Карен Робардс - Блуждающие в ночи

• Название: Блуждающие в ночи
• Автор: Карен Робардс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Саммер Макафи вообще не везло, но оказаться заложницей человека, более всего похожего на скрывающегося от закона убийцу, – это было слишком даже для нее. Могла ли несчастная жертва предположить, что ее похититель, Стив Колхаун, как раз и есть представитель закона, подставленный могущественными врагами, и, возможно, тот, кого она так долго ждала…

---

– Я работала манекенщицей почти до двадцати пяти лет. И не в высокой моде, как надеялась когда-то, а главным образом рекламируя для каталогов белье. Иногда всякие мелочи – сумочки, перчатки. Но ни реклама белья, ни тем более аксессуаров не была в то время большим бизнесом, как сейчас. Но я зарабатывала очень неплохо, вращалась в очень приличных компаниях и вообще жила в свое удовольствие. А потом неожиданно появились совсем другие, молодые девушки, на которых возник спрос. И все в один момент, – она щелкнула пальцами, – закончилось. Я оказалась слишком стара для рекламы. Пришлось вернуться домой.

Щелчок пальцами оказался ошибкой. Маффи исполнила свой коронный номер «ползающего коврика» в направлении Саммер, и той пришлось скормить ей часть своего куска маршмеллоу.

– И как давно это было?

– Одиннадцать лет назад.

– Значит, тебе тридцать шесть?

– Звучит кошмарно, правда? – Саммер откусила еще кусочек сосиски и попыталась сделать вид, что данная тема ей безразлична. Но на самом деле она еще не была готова к старости. И не могла еще привыкнуть к тому, что ей уже не стать больше молодой и нарядно одетой девушкой. Саммер никогда не думала, что когда-нибудь придется считать по утрам перед зеркалом морщинки вокруг глаз, употреблять румяна и красить волосы, чтобы скрыть все чаще появляющуюся среди каштановых волос седину. Тем не менее, конечно, пришлось. Она была рада, что все эти удары уже позади. Если бы вот только не мужчина, который интересовал ее столько, сколько интересовал ее Франкенштейн, и который, похоже, начинал понимать, что и она не лишена напрочь сексуальной привлекательности. В этом случае стареть снова становилось больно.

Глава 22

– Тридцать шесть для меня звучит вполне подходяще. Мне тридцать девять.

– С мужчинами все по-другому. Готова спорить, что при случае ты назначил бы свидание двадцатилетней, – в голосе Саммер прозвучало презрение.

– Не-а. Мне нравятся женщины, достаточно взрослые для того, чтобы знать, но достаточно молодые для того, чтобы делать.

Саммер фыркнула.

Он ухмыльнулся и снял еще один кусочек маршмеллоу с палочки.

– Так что же случилось, когда ты вернулась домой? Как я понимаю, домом ты считаешь Мерфрисборо.

Саммер кивнула:

– Я родилась в Мерфрисборо и, когда в Нью-Йорке не стало работы, вернулась в родной город. Разве ты не знаешь, что уроженцы Теннесси всегда возвращаются домой, как бы далеко ни забросила их судьба?

– Да, кажется, я слышал что-то в этом духе. – Франкенштейн принялся за свою вторую булочку с сосиской с прежним неиссякаемым энтузиазмом. – Ты вернулась в семью? К родителям, братьям, сестрам?

– К матери, отцу, старшей сестре Сандре и младшей Шелли. Я средняя сестра. Упрямица, которая никогда никого не слушает. Отец говорил, что из всех способов что-нибудь понять я всегда выбираю самый трудный. Он хотел, чтобы я пошла в колледж, – я взяла деньги и вместо этого отправилась в Нью-Йорк. А мои сестры выбрали колледж. Сандра – медсестра, сейчас живет в Калифорнии, уже пятнадцать лет как замужем, счастлива, имеет четверых замечательных детей. Шелли живет в Ноксвилле, она адвокат, девять лет в браке, тоже удачном, у нее трое чудесных детей. А вот я разведенная, бездетная уборщица. – Саммер невесело рассмеялась. Ее сестры благоразумно предпочли тот путь, который выбрали для них родители, а сама она, вопреки всем советам, погналась за журавлем в небе и осталась на бобах.

– По крайней мере, у тебя хватило духу испытать судьбу.

Этот комментарий в устах Франкенштейна, от которого Саммер могла ждать лишь какую-нибудь насмешку в свой адрес, ее озадачил. После секундного раздумья, пытаясь так и этак истолковать его замечание, она посмотрела на него с искренней благодарностью. Саммер никогда не рассматривала свой выбор с этой точки зрения. Слова Франкенштейна слегка уменьшили ту горечь, которую уже долгое время она ощущала.

Она не успела ничего ответить, как он спросил ее:

– И чем же ты, нью-йоркская манекенщица из фирмы дамского бель-йа-а, занялась в родном Мерфрисборо?

Саммер слегка улыбнулась:

– Вышла замуж, чем же еще я могла заняться?

За смазливого доктора, сынка начальника полиции. Несмотря на его мелкий дефект, состоявший в том, что он еврей, мои родители были в восторге. Несмотря на мой мелкий дефект, состоявший в том, что я баптистка, его родители были в восторге. Даже я была в восторге. Некоторое время. Потом это прошло.

– Что же случилось? – в его голосе неожиданно прозвучало сочувствие.

Саммер откусила от своей булочки с сосиской.

– Он взял в жены манекенщицу, а не меня. Когда он обнаружил, что мой природный вес фунтов на двадцать больше того, который был у меня в день свадьбы, что мои волосы не вьются, если я не завила их, а природный цвет моих губ отличается от цвета губной помады, то стал капризничать.

– Вот как? – Франкенштейн отреагировал на коронный номер Маффи с «ползающим ковриком», протянув ей кусок своей булочки. – И вы развелись, да?

– Не сразу. Хотя было бы лучше, если бы сразу. Муж потратил пять долгих лет на то, чтобы превратить меня в ту женщину, на которой, как ему казалось, он женился. Ту, которая женственна, сексуальна и очаровательна двадцать четыре часа в сутки. И я все пять лет не мешала ему в этом. Дурочка, сама виновата.

В голосе Саммер прозвучала скрытая обида. Чего только она не делала для Лема! Одевалась с иголочки, держала в идеальном порядке дом, готовила ему, развлекала его друзей и знакомых, не забывая о том, насколько должны быть охлаждены напитки, – и провела множество часов в обществе домашнего видеомагнитофона, пока Лем вкалывал на работе. Она тихо сходила с ума от отсутствия счастья и, в довершение всего, довела себя диетой почти до голодных обмороков. А когда становилось совсем невмоготу, она дожидалась, пока Лем уйдет из дому, и съедала все, что могла найти: мороженое, хлеб, шоколадные батончики, специально припрятанные на этот случай. И каждый раз ей потом становилось плохо. Не только от обжорства, но и от сознания того, что она не в состоянии стать той идеальной женщиной, которую, как думал Лем, он взял себе в жены. В такие минуты Саммер вспоминала слова мужа – а он повторял их практически каждый раз, когда видел ее поглощающей нормальную пищу: «Я не знал, что женился на жирной свинье».

С Лемом она всегда чувствовала себя жирной свиньей.

Франкенштейн задумчиво посмотрел на нее:

– Да нет, я бы сказал, что дурачок он. Для старушенции тридцати шести лет ты выглядишь совсем неплохо.

Саммер подарила ему неожиданную ослепительную улыбку.

– Не знаю, что у тебя на уме, Франкенштейн, но, если ты хочешь добиться своего, валяй в том же духе.

Он ухмыльнулся:

– Клянусь, это был только комплимент.

– Так все говорят.

– Возьми маршмеллоу . Может быть, он подсластит твою печаль.

– Возможно.

Он разломил пополам кусочек лакомства. Саммер наслаждалась вкусом липкой сладости, пока она не растаяла у нее на языке, а потом пожалела, что все кончилось. Франкенштейн, похоже, испытал те же чувства, потому что слизал липкие крошки со своих пальцев, когда его половинка тоже растаяла.

– И что же случилось с тобой, когда ты развелась с этим, как то бишь его?

– С Лемом. С доктором Лемюэлом С. Розенкранцем, урологом. Тебе действительно интересно дослушать историю моей жизни до конца?

– Телевизора здесь нет. Других занятий мы тоже не имеем.

Саммер состроила ему гримасу.

– Так вот, я развелась. Поскольку ни виновника в распаде семьи, ни детей не было и в связи с тем, что Лем уже являлся врачом, когда я вышла за него, и в нашем доме не оказалось совместно нажитого имущества, я осталась практически без копейки. И это был удар. К тому времени мои родители переехали в Санти, отец болел. Они тяжело переживали мой развод. На них свалилась куча забот, и я не хотела добавлять им еще одну. Сестры повыходили замуж и разъехались. Я была одна как перст. И решила, что пробьюсь сама, без чьей-либо помощи. Вот только я не имела ни образования, ни какой-нибудь профессии. В молодости была манекенщицей, рекламировала дамское белье, – попробуй-ка найди такую работу в Мерфрисборо, потом стала домашней хозяйкой. Для того чтобы демонстрировать нижнее белье, уже ни возраст, ни фигура не подходили, у меня больше не было ни дома, ни хозяйства. Но одной вещи я все-таки научилась в замужестве. Господи, я научилась делать уборку. И я принялась убирать чужие дома. Так родилась «Свежая маргаритка». С тех пор фирма кормила меня и процветала год от года.

Франкенштейн откусил немного булочки с сосиской.

– Не знаю, как лучше сказать тебе, Розенкранц, но это пример успешной карьеры.

Его замечание очень польстило Саммер.

– Спасибо.

– Так что теперь, как я понимаю, твой бывший уже смылся с твоего горизонта. А как насчет новых приятелей?