Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том 1 (Изобретение кино 1832-1897, Пионеры кино 1897-1909)

• Название: Всеобщая история кино. Том 1 (Изобретение кино 1832-1897, Пионеры кино 1897-1909)
• Автор: Жорж Садуль
• Издательство: Искусство
• Жанр: История
• Год: 1958

Перед вами лучшая работа по истории киноискусства, написанная французским историком Жоржем Садулем. Можно с уверенностью утверждать, что материал, собранный и обработанный Садулем, является беспрецедентным по своему объему. Садуль впервые сделал попытку рассмотреть историю киноискусства как историю коллективного труда кинодеятелей всего мира. Он не ограничивается рассмотрением и анализом отдельных фильмов или творчества отдельных художников. Он не отрывает эстетические явления киноискусства от развития техники, производства и эксплуатации. Он анализирует одновременно и экономику, смело вводит статистические данные и впервые раскрывает картину ожесточенной конкуренции в борьбе за овладение новым видом воздействия на зрительские массы.

---

Две недели спустя, в понедельник 20 апреля, один из крупнейших мюзик-холлов Нью-Йорка объявил в своей программе между Альшанским, русским клоуном, и мосье и мадам Дюкре-Жеральдюк, французскими куплетистами, последнее чудо Томаса Эдисона — витаскоп.

Программа указывала, что будут показаны фильмы по следующему списку:

«Волны моря»

«У парикмахера»

«Танец с зонтиком»

«Шуточный бокс»

«Доктрина Монро»

«Матчи бокса»

«Виды Венеции с гондолами»

«Император Вильгельм II делает смотр войскам»

«Танец змеи» (Аннабель)

«Танец бабочки» (Аннабель)

«В баре»

«Свободная Куба»

Большая часть этих фильмов — фильмы кинетоскопа Эдисона. Фильмы «Доктрина Монро» и «Свободная Куба», очевидно, производства Раффа и Гаммона. Большой успех выпал на долю «Волн моря», снятых в Англии Полем. Так же как в Париже, зрительницы первых рядов инстинктивно отодвигались назад, чтобы не замочить подол.

Сенсационный успех внушил молодому театральному королю, американцу Чарлзу Фроману, мысль о том, что театральные декорации в будущем смогут быть заменены фильмами. Эту свою мысль Фроман изложил так:

«Неподвижные деревья, волны, которые чуть поднимаются и тут же опускаются, — все условности нашего театрального оформления должны теперь исчезнуть, потому что мы располагаем способом создать иллюзию подлинных вещей. Мертвые аксессуары должны покинуть сцену».

Пророчество это не сбылось даже и через полстолетия.

Успех представления в мюзик-холле «Костер и Байал» был весьма значителен, и концессии, обеспечивающие право пользования витаскопом в определенном районе, сильно поднялись в цене почти во всех американских штатах. Одним из главных покупателей был значительный концерн мюзик-холлов «Кейт», который ввел этот аппарат в Бостоне и во многих городах Среднего Запада.

Но во многих американских штатах Дженкинс приступил к эксплуатации фантаскопа, одним из основных изобретателей которого он являлся. Витаскоп же был всего-навсего легальной подделкой фантаскопа. Аппарат Дженкинса имел успех на Юге, в особенности в Новом Орлеане, где Рафф и Гаммон еще не продали свои права. В Чикаго же он потерпел фиаско, столкнувшись с конкуренцией витаскопа, что послужило причиной следующего бесцеремонного высказывания в «Чикаго ивнинг джорнэл»:

«Наконец-то надоевший всем фантаскоп сошел с рекламных афиш. Вот это был провал! Публика освистывала его два вечера подряд! Настоящая катастрофа. Этот аттракцион угрожал свести на нет всю программу».

Но на Юге, в Новом Орлеане, Дженкинс с успехом продолжал эксплуатацию своего фантаскопа. В Чикаго же он потерпел фиаско, столкнувшись с конкуренцией витаскопа.

Во время представления аппарат Дженкинса отказал. Этот провал в городе, где он мог бы иметь большой успех, окончательно погубил его. Виновником провала был представитель «Рафф и Гаммон», подкупивший механика, который согласился сорвать представление. Дженкинс не надолго удержался в кино. В 1898 году он потерпел неудачу с аппаратом, снабженным 20 объективами, и после этого перестал заниматься движущейся фотографией, хотя и прожил до 1924 года.

Конкуренция американских кинофирм была уже и тогда жестокой и безжалостной. Но это были лишь цветочки. Десятью-пятнадцатью годами позже война патентов, а также борьба с независимыми разыгралась с еще большей жестокостью и бесчестностью.

Эдисон с успехом демонстрировал витаскоп, изобретенный другим, он мог без труда одержать победу над соперником, не имеющим средств и связей, но, когда он столкнулся с фирмой Люмьеров, уже всемирно известной и продемонстрировавшей аппараты и, главное, фильмы несравненно лучшего качества, чем его, ему тоже пришлось туго.

Эдисон был побит Люмьером не только в Европе, но даже в США.

Глава VIII ПОБЕДЫ ЛЮМЬЕРА НАД ЭДИСОНОМ

В то время как Томас Эдисон, приобретая патент Армата, стал в силу контракта изобретателем витаскопа, Луи Люмьер после успеха в Париже начал приводить в исполнение план, разработанный им еще в 1895 году. Он набирает киномехаников дюжинами и бросает их на завоевание тех стран, где, по его мнению, эксплуатация кинематографа может быть прибыльной.

Для их экипировки инженер Карпантье пустил в производство, как и было предусмотрено, 200 аппаратов.

Промио, один из первых киномехаников Люмьера, рассказывает в своих воспоминаниях, цитируемых г-ном Куассаком:

«Мне посчастливилось присутствовать в июне 1895.года на первом киносеансе, данном в Лионе г-ном Люмьером на открытии Фотографического конгресса, и я приложил все усилия, чтобы меня представили Огюсту и Луи Люмьерам. Благодаря посредничеству г-на Паскаля, с которым я был знаком по Мартиньеру, я имел честь поступить на службу к этим господам в начале 1896 года. Сначала я познакомился с новым аппаратом, потом мне было поручено обучать новый персонал, набираемый для отправки в филиалы, которые создавались во Франции и за границей.

Феликс Месгиш, который окончил срок своей службы в зуавах, также был нанят в качестве киномеханика 5 января 1896 года, и Люмьер обратился к нему со следующим предупреждением:

«Знаете ли, мы ведь предлагаем вам занятие без всякого будущего — это нечто вроде профессии ярмарочного балаганщика. Вы будете заняты 6 месяцев или год, а может быть, и того меньше…».

Люмьер в 1895 году, так же как и Эдисон, не верит в продолжительность моды на кино. Он боится, что после нескольких недель успех, вызванный любопытством, истощится. Ему кажется, что он создал всего-навсего новое оптическое зрелище, которое надоест публике после того, как она несколько раз увидит оживший экран. И, поскольку он не верил в продолжительность успеха, он торопился немедленно и всесторонне использовать кинематограф. Нужно было извлечь из него все возможные выгоды, пока не спала волна любопытства.

Фирма «Люмьер» имела во всех концах света представителей и комиссионеров для продажи своих фотографических товаров. Все они были тотчас же предупреждены и начали переговоры с импрессарио. Завоевание Европы кинематографом осуществлялось в темпах, достойных кампаний Наполеона.

17 февраля Люмьер одерживает триумф в Лондоне в театре «Эмпайр», который является ключом к целой сети мюзик-холлов. Он опережает Поля на добрых две недели в его собственной стране. 29 февраля его аппарат уже в Брюсселе.

Коронованные особы превращались в рекламных агентов. Кинематографу Люмьера аплодировали в феврале в Лондоне герцог Коннаут, в апреле в Вене император Франц-Иосиф, в Мадриде испанская королева, в июле в Санкт-Петербурге императрица Александра, в августе в Стокгольме король Оскар, в Бухаресте румынский король, в Белграде последний Обренович и т. д.

В течении весны и начала лета Италия, Германия, Швейцария и США были побеждены. Вскоре киномеханики доберутся и до таких отдаленных стран, как Япония, Австралия, Мексика и Индия. В течение 1896 года, в то время как Египет, Палестина, Дания, Португалия, Норвегия и т. д. аплодировали кинематографу, киномеханики посетили также провинциальные города Франции: Лион (25 января), Бордо (18 февраля), Нанси, Шалон-сюр-Марн, Макон, Марсель, Тулузу и т. д.

Люмьер применял несколько иную систему коммерческой эксплуатации, чем Эдисон в торговле кинетоскопами. Он не продавал аппаратов, он продавал спектакли. Он поставлял своим концессионерам киномехаников, кинематографические фильмы, а те в обмен должны были отдавать Люмьеру 50 процентов валовой выручки. Киномеханик оплачивался концессионером, но он был обучен на фабрике Люмьер и в конечном счете от нее и зависел, так как он был заинтересован в продолжении работы после истечения текущего контракта. Киномеханик ни под каким видом не должен был расставаться с аппаратом, который был собственностью Люмьеров и принцип действия которого держался в секрете.

Некоторые киномеханики являлись одновременно и операторами. Пользуясь своим пребыванием за границей, они снимали новые фильмы, которые сначала показывали на месте, а потом отсылали в Лион для включения их в каталоги фирмы.

За пределами Франции кинематограф в течении некоторого времени, как правило, не показывался в специальных залах, вроде «Индийского салона» или маленького Лионского зала. Его показывали в виде аттракциона в мюзик-холлах, где он обычно являлся гвоздем программы. Номер длился 20, самое большее — 30 минут. Показывали 10–12 фильмов, иногда в сопровождении комментатора или рассказчика. Притягательным элементом были местные фильмы, снятые на улицах того города, где давалось представление.

Сама съемка этих фильмов была рекламой. Оператор устраивался на самой людной улице и принимался крутить ручку аппарата. Вокруг него собиралась толпа. Сотни зевак проталкивались в первые ряды, надеясь, что их снимут. В действительности у них было мало шансов «сняться», так как во время этих рекламных съемок операторы довольно часто крутили ручку аппарата вхолостую.