Майя Белобров-Попов - Русские дети (сборник)

• Название: Русские дети (сборник)
• Автор: Майя Белобров-Попов
• Жанр: Русское современное

Знаете, как опытным путём убедиться, что Земля вертится?

А то, что ангелы бывают нянями, об этом вы знаете? И что девочки превращаются в драконов, серые камни на самом деле серебряные и Майкл Джексон будет отмщён? А мир наш был перевёрнут когда-то, давно, ещё во времена шерстистых носорогов и саблезубых тигров, поставлен с ног на голову и так стоит на голове до сих пор?

Не знаете – вернее, знали, но, повзрослев, забыли. Потому что такие знания даются исключительно детям, как прозрение, происходящее помимо опыта, ну, иногда взрослым, упорно цепляющимся за детство, как за борт подводного корабля, совершающего срочное погружение. И эти чудесные дары вручаются по справедливости, потому что детство – волшебная пора, усыпанная пыльцой рая, и дети непременно должны быть счастливы, пусть сами они далеко не всегда осведомлены о своём счастье. Ведь вся остальная жизнь – лишь расплата за это недолгое блаженство…

В сборник «Русские дети» вошли рассказы, написанные специально для этой книги. За очень редкими исключениями.

И ещё одно важное добавление: перед вами не детская книга. Перед вами книга о детях.

---

В двенадцать тридцать у Вари заканчивались уроки, и тётя Ира с Олей пошли в школу. Забрали, почти бегом рванулись к метро.

– Музыкальная в трёх остановках, – ободряюще сказала тётя Ира, оглядываясь на Ольгу. – Десять минут. Но надо торопиться – начало в четверть второго.

Может, в самом метро они и пробыли не больше десяти минут, но, пока спускались по эскалатору, пока поднимались, пока добирались до музыкалки, пролетело минут сорок. Запыхавшись, влетели в двухэтажный каменный домик.

«За сорок минут, – думала Оля, – я всё село два раза могу обойти, а здесь…» Вечером глянула карту Москвы – почти незаметное пространство, пятачок в Центральном округе.

Тётя Ира скорее сняла с Вари куртку, помогла переобуться в сменку, сунула в руки папку с нотами и отправила на уроки.

– Давай, доченька, счастливо. – Обернулась к Оле: – Пойдём в буфет… С буфетчицей познакомлю, скажу, что будешь вместо Анны Георгиевны. – И снова, как и утром, утверждающе спросила: – Да?

Оля покивала.

Заказали чай, пирожное. Ждали Варю. Тихо работал телевизор на тумбочке в дальнем от входа углу.

В буфете было столиков десять, и почти все заняты. За ними сидели взрослые, тоже явно ждущие своих детей и внуков, были и мальчики, девочки. Большинство из них что-то писало, один из мальчиков достал из рюкзака книгу и стал почти шёпотом, но при этом отчётливо, по складам читать:

– Все зве-ри, пти-цы и насе-ко-мые само… самоотвержен-но наки-нулись на ненавист-ных по-ли-цейских собак. Ёж, ежи-ха, ежо-ва тё-ща, две ежо-вые неза-муж-ние тёт-ки и малень-кие еже-нята свора-чи-вались клуб-ком и со скоростью кро… кроке…

– Крокетного, – подсказала мальчику его, скорее всего, мама.

– Крокетного ша-ра ударя-ли игол-ка-ми буль-до-гов в мор-ду…

– Оль, – позвала тётя Ира. – Ты, может, чего-нибудь серьёзного поесть хочешь? Ты на меня не смотри – я вообще мало ем.

– Нет, пока не хочу, – ответила она, хотя голод чувствовала. Но есть одной было неудобно.

– Серьёз-ные муравь-и не спеша зале-за-ли в нозд-ри и там пуска-ли ядо-ви-тую муравь-и-ную кисло-ту. Жу-же-лицы и жуки куса-ли за пу-пок. – И мальчик, засмеявшись, посмотрел на маму. – Пупок!

– И что? – дёрнула она плечами. – Читай давай дальше… Совсем кое-как.

– А это, что ли, хорошее слово – «пупок»?

– Нормальное слово. Читай.

– Кор-шун кле-вал то одного пса, то друго-го острым клю-вом в череп…

Сидевшая за соседним столиком пожилая женщина прислушивалась к шепотку мальчика и морщилась.

– Жа-бы держа-ли на-го-тове двух ужей, гото-вых умереть герой… геройской смерть-ю. И вот, ко-гда один из буль-до-гов широко рази-нул пасть, чтобы вы-чих-нуть… вычихнуть ядови-тую муравь-иную кисло-ту, старый слепой уж бро-сил-ся головой впе-рёд ему в глот-ку и вин-том пролез в пи-ще-вод.

– Что это за ужасы такие?! – не выдержала пожилая. – Что вы его читать заставляете?

– А что? – как-то с готовностью раздражилась мама мальчика.

– Да ведь это!.. Кошмар это, какая-то пропаганда насилия!

– Это «Приключения Буратино».

– Да? – На лице пожилой выразилось замешательство. – Что-то не помню там такого.

– Это друзья Артемона, – стал объяснять мальчик, – с полицейскими псами друтся…

– Дерутся, Фёдор!

– Дерутся… А Буратино в Карабаса-Барабаса шишками…

– Всё, читай дальше давай.

Варя вернулась почти через час… Оля поднялась, уверенная, что сейчас они поедут домой, но оказалось, это ещё не конец.

– Так, поделай уроки, – встретила дочку тётя Ира, – а потом на вокал. Сок будешь?

– Буду, – пробурчала она.

– А пирожное? Сегодня твои любимые заварные.

– Угу…

– А что случилось? – затревожилась тётя Ира. – Ругали?

– Нет.

– А что тогда?

«Устала», – мысленно подсказала Оля.

Когда она узнала, что двоюродную сестру назвали Варей, то даже не поверила. Не могла представить себе девочку с именем Варя в Москве. Даже у них в селе не было Варь. Но потом узнала, что в Москве куча Варь, Василис, Ась, Тась, Дунь, Вань, Вась, Федь… Русского, кроме церквей, ничего нет, зато вот имена как из сказок.

Лет до пяти Варя была похожа на своё имя. Такая кругленькая, с щёчками, светлыми волосами. А теперь стала уменьшенной копией своей мамы – худенькая, но в то же время крепкая, какая-то жилистая, постоянно напряжённая. Собранная – точнее всего.

Ещё в прошлый приезд Оле стало не по себе, когда увидела, как Варя смотрит мультики. Без улыбки, с серьёзным лицом. Но так она смотрела, кажется, на всё вокруг…

– Поела? – спросила тётя Ира. – Вытирай руки салфеткой и – давай. Полчаса до вокала. Сейчас сделаешь, на вечер меньше останется… Все ребята делают…

Варя достала из ранца дневник, рабочую тетрадь по математике. Нашла задания. Стала читать:

– Помоги еноту найти значения разностей: соедини разности с подходящими равенствами из таблицы сложения и запиши значения разностей.

Оля покосилась в тетрадь. Там был нарисован енот, а рядом – десятка полтора примеров. Четыре, решённые, были обведены красной линией, а остальные, нерешённые, синей… Оля попыталась понять, что нужно сделать, и у неё сразу заломило в голове. «И это такое в первом классе?» Отвернулась.

Сидела, смотрела на экран телевизора, где почти беззвучно ругались двое мужчин. Ожидала, что сейчас Варя начнёт ныть, что не может решить, найти значения, но та лишь посапывала, и слышался скрип карандаша.

– Молодец, – голос тёти Иры. – Теперь следующее…

Сделав математику, Варя убежала на вокал. Тётя Ира собрала учебники, посмотрела на экранчик сотика.

– Седьмой час… Видишь, весь день с ней… Но вторник – самый загруженный, а остальные посвободнее…

– Да, вы уже говорили, – покивала Оля.

Буфетчица вышла из-за прилавка, уселась перед телевизором, прибавила звук.

– …бил с такой силой, – раздалось взволнованное, – что у него была разрезана почка, повреждена подмышечная артерия, и если бы поблизости не оказался профессиональный врач, который наложил ему жгут, то он бы не дожил до приезда «скорой»…

Лица взрослых и детей повернулись к телевизору.

– Жестокая няня из Красноярска, которая получила дурную славу благодаря ролику в Интернете, снова оказалась в полицейском участке…

– Вы вон не возмущаетесь, что по телевизору постоянно криминал, а детской книжке!.. – неожиданно громко и возмущённо воскликнула та женщина, сын которой читал «Приключения Буратино».

Пожилая сделала вид, что это обращение не к ней. Зато буфетчица фыркнула досадливо, убавила звук и вернулась обратно за прилавок.

Вернулись домой почти в восемь вечера.

– Андрюш, ты ничего не приготовил? – устало спросила тётя Ира, открывая кастрюли на плите. – Мог бы хоть рис…

– Сам только вернулся, – так же устало ответил он.

– Ладно, сосиски остались – сварим… У мамы-то был?

– Нет. Звонил врачу, сказал, что так же. Без сознания.

– О-хо-хо-х… Варь, переодевайся, мой руки… Да, учебники все выложи из ранца. После ужина проверим, что сделала, что – нет.

Ужинали сосисками и глазуньей.

– Сегодня Никита такой случай рассказал, – начал Андрей. – Поднимался утром по эскалатору, и впереди стоящая девушка на него повалилась. Ну, равновесие потеряла, что ли… И он её подхватил и говорит так в шутку: «Не падайте, вы ещё нужны стране!» А она так со слезами: «Правда, нужна? Правда?» Пристала прямо… Ему пришлось убегать.

– Ну мало ли одиноких безумиц, – усмехнулась тётя Ира. – С ними только заговори.

Оля заметила, что Андрей хотел возразить, но раздумал. Или не решился.

– Так, Варя, поела? – глянула тётя Ира на дочку. – Беги тогда доделывай уроки.

– Я не могу-у, – вдруг простонала она.

– Как – «не могу»?! Давай-давай! Завтра уже легче будет… Сейчас папа придёт, поможет… Андрей, доделайте вместе. Почти девять уже!

Объяснив, как и что будет завтра, тётя Ира отвела Олю в комнату Анны Георгиевны.

– Бельё свежее – вчера вечером постелила. Ложись. Или, – как-то крупно вздрогнула, – может, неприятно? Тогда мы с Андреем сюда, а ты в большой комнате… Но здесь удобнее – не проходная.

– Да, я здесь. Спокойной ночи.

Думала, что сразу повалится на кровать: ноги ныли, голова гудела, тело было будто избитое, – но вместо этого долго разглядывала обстановку маленькой комнатки. Старый фанерный шкаф, трюмо, тяжёлые шторы, телевизорик «Рекорд»… Кровать тоже старая, панцирная. Полки с книгами. Целый ряд разноцветных, но с одинаковой надписью на корешке «Александр Солженицын»… Мебель была привезена из прошлой квартиры – раньше они с Андреем жили где-то в Замоскворечье, потом их переселили…

На стене висело несколько фотографий в рамочках. Мужчина в военной форме, женщины с причёсками годов пятидесятых, есть и вообще старая – несколько человек, одетых по дореволюционной моде, женщины в шляпках, с зонтиками от солнца… Наверное, родители и бабушки, дедушки, другие родственники Анны Георгиевны.

Оля с ней никогда не разговаривала. Так, когда приезжала, сначала здоровалась, потом, уезжая, прощалась. Знала, что всю жизнь Анна Георгиевна прожила в Москве, никуда даже не выезжала дальше дачи, которая давно тоже уже находится в границах Москвы… Однажды тётя Ира рассказала, что Анна Георгиевна родилась в те дни, когда из Москвы выезжало, бежало население… Осенью сорок первого, кажется… Из громкоговорителя возле Большого театра вместо песни «Всё выше, и выше, и выше» зазвучал гимн немецкой авиации… Об этом тётя Ира рассказала в момент конфликта со свекровью и намекнула, что не такими уж патриотами были родители Анны Георгиевны, а вполне возможно – наоборот…