Елена Саринова - Ваш выход, рыцарь Вешковская!

• Название: Ваш выход, рыцарь Вешковская!
• Автор: Елена Саринова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

 Сколько времени нужно, чтобы убить собственную любовь? А чтобы ее воскресить? И некромантский семилетний опыт здесь точно — не в помощь. Да и к чему он, если, вдруг, в жизнь твою вторгается куча других «помощников» и каждый со своим, «единственно верным» способом выхода. Остается лишь вовремя уши заткнуть. Чтобы услышать голос «единственно верного», собственного сердца…

---

— Тысь моя майка.

— Угу. Так оно и есть, — почесал нос Ник. Я потрясенно отпрянула:

— Но, он ведь, насколько я знаю, рванул именно в направлении Куполграда.

— Откуда такие сведения? — оторвался от «процесса» мужчина.

— Шушель вблизи Гусельниц напел. Ник, чего он там забыл-то, если не по алантской воле?

— А ты, видимо, не в курсе о «профспециалитете» этого архидемона?

— Я?!.. — вот же, хам. — О-ой… Значит, решил самостоятельно выдвигаться?

— Видимо, да, — кивнул Ник.

— На ладменский престол?

— Угу. Хотя, думаю, не в качестве законной власти. Просто устроит тут для разминки большой дипломатический скандал, затем, войнушку с соседями организует. Сначала по Бетану, а потом…

— Я поняла. А когда наберет силу…

— Начнется самое интересное с участием остальных действующих лиц со всех нижних уровней.

— Тысь моя майка. Весело-то как… Демон, по воле алантов, гуляет. Их высокородные задницы прикрывают собственные родители и наше с тобой руководство, а остальные в это время… Вот это вовремя я в отпуск пошла…

— Тебя только это сейчас волнует? — искренне рассмеялся мужчина.

— Да нет, — состроила я ему осуждающую гримасу. — Меня сейчас сильнее всего волнует то, как Ванн во всей этой истории выступит, — и, вспомнив улыбку оного и его речи с явными замашками «блаженного», тяжело вздохнула. Ник тоже смолк. Потом тихо отозвался:

— Сия природа мне неизвестна, Агата. Я лишь знаю, что мир наш, созданный для магии, влияет на таких вот, живущих одновременно в нескольких параллелях существ, подавляюще. Что ангелы со Святыми, что демоны всех уровней, чувствуют себя здесь не особо комфортно. Думаю, именно по этой причине, Велиара и вызвали в Бередне.

— Там открытая земля, — согласно кивнула я.

Ник недоуменно прищурился:

— Что ты сказала?

— Это не я сказала, а Глеб. Там земля намолена. Он мне это постоянно повторял. С самых первых моих дней в Бередне. И сравнивал тамошнюю землю с душой. Понимаешь, когда душа открыта, человек, маг или алант, не важно, в силах испытывать и горе и радость в полной мере. Вот так и земля в Бередне. В общем, «хапает» полным ртом и то и другое.

— Угу… Значит, Велиару нужно время для начала полномасштабных действий. И Святому Франциску — тоже, — продолжил рассуждения Ник. — И если первый набирает энергию из отрицательных эмоций, то второй… — и вопросительно уставился на меня. — Агата, а на какой хоб мы ему вообще сдались?

На какой хоб?.. Видимо, один будет делиться с ним энергетикой предательства, а второй — неумением смирять собственную гордыню.

— Не знаю, Ник. И вообще… я спать хочу.

— Угу, — вздохнул сбоку от меня мой «напарник по незнанию»…

Утро дня следующего выдалось пасмурным. С густой, повисшей в воздухе вокруг пещеры влагой, сразу пробирающейся под ворот рубашки и в рукава. Да и ясности по вопросу, поставленному накануне ночью, тоже не принесло. Птица (вот, кстати, тоже вопрос: что за «птица», этот Эль), дремала рядом с костром, на одном из разложенных сушиться сапог Ника. Мы трое — сидели вокруг огня и медленно вливали в себя одну за другой кружки травяного чая. Коротали ожидание гостя.

— Уф-ф. Я больше пить это не в силах, — наконец, брякнула я шестой… или седьмой. Эль встрепенулся. Ник хмыкнул в свою. Ванн философски вздохнул:

— А травы в чае очень целительны. Николас, и где подобные произрастают?

— В сиих окрестностях, — просветил тот оратора. — Если для гербария, могу показать.

— Благодарствую. Я в них неплохо разбираюсь. И вот эта, что плавает в котелке мелкими голубыми цветочками, поднимает и дух и тело. А с узкими бурыми листьями… с узкими листьями, — и задумчиво воззрился на меня. — «Balsamumvulneri». Что в переводе с древнего языка лекарей, «Бальзам на рану».

— Да что вы? — решила и я вступить в научную беседу. — И кто у нас поранен?

— Здесь, Агата, иные причины имеются в виду, — с готовностью пояснил мне Ванн. Только я, к сожалению, не владею их точным наименованьем, — и глянул теперь на Ника. — Николас, подскажите, сердечно прошу.

Тот сначала скосился на аналогичный «букет», торчащий с утра у моей лежанки, потом — на меня:

— Чакры. Точнее, четвертая… сердечная. Цветок — Коготь ворона.

— Ага. Он и воняет одноименно.

— Зато хорошо латает энергопробоины. А запах можно и потерпеть, — глядя в огонь, буркнул Ник. — Как твоя лопатка, кстати?

— Моя лопатка? Нормально… Спасибо.

— За что? — удивленно уточнили у меня.

— За… — вот, слово «трудное»… — заботу.

И я его опять удивила. Правда, лишь мельком данный факт оценив. Зато на Ванне свой взгляд задержала. Точнее, на его «блаженном» свечении.

— Забота о ближнем — самый уважаемый долг из существующих в мире, — тут же огласился тот назиданием.

— Ник?

— Что, Агата?

— Твой грифон, он точно долетит до курятника? А то, бывали прецеденты.

— Долетит. И записку адресату передадут, — подбросил он полено в огонь.

И кто бы мог подумать? У Ника Подугора — свой подопечный кадет. Николас Подугор у нас — рыцарь-наставник. Причем, по его же уверенности: «да, неплохой». Потому как подопечный кадет обязательно выполнит поручение, и Глеб Анчаров обязательно мое послание получит. Если, конечно, не мотается в это время бес знает где. Ну-ну.

— А что означает слово «курятник», Николас? И какие «несчастливые исходы» Агата имела в виду?

— А почему бы меня саму об этом не спро…

— То место, где держат прокуратских грифонов. И…

— А позвольте тогда узнать: причем тут куры? Ибо…

— Ибо грифоны ничего общего с этими птицами не имеют, — так же быстро подытожил Ник. Однако и я рот свой еще закрыть не успела:

— Разве что некоторые — общий интеллект с ними.

— Да было то — всего один раз! И я потом с Буром проблему решил, — вскинулся на меня Ник.

— О, да! Но, зато какой «один раз»! — и оба уставились на Ванна. Хотя, действительно, кадетам грифоны всегда достаются: либо уже «в отставке», либо совсем «желтоклювые», либо «с интеллектом» и поэтому, выбракованные. Нику повезло с третьим вариантом.

— Мой Бур, почему-то красный цвет не любил, — насмешливо скривился тот. — А у нас тогда разведучения были в шестнадцати милях юго-восточнее столицы. И обычно все гладко проходило — команду эту «Домой» грифонам одной из первых в мозг загоняют, а тут…

— А тут, как раз по пути следования в курятник, в одной деревне внизу праздник проходил — народные шествия под музыку, песни и танцы… в красных ритуальных нарядах, — смеясь, вставила я.

— И такое, прямо, фатальное совпадение, — сидя, заерзал Ник. — У них старое поверье есть о местном драконе, который, якобы, невест себе каждый год забирал и дарил взамен, тоже ровно на год, защиту и полное благоденствие. Драконов уж лет семьсот, как никто не лицезрел, а обычай остался.

— Ну и? — открыл рот Святой.

— Ну и у той «невесты», как назло, наряд тоже красный был, — покачала я головой.

— Угу. И орала она громче всех остальных. Видимо, от долгожданного счастья.

— А грифон с большой высоты, ну… на дракона слегка смахивает.

— И?! — даже подпрыгнул на месте Ванн.

Мы с Ником, переглянувшись, разразились гулким пещерным смехом.

— Чирк-чирк! Чирк-чирк!

— Так чем происшествие то закончилось?

— А-а, — вытирая глаза, махнул Ник рукой. — Наш канцлер лично извинения приносил тому перепуганному «спектаклю». Мы им потом картошку помогали копать в качестве моральной компенсации, а Буру заклятье наложили специальное. И он стех пор больше цвета не различал. Никакие.

— Вот это… история, — стараясь сильно не улыбаться, покачал головой Ванн. — Агата?

— Что, Ванн? — шмыгнув носом, оторвалась я от кружки с остывшим чаем.

— И вы тоже тогда картошку копали?

— А как же?.. Копала, — бросили мы с Ником друг на друга взгляды. Я отвернулась первой. — Копала…

— Я пойду, посмотрю, как там моя закидушка в реке, — уже подскакивая на ноги, произнес Ник и вскоре растворился в беспросветной уличной серости.

— Агата, а вы слышали притчу о картошке и наших обидах? — глядя ему вслед, спросил Ванн.

Ох уж, эти мне его…

— А как же? Каждая наша обида — одна картофелина, которую учитель заставил таскать с собою повсюду своего обидчивого ученика. А когда таковых набрался целый зловонный мешок, на последнего снизошло озарение: зачем ему такой «тяжкий груз»? — уставясь в стену, продекларировала я. — А хотите я вам расскажу «притчу»? Чисто женскую, но весьма поучительную?

Ванн оживился:

— С удовольствием ее послушаю.

— Ага… У одной девушки были туфли. Она их купила так давно, что однажды, прибираясь в платяном шкафу, сильно озадачилась: «Странно: красивые туфли, почти новые. И почему я их не ношу?». Потом напялила на ноги. Походила немного и поняла: «Ах, вот, почему! Они же мне страшно мозолили пятки!» И затолкала коробку подальше. Обратно. Хотя, сразу выбросить надо было.