые и громом и молнией такой силы, которая достаточна бы была и для летней грозы. Дай Бог урожаю!

Больше недели гремели раскаты обвинений Крыленки против Дыбенки. (Да, да! Все-таки суд состоялся, и притом — такой длинный и «милостивый»). Дыбенку, несмотря на его оказавшуюся несомненно бездарность, невежество, самохвальство, дерзость и распущенность, — оправдали вчистую. Но этот исход процесса так и зовет на скамью подсудимых самого обвинителя, «генерал-прокурора» Крыленку. В указаниях защиты так и значилось, что неумелое и растерянное командование Крыленкой остатками бывшей русской армии должно бы удлинить скамью подсудимых и этой зловещей для России фигурой. А паче всего — весь этот суд еще раз заставил пожалеть, что нет теперь ни суда, ни судий для осуждения всей милой компании, т. е. и Крыленки, и Дыбенки, и судивших его, и обвинявших, и оправдывавших, и даже, любопытства ради, — всех присутствовавших на этом суде, который будет со временем пресмешным материалом для опереток, фарсов и водевилей.

Между прочим, немного из статистики или экономики: книга в 590 страниц до войны требовала типографских расходов в 1.278 р., а теперь в 19.267 р.; бумаги на 988 р., теперь — на 18.469 р., в общем, итого, себестоимость книги была прежде 2.267 р. 50 к., теперь 37.736 р.

Французы сообщают, что им удалось воздушными атаками привести в негодность те три орудия, из которых немцы палили в Париж с расстояния в 100 верст. А итальянцы похвалились на днях, что им удалось утопить австрийский дредноут. Попробуем поверить!

Мирбах будто бы заверил Ленина, что германское правительство отказывается от дальнейшего продвижения на русской территории. Видно, немцам все еще мало нашего междуусобия — предоставляют ему дальнейшее саморазвитие. А, может быть, и в Германии что-нибудь «начинается»?

Баку был в руках мусульман, но теперь пишут, что его взяли большевики.

Из г. Горбатова Нижегор. губ. отправлен в Астрахань транспорт рыболовных снастей весом 60.000 пудов и за доставку этого груза, водным, конечно, путем, будет взыскано 261.000 р. (До войны эта операция обошлась бы, самое большее, в 10.000 р.) Хотя об этом пишут в «Нашем слове», но могу засвидетельствовать, что это — сущая правда, ибо сам участвую в разных комиссиях по делам национализированного торгового флота, и все, что касается водных перевозок, знаю хорошо.

Неспокойно в Казани, в Саратове, в Самарской губ., в Уральской обл. А впрочем, где теперь спокойно?

В Москве, может быть, теперь спокойнее, чем где-нибудь, но ведь тут Мирбах, Ленин, Троцкий и миллионы разных комиссариатов, советов, комиссий, комитетов, центропутов и т. п. чертовщины. Здесь зато и грабят же, и расстреливают же! Например, по последнему официальному сообщению «Комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией» пойманы 15-го мая 9 бандитов и немедленно расстреляны. Только эти «дельцы» захватили в Военно-промышленном комитете 250.000 р., в Кооперативе земского союза 196.000 р., у Бландовых 40.000 р., и они же предполагали ограбить банкирскую контору Джамгаровых на 23 млн., да вот, оказывается, не успели. А вчера другая шайка, в несколько большем составе, ограбила правление писчебум. фабр. Кувшинова на 800.000 р., и хоть одного грабителя убили, троих задержали, но деньги все-таки исчезли вместе с десятком непойманных нападателей.

8/21 мая. Фельетонист «Нашего слова» И. Жилкин все ждет, что низовье р. Волги заявит верховью: «Я впадаю в Каспийское море, а ты можешь впадать куда угодно — в Черное, в Белое, в Зеленое. У меня свои притоки, у тебя свои. Я на юге, ты на севере. У тебя леса, у меня степи. Нечего морочить друг друга — пора самоопределиться.» Жилкин к тому так шутит, что в Киеве «все еще стараются перегородить плотиной Волгу единой русской речи». В украинском каком-нибудь министерстве пишут бумагу на привычном русском языке. Потом ее переводят на украинский язык в особом переводном отделе и направляют по адресу другого министерства. Там, получив, сначала отправляют бумагу в переводной отдел. Ее снова перекладывают на русский язык, и тогда уже чины министерства начинают уж вникать в бумагу. Иногда от двойного перевода бумага до того делается невразумительной, что чиновник самолично едет в соседнее министерство и озабоченно спрашивает: «Скажите пожалуйста, что такое вы тут написали?»

В ЦИК Свердлов потребовал, чтобы в деревне была развита та же гражданская война, что и в городах. «Деревенская беднота должна быть объединена и брошена в бой против деревенской буржуазии.»

Пусть попробуют. Кажется, что деревенский буржуй позубастее городского, и его теперь, пожалуй, побольше, чем «бедноты».

† Сообщают, что старейший член петроградского окружного суда Красовский скончался от голодного истощения. А я-то сообщаю об этом потому, что теперь такие смерти заурядное явление, и каждый день пишут в газетах, что этот и вон тот умерли не от чего другого, как от голода. Но так как некрологи пишутся только о людях выдающихся, то можно судить, сколько же «невыдающихся» людей гибнет теперь от голодухи?! Господи! Помилуй нас, грешных!

Народный комиссар путей сообщения Кобозев на съезде железнодорожников прочитал доклад о разгроме Средне-Азиатской, Туркестанской и Оренбургской ж.д. И это сделано не войною с немцами, а междуусобными авантюрами. Положение этих дорог самое ужасное и неисправимое на долгий срок.

Пока национализировано, секвестровано и взято под правит, управление и надзор (в России) 58 промыш. крупных предприятий. Пора бы и тут сделать «передышку», а то скоро дышать будет нечем. Комиссары, автомобили, бензин, коллегии — только и видно, только и слышно, а дело, продовольствие и транспорт ухудшаются, все ухудшаются и уже не по дням, а по часам (курица теперь 23 р., ржаная мука — 190 р., башмаки — 225 р., папиросы самые дешевые, из вонючего табаку, — 8 к. штука, спирт оптом — 100 р. бутылка; в трактире средней руки кусок подозрительного мяса, в пропорции недостаточной на одного завтракающего, — 8−12 р., стакан молока (на рынке) — 80 к., и т. д.).

† Вчера какой-то грабитель или шантажист убил крупнейшего русского промышленника Николая Александровича Второва, — убил и сам застрелился. Второе — купец-сибиряк, но в последние годы затмил в Москве имена исконных московских дельцов-богачей и развел в московском районе массу новых фабрик, заводов, банков, а также синдицировал и трестировал различные старинные предприятия. Видно, был страшно энергичен и предприимчив. Вечная ему память!